Глава 4. Секрет Рати

Первым желанием Рати было, несмотря на улюлюканье толпы, рвануть за прекрасной незнакомкой. Но у мужчин разум обязан побеждать чувства, особенно когда это касается служения. Его хозяин ждал новой гамчхи, необходимо было найти достойный отрез… Упрямо тряхнув гривой непослушных кудрей, презирая свое заляпанное дхоти, Рати нарезал круги по базару Нилачалы, собираясь во что бы то ни стало найти то, что искал. Ну, вот и они – аккуратными стопочками сложенные в углу маленького пандала, вполне тонкая ткань (нижнюю одежду негоже выкладывать в первые зазывные ряды – это вам скажет любой мало-мальски разбирающийся в своем деле торговец). Рати помял уголки тканей, выбрал неброского оттенка и мягче на ощупь (Рати знал, что у хозяина нежнейшая кожа), как полагается, поторговался, выторговав пару рупий, и степенно, будто он не забрызган фруктами, а идет с праздника холи, отправился домой. По дороге Рати невольно искал глазами незнакомку, так и не представившуюся ему, и время от времени что-то бормотал под нос и смущенно почесывал затылок, воображая, что догнал юную особу и пытается её утешить, не оскорбив. На подходе к воротам дома Рати разочарованно вздохнул – красавица так и не встретилась ему. И – как знать – встретится ли ещё в этом большом пестром городе. Рати не так часто выходит на его улицы – только выполняя немногочисленны просьбы хозяина, и праздник Ратха-ятры приближается, а после Гададхара Пандит покинет Нилачалу, а вместе с ним придется уехать и нашему герою.

Конечно, Рати прилежно учился, постигая вайшнавскую философию, с любовью и преданностью служил своему хозяину, но в глубине души юноша лелеял мечту отнюдь не об отрешенном образе жизни, которым славились Гададхара и Гауранга, поэтому Рати честно не надевал шафран, даже будучи в положении ученика. Горячая и страстная кшатрийская кровь, данная ему отцом – одним из выдающихся полководцев своего времени, и любовь к домашнему очагу, к теплу, которым окружала его самая нежная и заботливая на свете мать, не позволяли юному прабху выбрать отречение. «Ну, значит, тебе это и не нужно», – похлопал его по плечу все понимающий Гададхара, и милостиво – в порядке исключения – оставил Рати в слугах до женитьбы юноши. Гауранга бы так не поступил, все его ученики и близкие, исключая высокочтимых домохозяев Нитьянанду, Адвайту и Шриниваса, ходили в шафране и не смели подойти к представительницам противоположного пола.

А сегодня у Рати появились секрет и цель: он решил во что бы то ни стало отыскать ту фарфоровую красавицу и любоваться на неё до конца жизни на этой прекрасной планете, служить и хранить ей верность…

Гл. 5 Странная переписка

Нимай:

– Гауранга! Ну, что, привет тебе, частичная-закадычная, пойдешь сестру спасать, или так и будешь зябнуть в своем маленьком мирке?

Дашка:

– Простите, Вы кто, чем могу служить?

Нимай:

– Моё имя тебе ничего не говорит? Ну, Нитьянанда я, авадхута бывший, нынче женатый приличный человек. Ха-ха – человек… Шифруюсь, как могу. Изучил вот, как общаются в вашем времени матушки 30-40 лет, решил соответственно к тебе обратиться. Не слишком фамильярно? Я не очень ориентируюсь в вашем сленге.

Дашка:

– А, сам Нитьянанда. Кхм. Понятно. Мои нижайшие поклоны. Нараяна мне привет не передавал? И почему «частичая-закадычная», и что от меня требуется?

Нимай:

– Частичная – потому что частичная экспансия Сударшаны, насколько я в курсе (привет тебе от другана, кста, залетал недавно). Закадычная – потому что духовная сестра и задушевная подруга моей супруги Джахнави Ма в нашем времени и измерении, насколько я от неё узнал. Ну, ты там не очень-то рассусоливай. Говори: спасать идешь?! Тут без ваших частичных сиятельств не справиться, мож, и справился б, да своих дел хватает…

Дашка:

– Да, со сленгом у вас всё в порядке. Иду, раз надо. Куда идти, что делать?

