— Какой отзывчивый, — Сяо Чжань чувствовал себя музыкантом, в руках которого был инструмент. Чувствительный к любому касанию, движению воздуха.

— Что же мне делать с тобой, Ибо? — Сяо Чжань поцеловал плечи, шею, ключицы, ладонями погладил грудь, задев соски, похожие на острые пики. Он извлекал из Ибо выдохи, тихие стоны. Заставлял вздрагивать и изнемогать. Не знавшее ласки тело отзывалось остро, сильно. Сяо Чжань смотрел на отражение в стекле, и не мог отвести взгляда от лица Ибо, на котором так откровенно было написано наслаждение.

— Ты взломал мой контур. За это тебя нужно наказать. Но ты сделал невозможное, и я не могу не оценить твой ум, — Сяо Чжань шептал, касаясь губами уха Ибо, обжигал, дразнил. А потом опустил руки вниз, расстегнул шорты Ибо и спустил их вниз по ногам. Оценил возбуждение, то, как был напряжен выпущенный на свободу член, как раздулась и покраснела головка, и поднес руку к лицу Ибо.

— Ты же знаешь, что делать, правда?

Ибо принял его руку без слов. Втянул пальцы в рот, прикрыв глаза, заскользил по фалангам языком, щекоча и вызывая волну жара. Выпустил с пошлым звуком и кинул взгляд сквозь ресницы на отражение.

— Умница, — поймав этот его взгляд и уже больше не отпуская, Сяо Чжань опустил увлажненную руку вниз, взял напряженный член в слабое кольцо из пальцев. Ибо толкнулся вперед и замер.

Сяо Чжань усмехнулся уголком рта, чуть подался назад и запустил пальцы второй руки меж ягодиц. Влажно. Скользко. Действительно готовился. Ибо всхлипнул и откинул голову на его плечо, когда Сяо Чжань на пробу толкнулся внутрь одним пальцем. Туго, жарко, восхитительно. Вытянул и вернулся, входя чуть глубже. Ибо застонал, задрожал, на теле заблестела испарина, а от выступившей смазки поплыл пряный, сильный запах.

— Еще…

Сяо Чжань сглотнул, облизал пересохшие губы. Убрал руку от члена, обхватив Ибо за талию, и задвигал второй рукой. Пока даже не пытаясь найти узелок нервов, оставляя это на сладкое.

Второй палец Ибо встретил стоном. Согнулся, упираясь ладонями в стекло, глядя невидящим взглядом на город. Качнул бедрами навстречу движению и почти захныкал. Близко, лишь тень настоящего удовольствия.

— Пожалуйста…

— Не слышу… - Сяо Чжань не мог отвести от него взгляда. От лица в отражении, искаженного, беззащитного, по-детски обиженного. От тела, что дрожало в его руках, такое гибкое, покорное, податливое, откровенно вожделеющее. Сяо Чжань знал, как мало ему было. Как отзывается болью налитой член и как ноет пустота внутри. Блеск цепочек завораживал, черная полоска ошейника дразнила.

— Пожалуйста! — бросил Ибо и вскрикнул, когда Сяо Чжань толкнулся в него. Пальцами въехал в распаленное ждущее тело, прошелся по простате. Ибо выгнуло, он заскреб беспомощно ногтями по стеклу.

Сяо Чжань улыбнулся, длинным движением провел языком по его загривку, прихватил кожу и вдруг вышел. Ибо дернулся, но Сяо Чжань не дал ему и шанса возмутиться. Дернул на себя, вынуждая выпрямиться, развернул и впечатал спиной в стекло. Намотал цепочки на кулак, затягивая ошейник, поймал шалый, безумный взгляд, подхватил одну ногу Ибо, закинул себе на талию и вжался в него всем телом, поймав член в капкан. Распластанный между Сяо Чжанем и стеклом, беспомощный, открытый, доступный. Сяо Чжань подался еще ближе, почти касаясь губами губ, поймал взгляд и, не отпуская его, медленно проник в раскрытое тело длинными тонкими пальцами. Глубже, еще, медленно, разводя пальцы внутри так, чтобы Ибо чувствовал себя наполненным. Нашел простату, погладил, надавил чуть сильнее, погладил снова, и Ибо забился, зашелся криком. Замотал головой, заставляя ошейник сдавливать шею, а губы — скользить по губам. И всхлипнул, когда Сяо Чжань вышел. Разлившийся зрачок пульсировал, с члена текло так, что одежду Сяо Чжаня можно было выкидывать, но это точно был не предел. Сяо Чжань лизнул приоткрытые губы Ибо и снова двинул пальцами внутрь его тела. Резко, сильно, но также глубоко, ударяя точно по комку нервов внутри. Снова и снова, выходя полностью и возвращаясь сразу, жесткими ударами. Он трахал Ибо снова и снова, заставляя того вскрикивать, стонать, материться грязно и пошло. Собственное возбуждение было где-то не здесь, за гранью сознания. Видеть Ибо таким — сходящим с ума от возбуждения и наслаждения, таким непристойным, раскрытым, доступным, принадлежащим ему до самого конца — было удовольствием сродни оргазму.

