— Желаешь задобрить меня, Локсли, не получится. — принимая сидячее положение и как бы невзначай поглядывая на кофе, которое сейчас так хотелось выпить. Робин усмехнулся, рассматривая ее, за маской своего макияжа пряталась такая маленькая девочка, которая по детски надувала губки и из-за гордости не просила ни о чем.

— Держи, — ставя поднос к ней поближе, он улыбнулся ее детскому восторгу, когда она откусила кусочек пирога и улыбнулась.

— Нам нужно будет прогуляться, — сказал Локсли, и Реджина подавилась своим напитком, поднимания на него карие глаза.

— Что?

— Я в смысле… нам нужно все тщательно осмотреть… ну, знаешь, на всякий случай… да?

— Ах… да, — запихивая в рот кусок и мысленно ругая себя за глупые мысли.

— А ты о чем подумала?

— Я… Аа… о том же, — проговорила с набитым ртом.

— Ну хорошо.

— Отлично.

— Я тогда пойду, — Реджина кивнула, проводив его взглядом, и, как только он вышел, вдохнула полной грудью.

«Что только что было?»

Сам факт, что он принес ей завтрак, уже ставил ее в тупик. Она отнюдь не привыкла к такому отношению. Хотя Робин просто из вежливости это сделал, потому что он такой. Но она не скрывала, ей было приятно. Ведь каждой женщине хочется почувствовать заботу и любовь. А для Реджины Миллс любовь — это непозволительная роскошь. Она уже свыклась с этим, прошло много лет с тех пор, как она любила. Слишком больно потом собирать себя по кусочкам. Единственный мужчина в ее жизни — это сын, она и усыновила его, чтобы хоть кто-то ее любил просто так, просто потому что она есть.

Вырвал из водоворота мыслей женщину звук, напоминающий о телефоне, который она отыскала на тумбочке рядом. На экране высветилось любимое имя, и она быстро ответила.

— Привет, родной.

— Привет, мам, ну как ты?

— Я замечательно, только вот скучаю по одному мальчику.

— Я тоже. Ты где?

— Я… в Ванкувере, — ляпнула брюнетка первое, что пришло в голову, — как раз сделала перерыв.

— Ты надолго там?

— Пока не знаю. А ты как? Ты с Зелиной? — спросила Миллс, допивая остывший кофе.

— Я хорошо. Я с Эммой.

— С Эммой, значит, — почувствовала укол ревности.

— Я Зелину предупредил, тем более у нее оказались какие-то планы.

— Планы?

— Да, тот самый ухажёр, который тебе не нравится, ее куда-то пригласил.

— Считай, что тебе повезло, — сказала она, чувствуя неприязнь к выбору сестры.

— Это точно. Да, кстати, бабуля звонила, — послышался недовольный голос, и его можно понять.

— Бабуля, — простонала женщина, предвкушая ее слова.

— Цитирую: «Совсем мать забыли, от рук отбились, если не явимся в ближайшее время, приедет к нам погостить и повоспитывать».

— Боже, только не это!

— Да, мама, поэтому избавь нас от нее!

— Генри, так не хорошо про бабушку, — мягко сказала она, все-таки, какая никакая, она ее мать, хоть иногда и хочется придушить ее, — я что-нибудь придумаю.

— Ладно, мам, мы с Эммой собрались выбраться куда-нибудь, пока.

— Пока, — грустно проговорила Реджина, когда сын сбросил трубку.

Новость о приезде матушки выбила из колеи. Кора Миллс - человек не семейный и даже близко не относящийся к этому. Это деспот, тиран и все это в придачу с ужасным характером, желанием все контролировать и заставлять всех жить по ее указке. Девочки, когда были помладше, называли ее Гитлером в юбке. Как повезло сестрам Миллс уехать от нее на тысячу километров и лишь изредка встречаться по праздникам. И мать наслаждалась этими днями по полной, постоянно спрашивая о женитьбе, о работе, про которую нельзя говорить, и сестры врали. Больше всего Кора измывалась над младшей, ведь Реджина замуж не вышла, так и взяла чужого ребенка, и именно поэтому она никому не нужна, Кора считала ребенка обузой. Зелену же она изредка хвалила, ведь та смогла закрутить в свои сети богатого режиссера, который, как казалось брюнетке, любовных чувству к ней не питал. Поэтому Кора взялась за нее по полной, чтобы хоть одна дочь нормально жила. А что до отца девочек, вернее отца Реджины, Зелена дочь от первого брака. То отцом он был хорошим и принял старшую Миллс, как родную. Всегда поддерживал и заботился, но от заскоков Коры, увы, не спасал.

