– Хм. Было одно изображение, но слишком стилизованное. Мне трудно судить о достоверности.
– Давайте я вас провожу туда, – предложил Пол, вдохновленный трудовым днем.
– Спасибо, малыш, но такое путешествие мне не под силу, если только ты не планируешь нести меня на руках.
– Давайте наоборот, – предложил Тариус. – Надо эти камни набросать, а вы посмотрите.
– Я хорошо рисую, – дождалась своего часа Паола. – Я беру уроки, и учитель меня очень хвалит.
Пол закатил глаза.
– Отличная идея! – как всегда порадовалась Дора.
– Только нельзя идти одной, – решил Мэт. – Капитану и твоему брату нужно отдохнуть, давай я составлю компанию.
– Может, лучше Дора, – наморщила носик принцесса.
Мэт хохотнул:
– Удар в самое сердце.
– Дорогая, мне еще нужно убрать на кухне и приготовить обед на завтра. С Мэтом надежнее.
– Стрелять умеете? – вдруг спросил Тариус.
– Да. А разве…
– Нашел пару револьверов. Угадайте: где? В моей комнате.
– Вот это да! Нужно и наши тщательно осмотреть.
– Это уж верно. В общем, револьверы я почистил, пули имеются. Возьмите один на всякий случай и до темноты возвращайтесь.
– Тогда нам нужно поторопиться. Паола, быстренько одевайся и выходим.
– Но у меня нет блокнота.
– В библиотеке есть бумага и карандаши. Только аккуратнее на столе, – нахмурился Сенекс.
Когда троица отправилась наверх, он наконец смог попробовать переоцененный суп. Хорошо хоть не успел остыть. Дора между тем разбирала посуду, а мальчишка лениво развалился на стуле. Не прошло и пяти минут, как наверху зазвучали громкие голоса, шаги.
– Что случилось? – всполошилась Дора.
Ответа долго ждать не пришлось: на кухню вбежал взбудораженный Мэт.
– Смотрите, что случилось с моей деталью!
И он показал на ладони кусочек головоломки, сопровождающий каждого жильца в перемещении. Деталь слегка светилась, как отполированная, хотя раньше этого не было.
– И она стала намагниченной! Слегка. У Капитана тоже.
– А у меня нет, – продемонстрировала запыхавшаяся Паола. – Такая же, как была.
Мэт и Дора поспешили в комнаты за своими частями, Сенексу, по счастью, не пришлось совершать дополнительного путешествия: деталь он предусмотрительно носил в кармане. И все же изменения коснулись лишь двух. Детали Тариуса и Мэта теперь слегка притягивали остальные, немного лучше – друг друга, и все же этого не хватало, чтобы они держались вместе.
– Почему же это случилось? – бормотал Мэт, склонившись над столом.
– Может, ваши просто первые, и потом это будет со всеми? – предположила Дора.
– И мы наконец вернемся домой?
– Ага, – осадил сестру Пол. – Вот прямо так просто.
– Попали же мы сюда просто.
– Тихо, – отрезал Тариус. – Должна все же быть причина. Мы что-то сделали. Или не сделали. В отличие от других. Что-то нужное.
– Хм. Не припомню, чтобы мы делали что-то особенное вместе.
– Почему обязательно вместе? – подал голос Сенекс. – Я не ошибусь, если предположу, что вы, в некотором смысле, механик, и лифт починили не просто так?
Мэт кивнул.
– Если так рассуждать, то я вышел в море, – пожал плечами Тариус.
– С другой стороны, – старик внутренне улыбнулся. – Я тоже занялся своим делом – расшифровываю язык. Но моя деталь не изменилась.
Нужно было видеть их опрокинутые лица после секундной надежды.
– И все-таки, – упрямо нахмурился Мэт, – это надежда. Это хоть как-то объясняет изменение деталей.
– А как быть с детьми? – подлил масла в огонь Сенекс. – Какими делами им стоит заняться?
– Я рисую. И занимаюсь верховой ездой, – пискнула Паола.
– А я – фехтованием…
Тариус рассмеялся.
– У вас есть идея получше? – взвился Мэт.
– Пожалуйста, не ссорьтесь, – вздохнула Дора. – Обо всем этом нужно хорошенько подумать.
– Время есть. Сегодня выйти уже не получится, – спокойно сказал Сенекс, указав на окно.