Когда Сяо Чжань снова вытянул пальцы, в глазах Ибо плеснуло настоящей ненавистью. Сяо Чжань в ответ на нее только улыбнулся. Не отпуская ногу Ибо, все также прижимая его собой к стеклу, он отпустил цепочки, позволив обнять себя. И только потом снова проник в тело. Медленно, замирая через секунду и снова возобновляя вторжение, вошел глубоко, насаживая его, словно бабочку, и, не выходя, коснулся массирующим движением простаты раз, другой. А потом чуть сдвинулся и вернулся, ударяя в сам центр, снова и снова, погладить, ударить, превратив это в бесконечный поток мучительной ласки.

Ибо закричал. Громко, отчаянно, болезненно. Вжал в себя, царапая спину Сяо Чжаня, почти завыл, захныкал и кончил, выплескиваясь бурно и со слезами на глазах. Сяо Чжань, жадно следящий за его искаженным лицом, снял повисшую капельку с ресницы.

…и проснулся.

Похлопал ресницами, прогоняя остатки сна, и поморщился. Белье неприятно липло к телу, но хоть болезненного возбуждения не было. Он откинул одеяло в сторону и устремил взгляд в потолок. Они не виделись с Ибо уже четыре недели и два дня. И с этим нужно было что-то делать. Иначе отель выставит счет за стиральный порошок или испорченное постельное белье. Но как же охуенно на Ибо смотрелся ошейник…

========== Часть 3 ==========

Комментарий к Часть 3

Во всем виноваты вот эти коллажи.

https://pbs.twimg.com/media/EVEKlsSUYAAKWn0?format=jpg - Сяо Чжань

https://pbs.twimg.com/media/EVEKkPtU8AAoJlj?format=jpg - Ибо

Хотя, думаю, дедушка Фрейд очень был бы рад покопаться в сознании Сяо Чжаня.

Предупреждение первое: оборотни и около-зоофильский тест. Второе: пишу я такое первый раз (фурри не считается). Третье: НЦа вышла небольшая и так себе по степени “горячности”. Четвертое - про соответствие размеров даже не спрашивайте, и я вовсе не о тех размерах, что вы подумали, т.к. до “основного блюда” мы все еще не дошли.

Неделя выдалась на редкость напряженной, и все, что хотел сейчас Сяо Чжань — это добраться до дома и завалиться спать. Но Юй Бинь слишком редко просил его о чем-то. Настолько, что, услышав просьбу заехать во Дворец Торговли, Сяо Чжань даже не стал раздумывать. И теперь сидел рядом с Юй Бинем в представительском секторе, скрытый темнотой, и с усталым любопытством следил за происходящими торгами. Большой Аукцион проводился раз в месяц, здесь продавали и покупали все, что только можно было купить и продать. Собранные в блоки лоты сменяли друг друга, покупатели тоже менялись, но чем ближе время подползало к полуночи, тем меньше было народа. Сяо Чжань по настоянию Юй Биня пришел под самый конец и на самом деле был рад тому, что наблюдать за тем, как продают апельсины, ему не пришлось. Да и запах в громадном зале оставлял желать лучшего, что для его обостренного нюха даже в таком виде, служило дополнительным поводом для раздражения.

И Юй Бинь, сидящий рядом, молчал. Вернее, как один из организаторов, он постоянно висел на телефоне, решая какие-то срочные дела, и, принимая очередной звонок, смотрел на Сяо Чжаня виновато и с мольбой. Но с каждой ушедшей минутой нервозность Сяо Чжаня возрастала. Его звериная интуиция кричала о чем-то, чего он разобрать, к своему удивлению, не мог, но мог хотя бы догадаться.

Ближе к концу выставлялись единичные лоты, специфические или уникальные, невероятно дорогие, а то и вовсе требующие в оплату не деньги, а что-нибудь другое. Поэтому и участники к концу подбирались такие же, особенные. А сейчас — Сяо Чжань обвел взглядом зал и принюхался к разлитому в воздухе запаху — и вовсе людей не осталось. Он повернулся к Юй Биню, поймал его взгляд и, поиграв демонстративно отращенными когтями, повел бровью.