– Лиля, ты ошибаешься.

– Да? – она горько усмехается. – А разве не вы сказали, что я не в вашем вкусе?

– Я просто хотел тебя поставить на место…

– Ой, да ладно! Там, в ванной, я стояла перед вами абсолютно голая! И что? И ничего! Ноль эмоций!

– Потому что я умею держать себя в руках, – мне категорически не нравится этот разговор.

– Вранье! – она скидывает полотенце. – Вот, видите? Ни-че-го! Будь у меня буфера, вы бы давно попытались меня трахнуть, а так…

У моего терпения тоже есть границы, и Лиля шагнула далеко за их пределы. Мне до смерти надоело стоять тут и спорить с этой глупой девчонкой, словами ей ничего не докажешь. Поэтому я просто хватаю ее за руку и накрываю узкой ладошкой свою ширинку. Будто радуясь знакомству, член услужливо дергается навстречу.

Лиля замирает от неожиданности, я – от резко нахлынувших острых ощущений. Я ведь не мальчишка, которого первый раз потрогала девушка! А чувство такое, как будто я вот-вот спущу в штаны. Черт! Наверное, Надя слишком перевозбудила меня.

Мы стоим так, не шевелясь. Я, Лиля и мой приятель. Я не планировал ничего такого, но, кажется, мы не просто так оказались здесь в одно и то же время. Нет, я не фаталист, и не верю, что есть судьба, карма и всякая подобная ересь. Но ведь глупо отрицать, что если никто не покажет Лиле, что мужчины могут быть разными, что есть те, кто приносит боль, а есть те, кто дарит наслаждение, она еще долго не сможет доверять парням.

Ее зрачки расширяются, губки призывно открываются, я слышу, как учащается дыхание. О, нет, это не страх, милая моя. Это – возбуждение. И если ты думаешь, что фригидна, то слишком глубоко заблуждаешься. Внутри тебя прячется та еще страстная кошечка, и я намереваюсь вас познакомить.

Я целую ее. Так, чтобы пол поплыл под ее розовыми пяточками. Сначала просто трусь губами о ее губы. Пусть привыкнет к моей близости, пусть захочет, потянется сама. Я не нападаю, – дразню. Жду, пока впустит меня в ротик. Вхожу языком. Видишь, милая? Мужчина внутри тебя – это приятно. По ее телу пробегает дрожь, я перехватываю ее возбужденное прерывистое дыхание. Играю своим языком с ее. Провожу по нижней припухшей губке… Ты ж моя умница! Как остро она реагирует на все, что я делаю! Отстраняюсь, чтобы оценить результат. Да, вот теперь она готова продолжать. Молчит, не хочет спугнуть момент, потому что хочет узнать, что дальше. Глаза влажно блестят, грудки судорожно вздымаются и опускаются. Сейчас, мои хорошие, очередь дойдет и до вас.

Медленно, едва касаясь, провожу по плечу, ниже, еще… Нет-нет. Погоди. Сначала я поглажу твои руки, животик, вверх между грудями – по ключицам. И снова плечо. Да, я сознательно хожу вокруг да около. Даю тебе возможность созреть. Чувствую, как она плавится, как покрывается мурашками, как едва заметно подается вперед – и лишь тогда аккуратно накрываю ладонью грудь.

С ее губ срывается хриплый гортанный стон. Фригидна? Вот уж вряд ли. Скорее, я назвал бы тебя маленькой нимфоманкой. И как никто до сих пор не разглядел в тебе эту чувственность?

Я ласково касаюсь нежного набухшего сосочка центром ладони, чтобы она ощутила эту приятную радость от трения о мужскую, чуть загрубевшую кожу. Вверх-вниз. Вверх-вниз… Ага, верхушка уже твердеет под моей рукой. А если пощекотать ее пальцами? Немного сжать, покатать… И снова отвлечься. Порисовать спирали вокруг груди, чтобы ты соскучилась, чтобы почувствовала болезненное напряжение. И только потом, когда ты уже балансируешь на грани мольбы, возвращаюсь. Приподнимаю грудки, захватываю целиком. Ты стонешь, моя девочка. Тебе уже трудно стоять? Понимаю. У меня самого в глазах темнеет от нашей медленной запретной игры.

Подталкиваю ее к кровати, она двигается послушно, прилежно. Садится и сразу откидывается назад. Я опускаюсь на колени, глажу стройные узкие бедра, плоский животик, согреваю теплом ладони. Постепенно спускаюсь вниз, немного надавливаю над лобком, и ты удивленно ахаешь. Не ожидала, что бывает так сладко? Как же ты старалась, как готовилась к сегодняшнему вечеру! Как идеально выбрила губки, и как они сейчас ждут, чтобы я до них дотронулся. Отяжелели, набухли, надулись обиженно.

