– Благодарю вас, но я уже не в том возрасте, чтобы посещать гостиницы с прекрасными незнакомцами.

– Значит, вы все же не так молоды, как выглядите. А то я было заволновался, что показался вам занудным стариком.

– Ни в коем случае не стариком, – с улыбкой сказала я.

– Со вторым моим качеством все ясно, спасибо за откровенность, – Саша сокрушенно опустил голову. – Позвольте тогда хотя бы проводить вас.

– Спасибо, – приняла я его предложение, и тут же взяла его под руку. Он явно не ожидал подобного и мгновенно напрягся от моего прикосновения, а я узнала то, что и подозревала. Под рубашкой явно прощупывались каменные мускулы, он был в отличной физической форме. Может просто кризис-менеджер увлекается боксом в свободное время? Тут явно чувствовалась нехилая физическая подготовка.

Я ждала, что он предложит меня проводить. С одной стороны, мне категорически не хотелось показывать, где я живу. Но, с другой стороны, если это враг, то он уже проявился и просто проследит, куда я пойду. К тому же у него, вероятно, есть помощники. А не вернуться домой я не могу… Поэтому я пошла с ним.

По дороге мы обсудили старые фильмы, потому что новые, как выяснилось, ни один из нас не смотрел. Затем он немного рассказал об экскурсии об архитектуре города, на которую успел сходить в первый день своего приезда. И так мы дошли до подъезда моей скромной пятиэтажки.

– А вы неприхотливы, – сказал Саша. – Ценю это в женщинах.

– И к тому же я спортсменка, – бодро сказала я. – У меня и лифта нет, и живу я на пятом этаже. А вы каким спортом занимаетесь?

– Да так, боксирую иногда с тренером. В нашей профессии кризис-менеджера всякое бывает…

– Значит, мне не стоит бояться, что вы выдохнетесь, взбираясь со мной на пятый этаж?

– Предлагаю наперегонки! – сказал он и рванул вверх по лестнице.

Я тут же включилась в гонку и когда догнала его, началось самое интересное. Лестница была узковата для нас двоих, и мы то и дело сталкивались, со смехом пытаясь обогнать друг друга и протискиваясь вперед. На пятом этаже он дал мне себя обогнать.

– Как это по-джентельменски, – со смехом и задыхаясь сказала я. – То, что вы пропустили меня в конце.

– Признаюсь, дело не только в этом. В последний момент я понял, что не знаю, где ваша квартира. Поэтому был вынужден вас пропустить.

И мы в один голос засмеялись.

– Что ж, Саша, это было действительно весело! Как в детстве.

– Ульяна, а как Вас звали в детстве? Ваше имя как-то сокращается? Как мое?

Я помолчала.

– А вы как думаете?

– Уля? – спросил он?

– Нет.

– Яна?

– Вторая попытка не засчитывается. Даю третью – последнюю.

Он задумался.

– Сдаюсь.

– Уна, близкие звали меня Уна, – и поняла, что сказала о близких в прошедшем времени. Но он, казалось, не заметил этого.

– Первая и последние буквы вашего имени. Как это красиво… Уна….

– Если хотите, можете звать меня так.

– Хочу.

– Спокойной ночи, Саша, – и я скрылась за дверью своей скромной крохотной квартирки.

Посреди ночи я проснулась, задыхаясь. Страшный кашель душил меня. И каждая попытка вдоха причиняла нестерпимую боль. Я пыталась позвать на помощь, но не могла вымолвить ни звука. Лишь жуткие хрипы раненого зверя из моей гортани предвещали приближающуюся смерть. Будучи доктором, я со странным спокойствием констатировала, что сатурация моих легких снизилась до предела, а значит, скоро все закончится для меня. «Наконец-то», – подумала я. – «Больше не нужно бежать и прятаться. Не нужно никого обманывать и прикидываться. Не нужно быть одинокой.»

И проснулась по-настоящему. На часах было шесть утра. Какой ужасный сон мне приснился… Но, с другой стороны, раньше мне всегда снилось удушье от дыма. Значит, что-то в моем подсознании изменилось. Неужели вчерашнее знакомство повлияло…

В аптеке сегодня работала только Марина, так что в свой законный выходной я решила сходить в спортивный клуб и узнать, во-первых, открылся ли он вообще, а во-вторых, удалось ли что-то выяснить нашим доблестным органам. Вчера я весь день гнала от себя мысли об этом жутком убийстве.

