Проснулась Аманда рано, но старушка уже шелестела колосьями. Обдирала спелые зерна и обжаривала их на костре в глиняном горшке. Клала между пористыми камнями и перетирала в муку, сильными руками раскручивая колесо деревянной палкой.
– Чего уставилась, не видела, как делают гофио. Лучше помогай: смешай порошок с водой и сформируй массу.
Аманда неловко сунула руки в массу, но оказалось ничего сложного. Тесто получилось не липкое и очень вкусное. Непохожее на еду из современного мира. Было что-то магическое в хлебном шаре, наполняющем желудок теплом. «Вот в чем секрет этих исполинов!» По телу растекалась сила Земли и мощь вулкана.
– Поела? Неси горшки со вчерашним молоком.
С интересом выполняла Аманда все поручения. Ей нравилась эта размеренная жизнь в единении с природой. В глубине души она желала здесь остаться, чтобы в мешке из козьей шкуры вместе с бабушкой колотить сливки со вчерашнего молока и готовить масло, чтобы доить коз, лепить глиняные горшки, сеять, собирать и обжаривать пшеницу и молоть сытную муку гофио.
Ее фантазии прервал грозный крик:
– Проверь коз! В такую погоду им лучше находиться в укрытии.
Аманда послушно вышла из пещеры. Все вокруг заволокло туманом, и коз не было видно. Воздух, влажный и тягучий, наполнился капельками дождя, и при вдохе нос становился мокрым. Порывистый ветер разрезал густое полотно, заставляя клочки тучи разлетаться по всему острову. Лишь в эти моменты Аманда могла что-то разглядеть. Приветственно ластилась собака, готовая потрудиться. Пес залаял, и стадо отозвалось. Осторожно ступая по мокрой траве, шла на звук сквозь дымку облака. Смоченные росой камни, словно склизкие лягушки, предательски ерзали под ногами. Внезапно земля задрожала. Аманда упала.
– Аманда, что с тобой? – в отражении зрачков мужа, который приводил ее в чувства, сотрясая за плечи, увидела себя прежней.
– Голова болит… – она упала в обморок.
Частный врач примчался мгновенно:
– Пульс не прощупывается, давление низкое – она словно в коме. Такое состояние я видел лишь однажды у экстренно вернувшихся с орбиты. Я подключил аппарат, но вам надо говорить с ней, чтобы вернуть в этот мир.
– Пожалуйста, доктор, пришлите сиделку. Мне надо работать! – отводя от супруги озабоченный взгляд, он вновь погрузился в привычное русло с телефоном в руке.
Аманда не подозревала, что ее жизнь зависела от электронных приборов. Лишь груда проводов связывала с нашим миром. Она была так далеко, насколько душа может оторваться от тела. Пасла коз, сажала пшеницу и молола муку. Чувствовала себя счастливой в ином месте.
Настала жаркая пора, когда козам недостаточно жевать траву. Их следовало отводить ко дну ущелья, где питьевая вода стекала по каменным артериям острова в океан. Это была обязанность мужчин, опасная работа. Не только потому, что скалистые обрывы были глубокими. Местные ловко скакали словно козы. Опасность подстерегала в виде завистников. Часто случались стычки среди пастухов, так что домой возвращались не только без коз, но и с кровоточащими ранами и переломами. Несмотря на то, что животных метили, воровство продолжалось до тех пор, пока на эту землю не посягнули завоеватели. Разрозненные племена отвлеклись от споров и стали объединяться, чтобы сражаться под предводительством вожака.
– Почему Ачаман до сих пор не смыл в океан наглых захватчиков?! – негодовала Аманда. – Может надо еще кого-то попросить?
– Каждый день молю всех богов. Прошу Ачугайо, чтобы лунный свет навсегда усыпил чужаков. Мажек, чтобы солнечные лучи испепелили их. Чтобы мать всех богов Чахирахи укрыла нас от врагов, а Ачаман послал на их головы беды мира. Я даже просила Гуайоту утянуть чужеземцев в жерло вулкана Эчейде. Но одних моих молитв недостаточно. Чтобы боги стали благосклонными, жрец должен совершить обряд и принести жертву.
– Убить человека?
– Нет, глупая! Для этого достаточно козы из горной стаи, их растят специально для обрядов. Каждая семья отдает по козленку для священных нужд.
– Так давай отдадим!
