По отделению в тот вечер дежурил капитан Н. Н. Комаров. И он тоже хорошо запомнил визит мальчишек: "Один парнишка - у него рубашка была в крови - сказал, что "его избил дяденька". Я спросил, знает ли он этого "дяденьку". Ответил, что знает только двор. Я сказал ребятам, чтобы они сходили за родителями и вместе с ними пришли в отделение".

Позже на вопрос, почему он даже не записал фамилии ребят, не зарегистрировал происшествие, Комаров объяснит, что ребята ему показались "еще маленькими, лет по 12". Потому и отослал их: подумаешь, взрослый "проучил пацана", врезал разок...

Андрей потом вспомнит, что дежурный сказал им на прощание: "А что же вы этого "дяденьку" с собой не привели?"

Это была, видимо, не самая удачная шутка капитана милиции.

Ребята снова оказались на улице. Автобуса ждать не стали - пошли пешком. Завернули за угол и увидели Сашу Проказина. Он стоял, облокотившись о подмостки сцены, какие обычно бывают в парках, будто давно ждал своих товарищей...

Я шел их маршрутом. Вот так же обогнул дом и увидел на пустыре между пятиэтажками эту сценическую площадку, оставшуюся, видимо, от каких-то давних праздников или митингов, когда еще здесь не было района сплошной застройки. Теперь дома ее окружали плотным кольцом и смотрели на нее окнами, будто молча ждали начала следующего спектакля...

Дождь пошел сильнее. Ветер был противный, зимний, и сцена, иссеченная нескончаемыми дождями, показалась мне нереальной, фантастической, будто нарочно придуманной.

Как и вся эта история, хотелось добавить мне.

Но мы уже почти подходим к ее финалу.

Ребята сразу же и в лицах рассказали Саше про те полтора часа жизни, пока они не виделись. Разговаривая, бродили по лесенке на сцену (просто так), стояли все вместе, о чем-то споря, будто и вправду играли пьесу перед окнами домов. И Саша Проказин сказал решительные слова, что именно надо сейчас делать. И делать прямо сейчас.

Но еще больше, чем об этой символической сцене, думал я тогда о другом: почему именно Саша, а никто иной, попался ребятам по их дороге? Ведь они могли пройти мимо десятью минутами раньше, а Саша - выскочить из дома на полчаса позже... Почему же случай играет такую роль в жизни?

Саша оказался там и тогда, где ему положено было быть по смыслу его небольшой еще жизни. Такая выпала ему роль в мальчишеской компании.

В свои четырнадцать лет он успел удивительно многое: завоевывал разные спортивные призы - от футбола до стрельбы из электронного пистолета, закончил школу бального танца, имел удостоверение юного водителя, поступил, как и Андрей, в техникум, был душой подросткового клуба "Мечта" (вход в подвал, где клуб, - прямо напротив качелей).

Но в Саше ребят притягивало и другое: он всегда знал что делать, всегда защищал слабого, не выносил несправедливости. Это качество его характера или, точнее, состояние его души, подчеркивали все, с кем нам пришлось беседовать.

Мы грубо ошибаемся, полагая, что лидером среди подростков всегда становится самый сильный, или самый самый жестокий, или самый агрессивный. Эта ленивая мысль держит нас в шорах. Мы просто не хотим вспомнить себя. Не даем себе труда подумать, что большинство-то ребят - обыкновенные, нормальные. Обостренное чувство справедливости, правды - вот что часто, очень часто выдвигает лидера в команде.

Потому-то, думаю, - пусть даже так распорядился случай, - Саша Проказин оказался в то время и в том месте, где он и должен был быть.

Саша сказал Андрею: "Этот человек должен извиниться перед тобой"...

Жизнь может круто изменить профессию, о которой мечтал в детстве, заставить забыть, чему учили и чему учился, насмешливо отвернет от прежних увлечений. Но чувство справедливости - самое невычисляемое и самое дефицитное, - если оно появляется сильно в детстве или юности, так и остается с человеком на всю его жизнь, грузом тяжелым и не всегда благодарным. Я знаю таких людей, мне повезло на встречи с ними: уже взрослые, седые, вдруг скажут вольное детское слово в разгар осторожной беседы и поставят все на свои места или удивят в суете освежающим, жестким поступком.

Такие "детские" люди всегда берут все на себя, как громоотводы...

Шел восьмой час вечера, когда Саша появился с ребятами в том самом дворе. Из окон дома No 10 слышны были музыка и крики "горько!" Свадьба, начавшаяся утром, еще катилась. Ребята стояли и осматривались, у кого бы спросить. Увидели человека, нетвердо идущего по двору, "дядю Тураева", как позже выяснилось. "Он меня ногой саданул", - сказал Толя.

Саша подошел к этому человеку: "За что вы били этих ребят?"

Дядя оглядел компанию мутным взглядом, увидел кровь на рубахе Андрея: "Не, этого я не трогал. Того, - указал он на Толю, - было дело. А этого Володька Опошнян побил". И указал на дверь подъезда.

Ребята вошли в подъезд, позвонили наугад в шестую квартиру. Дорошенко, сосед Опошняна по подъезду, вспомнит потом: да, действительно, звонили. Открыла его жена. Увидела ребят и на всякий случай ответила, что где живет Опошнян - не знает.

Поднялись еще на этаж, нажали кнопку десятой квартиры. Из-за двери спросили: "Чего нужно?". "Здесь живет дядя Вова?" За дверью помолчали немного, потом бросили: "Нету таких! Идите отсюда!"

Спустились снова вниз, на улицу, встали около подъезда. Спросили у женщин на скамейке, где можно найти "дядю Вову". Женщины поинтересовались зачем. Объяснили: надо, чтобы он извинился, и рассказали, в чем дело. Женщины поохали, но квартиру так и не назвали. В это время подошла Л. И. Душаткина, руководитель клуба "Мечта", в совет которого входил Саша Проказин. Остановилась, потому что в толпе ребят заметила и своего сына (к этому времени к троице Друзей еще прибилось человек пять). Ребята наперебой начали рассказывать ей, как и за что побили Андрея. Она посоветовала не горячиться и отложить разбирательство до утра. Ей показалось, что ребята прислушались к ее доводам. Пошла дальше, но что-то, - может быть, это и есть предчувствие? - остановило ее. Вернулась к подъезду, но там уже никого не нашла.

Ах, если бы поверила она своему предчувствию! Если бы попался на их пути хоть один взрослый - а вот сколько их было: кто встречал их в дверях своих квартир, кто провожал их глазами на ступеньках лестницы, кто смотрел из окон домов, когда они что-то горячо обсуждали, - если бы хоть один из них, один-единственный, догадался вместе с ребятами разобраться, что у них случилось, кто виноват, чем им помочь! Но никто, никто... Понимаете, никто!..