И потом этот загадочный Александр…

Я вспомнила о душном Геннадии Юрьевиче, и стало как-то неприятно. Однако, в данном случае, его расположение ко мне могло бы пойти на пользу и помочь разжиться сведениями, которыми располагало следствие. Интересно, Олег Витальевич уже успел огрести от своей дражайшей «Замши»?

Придя в клуб, я увидела, что он работает штатно, однако вокруг не наблюдалось никого из посетителей. Только персонал. Все кругом сверкало чистотой.

Я отправилась в бассейн. Там-то меня и выловил Геннадий Юрьевич. Не буквально, конечно. Хотя он бы, думаю, не отказался выловить меня. Я как раз вылезала из воды, а он уже стоял рядом, держа большое белое полотенце на вытянутой руке.

Директор был, как всегда, одет по-модному, в брюки кремового цвета, белое поло и коричневый пиджак. На мой взгляд, было заметно, что он слишком много трудов тратит на поддержание своего эффектного внешнего вида. Хотя, возможно, такого эффекта он добивался специально, чтобы выглядеть солиднее.

Когда я с благодарной, слегка удивленной улыбкой, принимала из его рук полотенце, директор разглядывал меня как ребенок, который смотрит на свое первое в жизни эскимо на палочке. Только не облизывался.

– Вы как всегда в прекрасной форме, Ульяна Андреевна. Просто пример для всех наших посетителей.

– Благодарю, Геннадий Юрьевич, вы мне льстите, – сказала я, наигранно смущаясь. – Кстати, а где все посетители. Боятся? Совсем никто не ходит?

– Ну почему же, ходят. Но так же, как вы сегодня. Предпочитают пока только бассейн.

– Есть новости?

– Об убийстве? Да, новости жуткие.

– И какие же? – спросила я, замедлив шаг.

Мы шли вдоль бассейна, я, закутавшись в полотенце и босиком, а Геннадий Юрьевич семенил маленькими шажками, в бахилах, надетых на туфли. Я всегда ценила, что он требует надевать бахилы в бассейне абсолютно всем, кто не собирается плавать и не обут в шлепки. И сейчас он явно боялся поскользнуться и упасть. Так что я взяла его мокрой рукой под руку, и вся обратилась в слух.

– Жертвой был наш новый спортивный психолог.

– У вас был спортивный психолог? А чем занимается спортивный психолог? Какие у него задачи?

– Да в том-то и дело, что у нас его никогда не было, и лучше бы и не было никогда.

Геннадий Юрьевич уже было собрался причитать, но потом опомнился, что передо мной это делать несолидно, и взял себя в руки.

– Он должен был выйти на работу как раз в тот день. Мы его только оформили. Я предвкушал, какое впечатление он окажет на наших посетителей. Очень умный, квалифицированный. Был…

– И что он должен был делать на работе? Беседовать с клиентами?

– Да, и не только, наблюдать, оценивать, разрабатывать стратегии тренировок и, возможно, даже соревнований. У нас ведь в клубе и соревнования проходят – по плаванию в том числе. Мы столько раз вас приглашали. Вы всегда отказывались. Или, например, спортивный психолог помогает со спортивной ориентацией, подсказывает, какой вид спорта будет самым подходящим. Он, кстати, рассказывал про возможность использования технологии айтрекинга в спорте.

– А это что такое? – удивилась я.

– А это такие методики отслеживания движения глаз спортсмена. Это делается для того, чтобы проанализировать, как улучшить зрительный контакт, скажем, игрока в теннис. Чтобы повысить его концентрацию на мяче. Это лишь один пример. Наш новый психолог рассказывал о различных визуальных стратегиях атлетов, которые могут привести к победе.

– Очень жаль, что мы так и не узнаем всего этого. А как его звали? У него, наверное, осталась семья? – задавать это вопрос мне было страшно. Но я должна была…

– Как я понял, он был вольной птицей, недавно перебрался в наш город. Сказал, речка у нас роскошная. Говорил, что надеется здесь осесть и даже обзавестись семьей. Бедняга… – Геннадий Юрьевич трагично замолчал. А я продолжала его расспрашивать: