Грэм старался подавить в себе любимые чувства, потому слушал ее, не переставая гладить по голове.

— А потом оказалось, что мы работать будем вместе. Он предлагал встречаться, я отказывала и…

— Вы занимались сексом, — закончил Хантер, и Миллс, скривившись, кивнула.

— Потом мы как-то начали встречаться, у меня образовалась миома…

— И ты мне не сказала!

— Прости, я никому не говорила, — на секунду посмотрела ему в глаза и устроилась на груди, — Свон должна была меня тайно прооперировать, так я пошла к Джонсу признаваться в своих страхах. А он позвонил Робину и вернул из Нью-Йорка, который уезжал типа по работе, а оказалось к семье.

— Что с миомой?

— Доброкачественная.

— Хорошо, — нежно прикоснулся к макушке губами.

— А потом были два месяца лучшие в моей жизни.

— А когда…?

— В тот день, когда Эмму… в общем, его жена приехала в больницу, и я узнала. А потом Голд взял ее на работу.

— Вот мразь!

Какое-то время она молча смотрела в стену, раздумывала надо всем. Хантер поддерживал молчание, мягко поглаживая по спине. Он знал Локсли от силы пару часов, но он уже так ненавидел его.

— Сделай мне больно? — ему показалось, будто все это послышалось, но, когда карие с надеждой, именно с ней, заглянули в его глаза, тот задохнулся воздухом.

— О чем ты меня просишь? — он разглядывал ее спокойное лицо, пытаясь найти подвох.

— Возьми меня грубо, больно.

— Дура, ты сколько выпила? — Миллс приняла сидячее положение, его глаза невольно опустились на почти не скрывающее ее тело полотенце. Капли воды стекали с волос и продолжали дорожку в ложбинку между грудей. Он влип.

— Мне это сейчас нужно. Сделаешь это либо ты, либо первый встречный в баре.

— Ты полная идиотка, раз решила так поступить, — схватил пальцами за подбородок и притянул к себе, больно впиваясь в кожу, чтобы поймать взгляд. Но ей будто этого и не хватало, она дьявольски улыбнулась так, что его передернуло.

— Ну давай же. Или сил не хватит? — усмехалась, играла, чтоб ее.

— Иди ты, Миллс, — резко оттолкнул ее и также быстро вышел из спальни.

Миллс разочарованно вздохнула. Поднялась с места и скинула полотенце, оставаясь голой. Что ж, не сделает это Хантер, сделает другой. Она открыла ящик с бельем, раздумывая, что надеть. Черное как всегда облепило ее фигурку, скрывая женские прелести. Слишком большой вырез спереди и слишком короткое по длине платье. Она вздрогнула, когда Грэм ввалился в ее комнату, дверь стукнулась об стену.

— Ты не пойдешь! — Миллс наносила духи и, встретившись с ним взглядом в зеркале, пшикнула в ложбинку между грудей, наблюдая, как ярость окутывает его тело.

— Да что ты? Ты меня остановишь, что ли? — усмехнулась, доставая помаду из косметички и нанося на пухлые губки. — Как думаешь, может поярче?

— Я думаю, ты сейчас получишь! — Реджина только успела положить помаду на столик, как Грэм, схватив ее за руку, с силой швырнул на кровать. Она ахнула от неожиданности и такого напора, поднялась на локтях, наблюдая как охотник подходил к ней. Все его мышцы напряглись, руки сжались в кулаки, Реджина добилась своего. Не было того Грэма, которого она знала, это был кто-то другой.

— Значит хочешь, чтобы тебя трахнули, Миллс. Жестко, больно.

— А ты справишься? — усмехнулась, не отрывая взгляда. Хантера это только сильнее задело, дверцы ее шкафа раскрылись, и он нашел то, что искал. Широкий кожаный ремень с металлической бляшкой.

— Вот и проверим.

Дыхание участилось, сердце забилось о стенки грудной клетки, когда он властной походкой стал подходить ближе. Ноги сами сжались, а внутри все трепетало. Она хотела глушить боль, она ее получила. Его оголённый торс привлекал внимание, но Реджина старалась смотреть в глаза и читать эмоции. Он навис сверху, хватая ее за черные волосы и давая пространства себе.

— Обещаю, про нежность ты быстро забудешь, — она ахнула от сильного укуса на шее, там точно проявится синяк.

