Бердюгин задумчиво посмотрел на собеседника.

– Даже не знаю…

– Осторожничаете?

– Да, наверное. Просто не хотелось бы, чтобы на первом же сеансе всё рухнуло. Я, Толя, столько лет и труда потратил на этот прибор. Обидно будет, если он сейчас же погибнет. Я ведь насадку не здесь делал, не в больнице. У себя дома и в гараже, там моя мастерская. Знаете, каким был прибор в первом своём виде?.. Раз в десять больше и тяжелее во столько же. – Он усмехнулся. – Вы себе представить не можете, как я его по частям сюда доставлял, здесь монтировал. На каталке катал под простынями, как покойника. В научную литературу ушел с головой. Можно сказать, заново вузовскую подготовку прошёл. Кандидатский минимум могу сдать по ряду физическим дисциплинам. Хотя бы по ультрафиолетовым излучениям. По энергетике. Ведь каждый человек ею обладает, только в разной степени. Вот что такое телепатия? Это не что иное, как передача энергии на расстояние. Или внушение, гипноз, экстрасенсорика – тоже энергия. Только одного Бог наградил этим даром больше, другого человека – меньше.

– Вы полагаете, что к этому причастен Бог?

– А вы?

– Природа…

– Хм. А как вы думаете, природой во всем её объеме и многообразии кто-нибудь управляет?

– Да кто же ею управляет? Она сама по себе.

– Заблуждаетесь, молодой человек. Я не религиозный человек, даже не крещен. Но я, постигая многие закономерности жизни, пришёл к выводу – нет в природе случайного и сама природа – есть процесс регулируемый.

Феоктистов снисходительно усмехнулся. Лекция на эту тему ему показалась скучной.

– Ладно, Игорь Васильевич, мы ещё не раз поговорим об этом, будет время, и я вас с удовольствием послушаю. – И, видя, как Бердюгин поджал губы, примолк, сказал: – Не обижайтесь, пожалуйста. Но сейчас меня больше интересует прибор. – Щелкнул пальцами правой руки. – Давайте к нему вернёмся.

– Ну что же, давайте, – в некотором смущении согласился Бердюгин.

– Командуйте, что нужно сделать? Машину достать? ПМГ подойдёт? С охраной?.. Сейчас организую.

Бердюгин испуганно замахал руками.

– Ни-ни, что вы! Мы же с вами договорились – полная конфиденциальность. А машина у меня и своя есть, маленький горбатенький “Москич-401”.

– Хорошо, предлагайте свой вариант.

Бердюгин немного задумался.

– А что, если у этих сотрудников каким-либо образом вызвать интерес к покойному? Чтобы они сами сюда приехали?.. Я бы подготовил прибор, установил бы его на штатив и поставил бы его, скажем, вот сюда…

Бердюгин поднялся и подошёл к свободному углу у двери.

– … Они бы пришли, мы их усадили бы за стол, где вот вы сидите. Я бы повел с ними разговор ни о чём, а вы в это время, как бы прохаживаясь, заглядывая во все углы, в окно, заглянули бы и в прибор… Потом замените меня в разговоре. Я тоже подойду к прибору. Если пожелают посмотреть они, то, пожалуйста. После меня они в него ничего не увидят. Прибор будет подключен не к батареям, а через выпрямитель, и я его незаметно выключу. Прибор станет обыкновенным ночным биноклем.

– Я понял, Игорь Васильевич. Звоню!

– Только, ради Бога, без тени нажима или намёка. – Бердюгин, возвращаясь к столу, делает руками пасы, как гипнотизер. – Умоляю! Это наведет их на подозрение.

– Хорошо, хорошо, не волнуйтесь.

Феоктистов поднял трубку телефона и стал набирать номер. Лицо приняло ироничное выражение.

– Аллё!.. Кто это?.. Ах, это ты, Шалыч. Ещё вас не арестовали?.. Ну-ну. Шалыч, у тебя машина под рукой?.. Хорошо. Слушай, вы, когда труп в “скорую” грузили, что-нибудь заметили на нём?.. Ничего, значит, интересного… А татуировку?.. Нет. Тогда я ничего не понимаю. На его теле выступили замысловатые рисунки. Два портрета, чем-то похожие на тебя и Галима. – Феоктистов прикрыл трубку и подмигнул Бердюгину. – Ты что, не веришь?.. Вот почему я и спрашиваю про машину. Давайте, садитесь, и одним махом сюда. Сами убедитесь… Ага, какая-то чертовщина. Ну, ждём. В анатомке…

Феоктистов положил трубку, и они с Бердюгиным рассмеялись.