Нитай:

– Ну, прости уж, если переборщил. Постоянно приходится ориентироваться во всяких эпохах, не всегда в точку получается метить, иногда перебарщиваю со стилем, особенно с разговорным. Кароч, таки дела. Часть тебя останется дома, печет мужу блинчики – всё в ажуре, он не заметит. А часть – ноги в руки, и в коллапсическую турбулентность. Попадаем так: видишь на шкафу узоры, якобы кольца дерева, среди которых тебе вечно всяческие существа чудятся (они живые и есть. Ха-ха, но ща не до того). Присматриваешься, находишь длинноносого – протягиваешь ему руку, закрываешь глаза, повторяешь махамантру – и стараешься не особо орать и визжать, когда он тебя за руку схватит. Дальнейшее – дело нашей техники. Поняла? Только оденься поприличнее: сними мешок, что сейчас на тебе напялен, и закатайся в сари. А то у нас не поймут, особенно этих резиновых ужасов, что у тебя на ногах… слан-цы, кажется. Дичайшая вещь. Всё. Адью, крошка. Заходи в гости, жена тебе будет рада. Сударшане привет передам, он там по тебе истосковался – биться одному-то с ратью демонов нелегко, а вы все – частичные – как назло по всем трем мирам разбежались одновременно. Подмоги ждет. Ну, эт уж в следующей калпе. Пока воюй с собой – лилу отрабатывай да помогай в измерениях. Гауранга!

Дашка:

– Нитьянанда! Тьфу ты, эт я ответила по привычке. Спасибо, счастливо, помогу, чем смогу! До встречи!…

…Дашка свернулась в клубок, долго-долго задержала дыхание, длинно выдохнула и пошла напяливать сари. Дом-домом, а ежели труба зовет, то аты-баты, мы – солдаты Прабхупады. Покрутилась на пальчике Нараяны – пора и в других сферах вращаться… Вот знала же, что эти чудики, вечно её дразнящие на дверцах шкафа,– не просто так, чууувствовала, не успела их всех перерисовать, надо как-нить взяться… если вернусь… ну, блинчики мужу обрезанная стряпать буду – и то ладно, как-никак надо выполнять матаджинскую дхарму (вот зачем? чистка всё эта генеральная, лилы…) и в этой кали-юге в этом измерении на этой планетке Земля, изобретенной всего лишь четырехголовым Брахмой…

Гл. 6 Удачная прогулка Джаганнатха

Стоял раскалённый, как раскрасневшийся мангал, шкварчащий и прыскающий во все стороны счастьем жития восточный полдень… Кажется, я это уже писала где-то в начале романа, но – не важно. Главное, что тот самый полдень и стоял. Разомлевший от зноя Джаганнатх, написав пару страниц первой из своих дополнительных к Бхагаватам глав, решил прогуляться до берега любимой самой живописной в окрестностях городка кунды. Искупать свое затекшее тело в её прохладе, затем подремать в тени лиан, предварительно отведав пару тающих на языке спелых луковиц любимого инжира – одной из многих слабостей нашего красавца. Второй после сочного фрукта слабостью его были молодые прелестницы. Джаганнатх, покинув пещеру учителя, с удовольствием себе в этом признался: несмотря на то, что его стройную фигуру обвивает искусно задрапированный шафран, его святейшество кидал весьма страстные взгляды в сторону противоположного пола. Да, в духовном мире он – Радхарани, но здесь ему дано мужское тело, жаждущее отнюдь не крепких дружеских объятий, молодое и привлекательное. Почему бы уже этим не воспользоваться? Пригласить на лекцию, создав свою сампрадаю, стать гуру молоденьких кокоток, ну и всяческие прилагающиеся к делу амурные обстоятельства… Таки Богу – Богово, а Кесарю-Кесарево, как сказали однажды последователи одного ученика, ушедшего на север. Родился 4 столетия с гаком назад такой чудак, начудил, а нашим расхлебывать, некоторых ещё с панталыку сбил…панталык…Понтий… «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром 14-го числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду»… бред какой-то в голове… ну да не важно, пустое…