Хантер резко перевернул ее на живот, прижал ее за шею к кровати. Миллс попробовала, но пошевелить головой не смогла. Вся эта ситуация одновременно и возбуждала и немного пугала.

— Сейчас ты пожалеешь, что сказала «нет»!

На ее ягодицы неожиданно обрушился первый сильный удар, холодная пряжка обожгла нежную кожу, Реджина вздрогнула всем телом и взвизгнула… это было больнее, чем она думала. Он задрал ее платье до талии, открыв покрасневшую кожу и провел рукой, успокаивая ее.

Второй, третий, четвертый… Серия ударов… Много громких криков пронзали ее тело… Она пыталась убрать свою попку в сторону, уйти от ударов, но ничего не получалось, она просто ерзала на кровати, беспомощная, удерживаемая им. Но эта боль была нужной. Она заставляла забыть…

Грэм сначала разогревает и ласкает кожу, потом наносит сильный удар, она вздрагивает и ловит воздух губами.

Наконец ее экзекуция была закончена… Он отпустил, развернул и посмотрел в глаза… Она ожидала увидеть в них злость, за то, что просила это. Но злости в них не было, скорее тревога. Он боялся, что переборщил. Придерживая Реджину за талию и смотря в глаза, он спросил.

— Надеюсь, мне не придется больше повторять подобных уроков?!

— Надейся, — дерзко ответила она, хотелось узнать, на что способен он. Только вот место его стараний очень болело.

— Ты строптива, но я выбью из тебя это!

Миллс с вызовом смотрела ему в глаза, но он читал в них ее женскую сущность. Она хотела продолжения. И он это понимал. Он привлек ее к себе и снова поцеловал. Долго и влажно.

Затем резко развернул и вновь положил на живот, намотал волосы на кулак. Ее дыхание было прерывистым. Оказывается, действительно, порка хорошо возбуждает. Его руки, скользнув по бедрам, подняли платье вверх. Зацепив резинку, он потянул вниз черные ажурные трусики. Реджина уже была вся мокрая. Он плавно и быстро вошел в нее. Никакого сопротивления она не оказывала, расслабилась в мужских руках, полностью отдалась ему. Только быстро и глубоко дышала, покусывая губу. Он не врал, входил больно, резко, жестко. Реджина ощутила новые чувства и эмоции, теплая волна удовольствия, постепенно заполнила все ее тело. Она уже не сдерживала эмоций, громко чувственно стонала. Реальность начала отступать. Глаза полузакрыты, она улетала. Взрыв совпал с ее продолжительным стоном. Последним ее словом было его имя, вырвавшееся из груди.

Миллс проснулась от шума на кухне, быстро взглянула в окно, солнце только вставало, она ни черта не выспалась. Со стоном упала на подушку, как ей не хотелось на работу. Видеть их лица…

Дверь спальни распахнулась, и она взглянула на Хантера с кружкой кофе в руках, на его лице не было эмоций, но она то знала, что все не так. Они не поговорили вчера и просто уснули. В домашних штанах и без футболки тот сел на кровать и протянул кружку Реджине, натянувшей одеяло по самое горло.

— Смотрю, ты успокоилась.

Миллс опустила глаза в кружку, будто там что-то интересное.

— Вчерашняя ночь это… ты использовала меня, чтобы заглушить боль? — как хорошо ему это знакомо, сколько девчонок он так сменил, глуша чувства к брюнетке.

Молчание стало ответом, больно ужалив его.

— Ты его любишь? — Реджина медленно подняла на него грустные глаза, ответа и не нужно, было все видно. Он открыл рот, собираясь что-то сказать. Потом вскочил с кровати. Как хотелось ее сейчас встряхнуть и наорать.

— Собирайся, мы проспали на работу, — дверь спальни захлопнулась, заставляя ее вздрогнуть.

Уже с утра она ощутила все старания Грэма: передвигаться было больно, а садиться на стул почти невозможно. Видела его виноватый взгляд, но он и слова не сказал. Потом они также собрались на работу и вышли. Они молча ехали в машине, говорить было не о чем, а молчание нагнетало, поэтому Грэм сам врубил музыку на весь салон и пялился в окно, пока Реджина сжимала руки на руле. Он быстро покинул салон, а она сидела еще какое-то время, сожалея о вчерашнем. Лучше бы пошла в бар. Хотя кто знает, может еще какой потом завалится к ним работать. Тут не угадаешь.