– Ну, Толя… Ну, Анатолий Максимович… Надо же такое придумать. Экспромт получился на славу.

– А как ещё этих охламонов объе… горить?

Посмеявшись, Бердюгин направился к сейфу.

– Надо прибор настроить. Вы мне сейчас поможете.

Игорь Васильевич открыл сейф и вынул футляры. Феоктистов принял их и положил аккуратно на стол. Обращался с ними, как с чем-то бесценным, волшебным.

Бердюгин достал из-за шкафа штатив для фотоаппарата и стал устанавливать его на то место, куда показывал прежде, у двери возле окна. Привернул на него небольшую площадку.

– Несите сюда прибор.

Феоктистов взял со стола футляры и поднес. Бердюгин вынул трубу и прикрепил её к площадке ремешками. Затем стал монтировать к трубе поданную Анатолием половину бинокля. Вернулся к сейфу и извлек из него небольшой продолговатый прямоугольный предмет – электрический понижающий напряжение выпрямитель. Поставил его на подоконник, подключил от него провода вначале к сети, потом к прибору.

– Ну вот, и готово. Сейчас мы настроим его на то место, где мы с вами сидели. Так. Садитесь.

Феоктистов прошёл и сел за стол. Бердюгин некоторое время устанавливал прибор, поворачивая его из стороны в сторону на штативе. Потом замер, настраивая резкость. Феоктистов настороженно наблюдал за ним.

– Ну что же… Кажется, вы безгрешны, – сказал Бердюгин. – Над вашим челом нет ни одной души убиенного. Нет грехов.

– Что вы имеете в виду?

– Убийства, смертей…

– Есть, – не согласился Феоктистов. – Одна. При задержании два года тому назад убил одного мокрушника. Он меня тогда тоже ранил. Меня и моего товарища, Мишу Михалева.

– Помню тот ваш случай, сам оперировал вас и Михаила, – сказал Бердюгин и стал смотреть продолжительнее. Потом поднял голову и отрицательно покрутил ею. – Нет, Толя, если верить аппарату, то на вас нет греха.

– Как нет! Я ж его сам…

– Нет, Анатолий, не вы. Видимо, кто-то другой. У вас голова чистая. Так, легкий ореол…

Анатолий несколько обрадовано и в то же время недоуменно посмотрел на доктора и на прибор.

– Неужели Миша?.. Он же сам был тяжело ранен.

– Ну, чего не бывает… Теперь, давайте, я сяду.

Бердюгин прошёл к столу, Феоктистов – к прибору, чему-то улыбаясь: от проведенного опыта на душе как будто бы стало легче.

Феоктистов припал к прибору, лицо его начало вытягиваться.

– Ничего не понимаю!.. – удивленно проговорил он.

– Что? – спросил Бердюгин.

– Над вашей головой, словно нимбы из нескольких колец…

– Хм. Вполне возможно, – спокойно ответил Бердюгин. – Ведь для многих умерших я последний, кто прикасался к их телу, к трупу… Вот оттого-то, наверное, у меня так часто болит голова, порой, её как будто бы обручем стягивает, или веревочной петлей, – пожаловался он.

В коридоре послышались шаги, стук кованых сапог.

– Идут! – полушепотом сказал Феоктистов. – Я у окна, а вы их принимайте. Заговорите их чем-нибудь из сверхъестественных сил, религией. Бывают, мол, случаи… ну и так далее.

– Хорошо, хорошо…

Стоя у окна, Феоктистов принял задумчивый глубокомысленный вид.

9

Вошли Шалыч и Галимханов. Оба обеспокоенные, в глазах тревога и вопрос. Феоктистов, скрестив руки на груди, медленно повернулся от окна к ним.

– Проходите сюда, товарищи. Садитесь, – пригласил Бердюгин, показывая на стулья, один из которых освободил сам.

Гости прошли, не сводя встревоженных глаз с обоих присутствующих.

Бердюгин, отойдя от стола, прохаживаясь, начал разговор.

– Вы, пожалуйста, уж не сетуйте на меня. На нас… Но иногда в нашей жизни происходят такие чудеса, которые объяснить не сразу возможно… Вы культурные люди, прочитали немало книг, наверно, знакомы с такими примерами из классической литературы, когда умершие вдруг начинают подмигивать или улыбаться, или даже кривить рожицы. Иногда даже поднимаются из гроба. А если взять примеры из Гоголя, там покойники даже летают в гробах, устраивают оргии. Есть случаи, когда слышат в доме голос покойного. А есть случаи, когда убиенные каким-либо образом пытаются указать на своих убийц: то ли жестом, то ли взглядом, то ли…