Паладин вдруг понял, что все еще смотрит на нее, и кивнул. Из-за кома в горле он вряд ли смог бы что-нибудь сказать. Аллерия склонила голову, соблюдая необходимый минимум вежливости, и зашагала прочь.

Туралион смотрел ей вслед, гадая, правильное ли принял решение. Что бы сделал Лотар? Стал бы он ждать прибытия подкрепления или сразу бы ринулся в бой? Потеряет ли Туралион время или поступит мудро? И если он сейчас пошлет своего заместителя, Даната Троллебоя, и половину войск в крепость Стражей Пустоты, будет ли этого достаточно?

Он помотал головой, отгоняя эти мысли. Сейчас паладин не мог позволить себе сомневаться, и это решение казалось ему правильным. Нужно было разослать гонцов. Одного к Громовым Молотам, чтобы сообщить им о сложившейся ситуации, и одного в Лордерон.

«А еще одного к Меггакруту», – подумал Туралион, грустно улыбаясь. Следовало предупредить гнома о том, что, к сожалению, он все-таки не сможет выделить бойцов для очистки поезда от крыс.

Аллерия не пошла обратно в крепость, как обещала. Вместо этого, покинув собор, она бросилась бежать. Ноги быстро и почти бесшумно несли ее по улицам в сторону громадных ворот города. На бегу эльфийка не обращала внимания на испуганные взгляды прохожих, и, видя, как они таращатся на нее, она позволила себе разозлиться еще сильнее. Пробежав под воротами, Аллерия оказалась в перелеске и продолжила бежать до тех пор, пока не наткнулась на небольшой ручей. Там, укрывшись под кронами деревьев, она опустилась на влажную землю.

Эльфийка замерзла и насквозь промокла, но не обращала на это никакого внимания.

Разговор прошел еще хуже, чем она ожидала.

Как мог обычный человек так сильно вывести ее из себя? По сравнению с ней он был ребенком, невоспитанным, шумным ребенком, который… Стоило этим мыслям возникнуть, как она сразу же поняла, что это неправда. Туралион был невероятно молод по сравнению с ней, но среди людей он считался мужчиной, и он был добр, мудр и умен.

Когда-то она думала, что любила его, но то время осталось в прошлом, казавшемся теперь таким далеким.

Аллерия зарычала и прижала сжатую в кулак руку к сердцу, словно приказывая ему не смягчаться. Ее пальцы коснулись серебряной цепочки, на которой висели три драгоценных камня. Родители Аллерии подарили ей это ожерелье, оно связывало ее с тем миром, в котором она некогда жила. С миром изящества, красоты и равновесия. С миром, навсегда изуродованном орками.

Местные деревья были непохожи на лес Вечной Песни, на его золотолиственные старейшие деревья, по чьим ветвям она лазала вместе со своими сестрами, и… Аллерия резко зажмурилась и прошептала:

– Лират…

Ее младший брат. Она вспомнила его таким, каким видела в последний раз – красивым, весело смеющимся, танцующим под золотистой листвой под оживленную мелодию флейты. Молод, он был так молод. Лират хотел стать следопытом, как и его сестры, но в тот миг, который навеки застыл в памяти Аллерии, он просто радовался жизни.

Орки убили его, и пламя его жизни погасло, как свеча, зажатая между грубыми пальцами.

Они убили многих, слишком многих ее сородичей – двоюродных братьев и сестер, тетушек и дядюшек, племянниц и племянников… убили друзей, которых она знала с давних времен, времен, когда Туралион еще даже не родился…

И они за это заплатят. Аллерия крепче стиснула ожерелье. Они будут страдать, как страдал милый юный Лират. Как страдал ее народ, ее город, ее земля. Боль, которую они причинили ей, вернется к ним тысячекратно. Месть будет сладкой… сладкой, как кровь, которую она однажды слизнула с руки после убийства. Тогда Туралион почти это заметил. Теперь, сказала она себе, он ничего не должен узнать.

Он не должен ее остановить.

Он не должен смягчить ее сердце, как почти сделал это однажды.

Чего бы ей это ни стоило, Аллерия Ветрокрылая добьется возмездия.

Снаружи барабанил дождь, но в стойлах было сухо, хоть и душно. Во влажном воздухе витали запахи лошадей и кожи. Кони громко ржали, переступая копытами по булыжникам, пока наездники надевали на них сбрую. Они были опытными боевыми скакунами, которым уже давно не приходилось участвовать в боях. Казалось, что они, как и Данат Троллебой, жаждут двинуться в путь.

