Второе… Вызывает сердечно-сосудистые спазмы, способствует остановке сердца.

Про остальные препараты в синтезе с данными я вообще молчу. Принятие этих "лекарств" ведёт к обездвиживанию и смерти. Это не лекарства, а настоящий яд… Но кому нужно, чтобы Мирон был прикован к креслу и в последствии умер?!. Его окружают родственники и прислуга, кто из них может желать ему такой чудовищной участи?!. Он, конечно, не подарок, но он не заслуживает такого…

О чём я думала, когда давала ему эти препараты?!. Хотя… Откуда мне было знать…

Чем руководствовался Дамир, когда покупал эти препараты своему брату?!. Неужели он знал обо всех побочных действиях и хотел убить Мирона.

Тишину прервали шаги в коридоре. Я захлопнула ноутбук и смела со стойки лекарства в мусорное ведро.

— Кто здесь? — выходя из кухни спросила я.

— Мирона выписывают из больницы, он устроил там сцену. Я поеду за ним. Ты со мной? — ответил мне Дамир.

— Нет… Я подожду здесь.

Дамир вышел и я тяжело выдохнула. Я не могу обвинять его в чем-то, но я подозреваю, что с этой семьей не всё чисто. Как я могу перевезти сюда бабушку и племянника, если средь брла дня тут травят людей?!. Им будет безопаснее дома, чем здесь…

Почему Мирон не стал проходить лечение?!. Что за упрямство?!.

В любом случае это его выбор… Со своей стороны я сделала, что смогла, я избавилась от этого яда, который он принимал.

Сказать ли ему?!. Наверное, лучше не надо… Зачем расстраивать человека, да и доказательств у меня нет, даже не знаю кого обвинить. Это его семья и вмешиваться в их дела я не могу… Но вот помешать им убить его я могу.

Теперь никаких таблеток, вообще никаких лекарственных или иных препаратов, даже витамины ему давать не буду… Никакой еды из ресторана или с общей кухни, буду готовить сама. Возможно, это перебор, но пока я здесь работаю, мой подопечный не умрёт, даже если сам этого захочет…

Я готовила обед, когда Мирон выехал в дом.

Его ладонь едва коснулась моей спины, по телу пробежала дрожь и я уронила ложку в кастрюлю с томатным соусом. Горячая жидкость забрызгала платье.

— Ты не обожглась? — испуганно спросил Мирон.

— Нет. Но платье испорчено…

Я повернулась к нему лицом, наклонилась и указала на несколько пятен на груди.

Мужчина провел пальцем по моей шее вниз к груди и вцепившись в декольте притянул меня к своему лицу. Его горячий язык собрал капли соуса с моей груди…

По телу пробежали мурашки… Ноги начали подкашиваться, я выгнулась навстречу его языку и губам.

Рука Мирона скользнула мне под платье и через секунду коснулась моих уже мокрых трусиков. Его пальцы касались нежно, но настойчиво… Голова кружилась от возбуждения.

Я возбуждаюсь всё больше и больше, я уже больше не в состоянии ждать. Я чувствую, что таю, что я уже нестерпимо хочу познать его мужское естество в себе. Сейчас это самое сильное моё желание. Оно вызывает трепет во всём моём теле, которое содрогается от предвкушения ещё большего наслаждения. Наслаждения близости с ним…В это время Мирон доводит меня до безумия, лаская мою грудь. Это одно из самых чудесных ощущений на свете, и он это знает. Его руки, сильные и нежные я хотела бы ощущать на своей груди вечно. Я чувствую, что уже не в состоянии больше терпеть эту сладкую пытку, я даю ему понять, что готова, и его пальцы торжествуя, входит в меня…

Восторг, блаженство, наслаждение, граничащее с потерей сознания.

— Ты меня хочешь?

Голос Мирона вернул меня с небес на землю… Я широко открыла глаза и посмотрела на него, опустила взгляд на его набухший в брюках орган и его руку всё ещё находящуюся во мне.

Не в силах сказать что-либо, я могла лишь кивнуть согласившись с тем, что он спросил.