— Не дай бог она приедет, — озвучила свои мысли Реджина, — я тогда поселюсь на работе, а Генри просто переедет из дома, — она тихонько рассмеялась и закончив завтрак, пошла в ванну.

Время было без пятнадцати три, когда в комнату без стука зашел один надоедливый коллега. Миллс как раз крутилась около зеркала, рассматривая свое черное длинное платье в пол, которое открывало вид на оголённые плечи. Ее черные волосы свисали легкими волнами на плечи. Она наносила помаду бежевого цвета, когда Робин остановился в проеме двери, осматривая ее.

— Локсли, ты стучать разучился? — оборачиваясь к нему, произнесла она, закрывая тюбик помады.

— Аа… — наконец карие и голубые встретились, и женщина прожгла его огненным взглядом.

— Говорить разучился? — подняла бровь в фирменной манере.

— Не доставлю тебе такой радости, — язвительно улыбнулся он, — прекрасно выглядишь.

— Повторяешься, — вспомнила его вчерашнюю фразу.

— Оу, ты уже запоминаешь все, что я говорю, — скрестил руки на груди Робин, ухмыляясь. — Хвалю.

— Дохвалишься, отделаю по первое число, — Реджина резко повернулась к зеркалу, пытаясь отыскать сережки в косметичке.

— Дорогая, я смотрю у кого-то нервишки шалят, могу порекомендовать хорошего невролога, — по хозяйски устраиваясь на диване и встречаясь с ней взглядом в зеркале.

— Я тебе сейчас посоветую хорошего травматолога, — брюнетка развернулась, положив руки в бока, делая лицо еще грознее, — если ты не вылетишь отсюда сию минуту.

— Вернулись к тому, с чего начинали. С тобой просто невозможно, — вставая и подходя к ней, сверху смотрел на нее мужчина.

— Как будто с тобой можно. Ты просто невыносим…

— Знаешь, что странно? То, что все, кто со мной работали, ладили. А ты, видимо, и работаешь одна, потому что невыносимая стерва!

— Знаешь что?! Иди ты к черту, Локсли!

— Я уже перед ним, — ляпнул он в порыве гнева.

Брюнетка размахнулась рукой, оставляя на щеке красный след. Он всматривался в ее глаза, видя в них ярость и… боль. И ему стало жаль от того, что он столько наговорил. Женщина, оттолкнув его в сторону, вышла из комнаты, и только стук ее каблуков он еще долго слышал из коридора.

— Идиот, — проводя рукой по лицу, сказал он. — Вроде начала она, а чувствую паршиво себя я.

Локсли сжал руки в кулаки и направился в зал, тихо шепча себе под нос, — Ох уж эти женщины.

«Зачем вообще нужны мужчины, от них толку нет. Разве и могут только изменять и орать без причины»

Погрузившись в свои мысли, брюнетка совсем не заметила мужчину и врезалась в его грудь, чьи-то руки обвили талию, помогая удержаться на жутко высоких каблуках. Женщина отстранилась, поднимая глаза на знакомое лицо и неловко улыбнулась.

— Реджина, у Вас все хорошо? — поинтересовался Джон, столкнувшись с ней на входе в зал.

— Да, простите, - Реджина выглянула из-за плеча, рассматривая знакомое помещение.

Круглая комната бело-голубого цвета встретила бесчисленное множество гостей. Шторы на окнах широко раскрыты, впускают больше света в комнату. По залу ходила прислуга в строгом черном цвете и разносила людям закуски и выпивку. Брюнетка не знала гостей, все, что ей было известно, здесь собрались все важные люди государства, а этой информации ей было достаточно.

— Где мистер Локсли? — занимая место с ней рядом и оглядывая помещение, поинтересовался он.

— Я за мистером Локсли не слежу, — брюнет нахмурился, понимая, что женщина не в самом добром расположении духа.

— Выпить не желаете?

— Это можно, - Реджина любезно улыбнулась, и мужчина скрылся в толпе.

Она глубоко вздохнула, желая, чтобы он где-нибудь провалился и оставил ее одну. Женщина отошла в конец комнаты, удобно расположившись, чтобы видеть гостей, и поспешила осмотреть всех.