Я неторопливо вырисовываю кончиком пальцев узоры на холмике лобка, а она дергается, как будто я касаюсь ее оголенными проводами. Ну-ка, что там у нас… Погружаю указательный палец в щель, вынимаю – весь блестит от влаги. И как бы ты отказалась от секса, а? Течешь ведь, как ненормальная.

Раздвигаю ей ноги, и она даже не сопротивляется. Дышит часто и тяжело, вздрагивает, сходит с ума. Покажи мне всю себя, не стесняйся! Как следует. Приподнимаю ее ступни на кровать, чтобы она согнула коленки посильнее. Прямо передо мной губки открываются, выглядывает розовый мокрый клитор. Как же она течет! Уже на одеяле под ней темнеет влажное пятно. Хорошая, дружелюбная кисонька.

Ну, привет. Нравится, когда я легонько похлопываю по тебе? Или когда раздвигаю пальцами губки, чтобы прохладный воздух коснулся складок? А может, приласкать ее, погладить? Или немного поддразнить чувствительного проказника?

Она стонет, приподнимает попочку мне навстречу, голова бессознательно мотается из стороны в сторону. Трется о мою ладонь, оставляя влажную метку. Все хлюпает, и этот звук доводит меня до исступления.

– Сделайте это… – выдыхает она. – Пожалуйста…

Первые слова за все это время. Надо же, она показала мне всю себя, и до сих пор на «вы». Черт, это так заводит… Но нет, я не буду спать с тобой, девочка. Такие сложности мне ни к чему. Ты еще найдешь своего принца. Расслабься и получай удовольствие.

Я погружаю в нее палец. Тугая, упругая, узкая… Боже, как хорошо было бы войти в нее членом! Чувствовать, как она обхватывает каждый миллиметр, смотреть, как вытекает потом наружу моя сперма… Нет. Не сейчас и не с тобой. Для этого у меня есть Надя – и ей сегодня достанется по полной.

Поворачиваю палец, даю ей привыкнуть. Вынимаю – и она разочарованно тянется следом. Вхожу снова, массирую ее изнутри, нащупываю заветную точку, не забывая другой рукой поглаживать снаружи. Она извивается, кричит в голос. Да, девочка моя. Вот, что ты хотела. Вот, что тебе было нужно. А второй палец примешь? Ты ж моя хорошая, вот так! Не бойся, я тебя не порву, оставлю эту миссию кому-то другому. У тебя все сжимается, обхватывает меня плотнее. Детка, да ты почти кончаешь… А если вот так, двумя пальцами на себя, как будто я подманиваю тебя прямиком к оргазму?..

Ее тело содрогается, из груди вырывается то ли хрип, то ли крик. Ее трясет любовная судорога, и из узкой розовой дырочки бьет прозрачная струя. Я не могу сдержаться, торопливо вынимаю член, два движения – и выстреливаю на пол. Черт, я, конечно, знал, что она ошибается насчет своей сексуальности, но сквирт? Твою мать, я думал, это изобретение порнушников! Но нет, прямо передо мной лежит молоденькая, нетронутая девушка, а под ней растекается здоровенная лужа.

Н-да. И повезет какому-то счастливчику… Я вытираюсь ее упавшим полотенцем, убираю бойца обратно, чтобы она не подозревала о моей реакции. И встаю.

– А вы? – растерянно спрашивает она. – Разве вы не будете?

– Считай это бесплатной инструкцией на будущее, – сухо отвечаю я. Еще не хватало мне западать на беспринципных подружек дочери! – У тебя пять минут. Найди себе здесь одежду – и можешь идти. С уборкой я разберусь сам, а вот к Ксюше и ко мне тебе лучше не приближаться.

Не знаю, как мне вообще удалось уснуть. Пробралась в общагу, пихнув пару сотен вахтерше за опоздание, свернулась калачиком, стараясь не шелестеть одеялом и не разбудить не в меру любопытных соседок. И попыталась расслабиться.

Как же! Внутри все клокотало, в ушах снова и снова звучали обидные слова Ксюшиного отца. Но больнее всего жгло чувство дикого стыда за саму себя. Как я могла все это допустить? Эту позорную истерику, этот дурацкий стриптиз. И как позволила ему трогать себя, ласкать – и вдобавок кончила ему на руку? Боже, какой кошмар! Что он подумает? Что я нимфоманка? Или рассчитывала на определенную плату? Решит, что я сознательно искала богатого папика? Если бы я только могла отмотать время назад!