Аборигенка прикинула, сколько у них осталось коз и не придется ли голодать, отдав одного козленка:
– Давай попробуем. Отведи хромого шаману в лес и скажи, что от семьи Бенкомо.
– Мы что родственники самого менсея?
– Слишком далекие. Так что в гробницу королевской семьи нам не попасть, – захохотала через кашель. – Иди. Да не задерживайся.
С посохом в руках и в компании тощего козленка Аманда отправилась в горы, где в сосновом лесу жили избранные, что могли говорить с духами и слышать самих богов. Шаманы умели читать небеса, вызывать дождь и влиять на ход событий, вычисляя, когда стоит сделать решительный шаг. Она брела по заросшей тропе, гадая, водятся ли в этом раю хищные звери или ядовитые змеи, где ей укрыться на случай непогоды и как понять, что она пришла в священное место. Городской девчонке все было в диковинку, но внутри просыпался первобытный инстинкт. Она сможет. Она должна. Она же Андамана, в конце концов!
Переночевав в углублении скалы, она продолжала карабкаться по мшистым камням выросшего вдруг перед ней леса. Дорога будто проверяла ее перед тем, как открыть взору тропинку к шалашу предсказателя. Их называли Гуаньяменье, что переводится как «тот, кто несет послание», «пророк». Лицо, торс и руки ясновидца покрывали татуировки: символы стихий и древние знаки, а на шее красовалось ожерелье из костей. Он был босой и из одежды носил меховой отрез в виде юбки до колена и капюшон из козьей кожи, прикрывавший плечи.
– Оставь животное там, – он подал знак не приближаться.
Аманда поклонилась и подтолкнула козленка к остальным в каменный круг, похожий на загон.
– Это от семьи Бенкомо, – крикнула она в надежде, что ей уделят больше внимания.
Жрец обернулся в полголовы, и она добавила:
– Мы просим вас провести обряд защиты нашего народа, – голос ее был тверд, словно говорил вождь.
Гуаньяменье приблизился, вырастая над хрупкой девчонкой. Казалось, в нем метра два роста.
– Когда мой предок–прорицатель предупреждал вождя, что люди внутри больших белых птиц придут из-за моря, чтобы править островом, менсей не поверил, приказав повесить того на дереве. Но теперь, когда у берегов наших появились чужие, Гуаньяменье просят о помощи.
– Разве это не ваша работа, Всевидящий? – продолжала Аманда.
Шаман сверлил ее взглядом. На мгновение его глаза стали подобны кошачьим:
– Ты не та, за кого себя выдаешь! – он с гневом толкнул ее на землю.
От удара о камень у Аманды пошла кровь. Странная. Грязная и очень густая. Шаман колебался: неуверенно подал ей руку, помог подняться и коснулся раны.
– В тебе течет кровь царей… – он задумчиво вздохнул, скрестив руки. – Следуй за мной! Возможно, ты усилишь действие ритуала.
Аманда бесстрашно шла за гигантом, который достал несколько предметов и вручил ей. Странной фигурке из глины, конической чаше и остро заточенному куску обсидиана предстояло спасти племя от поражения в очередной битве. Сам он взял кувшин и выбрал подобающего случаю козленка. Невдалеке у сожженного грозой дерева был выложен маленький круг из камней. Туда они и направились.
– Гуаматик, – указал он на человекоподобную фигурку идола с рогами, которую Аманда держала в руках, – наша связь с миром мертвых. Они всегда наблюдают за тем, что мы делаем, и часто подсказывают правильное решение.
Шаман поставил глиняную фигурку на один из камней. Положил в центр круга животное, связав тому ноги. Приказал Аманде выпить из кувшина и закурил. Она сидела молча, ловя каждое движение колдуна, а тот закружился в безмолвном танце, погружаясь в транс. Это состояние распространилось и на Аманду, которая даже не заметила, как он пустил ей кровь, полоснув по ладони обсидианом. Вязкую жидкость собрал в чашу, а затем тем же камнем сделал надрезы на козленке, изображая символ, который был выдолблен на одном из валунов. Кровь животного впитывала земля, а кровью Аманды он заполнил рисунок на камне. После принялся разбрызгивать жидкость из кувшина, нашептывая заклинание. Дальнейшее было как в тумане, а может, и не происходило на самом деле, но девушке показалось, что она смотрит на свое тело сверху, паря над деревьями. Она облетела вокруг и увидела сотни таких же. Души мертвых слетались к месту обряда: шаман призвал их на совет, прося о помощи, умоляя защитить наше племя.