Снаружи удивительно быстро темнело.
– Но ведь еще очень рано.
Пол подскочил к окну и закрутил головой, всматриваясь.
– Там, вроде, тучи. Но отсюда плохо видно.
И он, юрко обогнув всех, выскочил из кухни.
– Стой! – крикнул Тариус. – Мало ли что там.
Как ни странно, мальчишка послушался, и дождался их у входа. В холле уже сгустились сумерки. Действительно что-то близилось.
Тариус, а за ним и остальные, вышел из дома. В лицо тотчас ударил порыв ветра. Ледяного – никак иначе. С севера к острову приближалась огромная туча – ни конца ни края – плывущая так низко, что задевала верхушки леса. В ее чернильном брюхе всякий сколько-нибудь понимающий человек угадал бы…
– Снег, – мрачно констатировал Тариус. – Сейчас будет буран.
– Здесь вроде бы еще не зима.
– Это неважно. Один черт будет метель. Ну, да и ладно. Мы под крышей.
Да, крыша у них была. И стены, и даже огонь в очаге. Но все это не складывалось в Дом – надежную защиту от любых бурь, хоть природных, хоть душевных. Взбудораженные и разочарованные новыми загадками, они спрятались внутри. Все молчали, но, не сговариваясь, потянулись на кухню. Однако стоило Доре поставить чайник на плиту, как дом буквально задрожал от мощного порыва. Зазвенели стекла, загудело в трубах, ветер свистел и завывал сотнями глоток. Нельзя было усидеть на месте – они поспешили к окнам. Зрелище катастрофы неизъяснимо притягательно.
Море кипело белыми бурунами, туча закрывала уже все небо. Полетели первые, невероятно крупные хлопья снега. Это было даже красиво: завораживало, затягивало мысли в свое кружение. Дора неосознанно улыбалась, а Паола в восторге стиснула руки. И снега становилось все больше и больше, от его мельтешения даже посветлело. Словно перья зимних лебедей засыпали землю. Перья превратились в белых пташек. В фосфорически сияющих голубей. И вот уже крылья снежных цапель сердито бьют по стеклам. С каждой минутой ветер становится сильнее, закручивается столбами. Наконец метель разъярилась настолько, что ничего уже не было видно. Она свистела, и рычала, и завывала на все лады, и голос ее ввинчивался в самое сердце, сковывая его ледяным страхом.
Смотреть на это не было сил. Все потянулись к столу, к освещенному кругу возле горячей плиты. Разговор не клеился: на всех давил непрекращающийся вой снаружи. Наконец, когда кофе был готов, Мэт собрался с духом:
– Давайте все же вернемся к преобразившимся деталям. Пусть гипотеза о профессиональной идентификации спорна, но пока что она – единственная. Раз уж мы все здесь, и заняться больше нечем, стоит подумать, как использовать эту надежду.
– Нет ничего хуже лживых надежд.
– Верно, Капитан, но совсем без надежды нельзя. Некогда нам отчаиваться. Итак, если каждый должен применить свои способности, давайте выясним, так сказать, специализации и подумаем, как их использовать. С ребятами все сложно, но посмотрим, что изменится завтра, когда Паола поупражняется в рисовании. О нас с Капитаном все ясно, значит…
– Значит, следующие мы с Дорой, – закончил Сенекс. – Что ж, до недавнего времени я преподавал логику и математический анализ в нашем славном (по мнению большинства) столичном университете.
– А языки?
– Это увлечение. Структурой и созданием искусственных языков занимаются многие логики. Однако…
– Однако деталька ваша не засветилась.
– Совершенно точно, Капитан. Позвольте уж и мне вас так называть. Получается, этому Дому нужно от меня что-то другое.
Пол поежился.
– Вы так сказали, будто он живой и сам нас сюда затащил.
«Молодой человек, я все больше склоняюсь к этому», – подумал он и, может, даже не собирался произнести вслух, но тут на крышу дома обрушился страшный удар ветра, вдруг засвистевшего уже внутри. Свет отчаянно заморгал и пропал. Темнотой разлилась тишина. У Сенекса пересохло во рту, но он не решался поднять чашку, чтобы не расплескать кофе на колени.
– Ч-что это? – пискнула Паола.
– Спокойно, – раздался голос Капитана. – Дора, зажгите лучину для растопки. В кладовке должны быть свечи.