Через мгновение он отпустил меня из своих объятий и я отшатнулась к столу. Холод окутал моё тело… Ещё секунду назад я таяла от его жарких прикосновений, а сейчас я как будто в холодильнике очнулась.

Я смотрела на него и не понимала почему он остановился, почему он оставил меня и молча отъехал.

— Что это значит? — недоумевая и стыдясь одергивая платье спросила я.

— Не на кухне…

— Что не на кухне?!.

— Я не буду спать с тобой на кухне, для секса есть постель. Выключай плиту и иди за мной в комнату.

Я проводила взглядом удаляющегося в комнату Мирона и трясущимися руками выключила плиту.

Что же ждёт меня в его постели?!.

Я не торопясь вошла в комнату, дверь за мной захлопнулась. Мирон сидел на кровати и расстегивал рубашку, его взгляд был прикован к моей выпирающей из платья и поднимающейся от тяжелого дыхания груди.

— Иди ко мне. — протягивая мне руку сказал мужчина.

Как под гипнозом я направилась к нему…

— Ты же хочешь меня?

Его горячее дыхание сводило меня с ума, руки Мирона скользили по моему телу. Молния платья была почти расстегнута, а я лишь извивалась в его руках и стонала, не отвечая на его прикосновения…

— Да что с тобой? — схватив меня за плечи и тряхнув спросил Мирон.

— Я… Я… Что не так?

— Ты ведешь себя так словно у тебя мужчины не было…

Я лишь виновато смотрела в его глаза и пыталась не заплакать. По щеке скатилась одинокая слеза…

— Тш… Ты чего?

— Я… Я не знаю что делать в таких ситуациях… — виновато опустив глаза в пол ответила я.

— Это же хорошо.

Мирон прижал меня к себе за талию, запустил пальцы в мои волосы и поцеловал.

Его теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало жгучие волны возбуждения. Он стянул платье с моих плеч и черная ткань начала спадать оголяя грудь, живот и кружевные прозрачные трусики. Мирон пристально смотрел на меня, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб моего тела. Потом тот же путь проделали его руки. С груди они скользнули на стройную талию, обхватили соблазнительные бедра. Выражение лица Мира было таким, словно он испытывал сильную боль. Глядя на него, я почувствовала, что со мной творится что то странное. Я стояла неподвижно, прижав руки к бокам, а где-то в глубине сердца рождалась трепетная нежность. На меня никогда не смотрели так прежде. Никогда в жизни я не испытывала такого удивительного желания, которое охватило сейчас — отдать себя. Я хотела его, хотела делать то, что ему нравится, хотела быть такой, какая была ему нужна. В этот момент мне вдруг показалось, что я создана именно для того, чтобы отдаваться. Это был единственный способ утолить нестерпимый голод своего тела и своей души. Его настойчивые пальцы требовательно сжали ее бедра. Положив руки ему на плечи я села на него, запрокинула голову, и сверкающая волна волос упала ему на плечи. От влажного и жаркого прикосновения его языка, кружившего вокруг соска, у меня перехватило дыхание. Мои пальцы забрались в его волосы, стали перебирать их, а он в это время повалил меня на кровать и оказался всем своим телом на мне. Из груди вырвался тихий, протяжный стон. Длинными ногтями я непроизвольно впилась в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжала пальцы. В ответ на это невольное движение Мирон еще сильнее сдавил мои бедра. Потом его рука двинулась вниз… Раздвинув мои ноги ещё шире он продолжил свои изощренные ласки. Нахлынувшее на меня наслаждение было таким острым и неистовым, что моё дыхание, голос слились воедино и стали уплывать куда то.

Тело моё изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Он притянул меня ближе, и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы требовательно примкнули к моему рту. Я сдалась, уступила, с упоенным удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Его жадный язык протолкнулся между моих зубов, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от моего рта, Мирон вновь пробрался рукой к жаркому источнику. Моё тело с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Мое тело звало его, и он, ощутив призывное биение ее сердца, ответил на этот зов.