Впрочем, бойцы Даната были не такими опытными.

Сам командир быстро оседлал своего коня и теперь ходил среди своих солдат.

– Шевелись, – угрюмо бросил он одному бойцу, который запутался в поводьях. – Мы не на прогулку собираемся!

Туралион позволил ему забрать половину любых воинов, оставшихся в Штормграде. Троллебой выбрал кавалерийские отряды, которые могли быстро добраться до места назначения и без промедления встать в строй. Им нужно было двигаться быстро, но осторожно, чтобы не утомить лошадей. Данат подозревал, что у его войска не будет возможности отдохнуть и перегруппироваться. Но большая часть воинов, вместе с которыми он раньше сражался, разбрелась по всем королевствам людей, и времени снова созывать всех ветеранов не было.

– Мы ведь не хотим пропустить сражение, да, сэр? – спросил один солдат, улыбаясь и берясь за поводья своего коня. Он был совсем юн и никак не мог сражаться во Второй войне. Он стал солдатом сразу после окончания войны, чтобы пополнить сильно поредевшие после всех битв ряды армии.

Данат покачал лысой головой и провел рукой по седеющей бороде, пытаясь вспомнить имя паренька. Точно, Фаррол.

– Ты ведь ни разу не видел орков, верно, Фаррол? – проворчал он.

– Нет, сэр! – ответил тот. Широченная улыбка выдавала его юный возраст. – Но я жду не дождусь, когда мы сразимся с ними, сэр!

– А я вот нет, – ответил Данат, из-за чего солдатик ахнул и уставился на него.

– Нет, сэр? – переспросил паренек. Его голос слегка дрогнул, когда он заметил мрачное выражение лица своего командира. – Но почему нет, сэр? Мы ведь их раздавим, верно? Я слышал, что орков осталось не так уж и много, и они прячутся в лесах и горах, словно дикие животные!

– Да, это те, кто остался здесь, когда портал закрылся, – согласился Данат. – Но нам предстоит столкнуться не с ними. Маги считают, что Темный портал вот-вот откроется заново. Ты понимаешь, что это значит?

Солдат сглотнул, и Данат повысил голос, чтобы остальные бойцы, седлавшие своих скакунов, тоже его услышали.

– Это значит, парень, что мы будем биться не с бандой выживших орков-дезертиров… Мы сразимся с Ордой, с самой большой армией в истории. И эту силу еще никому не удавалось одолеть, по крайней мере, полностью.

– Но мы же победили в войне, сэр! – возразил другой солдат. Данат вспомнил, что его зовут Ванн. – Мы их одолели!

– Верно, – согласился Троллебой. – Но так вышло лишь потому, что часть войска Орды предала их, и у нас получилось сокрушить их на море. Орки, с которыми мы бились у Черной Горы, были лишь малой частью настоящей Орды, и даже тогда мы едва устояли. – Он покачал головой. – Очень может быть, что в мире орков осталась еще дюжина кланов, которые только и ждут возможности снова прорваться сюда. – Данат услышал, как его бойцы начали перешептываться и судорожно вздыхать. Он громко произнес: – Все верно, ребята. Вполне вероятно, что мы идем навстречу собственной смерти.

– Сэр? Зачем вы нам это говорите? – негромко спросил Фаррол.

– Потому что я не собираюсь вам лгать о том, что нас ждет, – ответил командир. – У вас есть право знать, с чем вам предстоит столкнуться. И я не хочу, чтобы вы думали, что это будет легко. Ждите жаркого боя и оставайтесь начеку, – добавил он. По тону Даната стало ясно, что это не совет, а приказ. – Если вы будете заранее ждать неприятностей, то с большей вероятностью выживете, – он вдруг широко улыбнулся. – И тогда вы сможете называть себя Сынами Лотара.

Стоявшие вокруг него бойцы серьезно кивнули. Они были хорошими парнями, хотя и не настолько опытными, насколько ему бы хотелось. Данат уже жалел тех, кто наверняка погибнет, если портал все-таки откроется. Но они поклялись защищать Альянс, даже если это будет стоить им жизни. Он лишь надеялся, что они не погибнут напрасно. Несмотря на то, что драгоценное время уходило, Данат позволил себе несколько секунд посмотреть на них, запоминая лица бойцов и вспоминая, как их зовут. У Троллебоя не было собственных детей, но пока он возглавлял этих парней, то был для них отцом. Даже если они все назывались Сынами Лотара. При мысли об этом он слегка улыбнулся.