Потом я вернулся назад и выключил магнитофоны, забрав с собой две катушки с плёнкой, на которой осталась запись моих разборок с Андроповым. Лейтенанты очнутся минут через десять и будут долго думать, что они здесь делают и что случилось. Офицеры на посту тоже лежали в разных позах, но уже шевелились.

Вернувшись назад, я отдал две плёнки Брежневу и спросил, кого назначат вместо Андропова.

— А кому ты из моего окружения доверяешь? — спросил он меня прямо.

— Я доверяю только отцу. Он никого не предаст. Но он только полковник ПГУ, хотя должность у него теперь генеральская.

— Вот и хорошо. Генерала мы ему завтра дадим. А через год, если справится, и генерал-лейтенанта получит. Так что звони и вызывай отца в Москву.

— Он мне не поверит, да и его рабочий телефон в посольстве я не знаю.

— Это не проблема. Я могу приказать и меня соединят, но тогда все узнают о нашем с ним разговоре. А этого следует избежать.

— Тогда я позвоню маме домой в Хельсинки. Она знает его рабочий номер.

Я позвонил и мне ответила мама. Хорошо, что она была сегодня дома.

— Мам, привет. Позвони папе на работу, пусть срочно едет домой.

— Привет, сын. Он пять минут назад вернулся за какими-то бумагами и я его сейчас позову к телефону.

— Я сам сейчас всё решу.

Я положил трубку и сказал Брежневу:

— Я сейчас смотаюсь за отцом и доставлю его сюда. И вы спокойно ему всё скажете.

— Это лучший вариант.

Я телепортировался в хельсинскую квартиру родителей и застал их в гостиной:

— Привет, сын, — сказал папа, уже без удивления. — Что-то случилось?

— Тебя Брежнев вызывает, — сказал я. — Завтра получишь генерал-майора и он предлагает тебе должность Председателя КГБ.

— Ого, очень неожиданно.

— Это я посоветовал твою кандидатуру Леониду Ильичу. Так что если ты готов, то вперёд. Генсек ждёт.

Я взял отца за руку и мы оказались в кабинете Брежнева. Папа был слегка не в себе от самой телепортации и от вида Генерального секретаря. А вот для меня и то, и другое стало уже обыденным делом. Я имею в виду перенос и частые встречи с Брежневым.

— Здравствуйте, Леонид Ильич, — поздоровался первым папа.

— Добрый день, Юрий Леонидович, — ответил Брежнев. — Да, вы с сыном очень похожи. Он вас ввёл в курс дела?

— Андрей только сказал, что завтра состоится моё производство в генерал-майоры и вы хотите меня назначить Председателем КГБ.

— Коротко и точно. Ну так что, Юрий Леонидович?

— Я согласен. Раз партия считает, что я достоин, то я готов. Только мне нужно время, чтобы войти в курс дела.

— У вас останутся прежние заместители и они вам во всём помогут разобраться. Ваш отчёт, который вам помогал делать сын, произвёл на меня большое впечатление. Надеюсь, что раз в месяц такая справка будет лежать у меня на столе.

— Как прикажете, Леонид Ильич.

— Хорошо. Тогда вы оба свободны. Юрий Леонидович, завтра жду вас утром здесь. Да, Андрей, а ты завтра расскажешь, что вы с Андроповым планировали сделать и вопрос со здоровьем надо начинать уже решать.

— Понял, Леонид Ильич.

После пожатия рук мы с отцом перенеслись в столицу Финляндии. Мама нас встретила встревоженным лицом, но наши довольные улыбки рассеяли все её сомнения.

— Я согласился стать Председателем КГБ, — ответил отец. — Завтра рано утром я вылетаю в Москву.

— Поздравляю, — сказала мама. — Как Брежнев?

— Если бы ты слышала, как он с нашим сыном разговаривает. Как с равным и очень нужным ему человеком.

— Пап, я его три раза от смерти спас. Да и много сейчас для него делаю.

— Я и не слышал ни о каких покушениях на него.

— А ты в курсе, что была попытка государственного переворота и ликвидации Генсека? И это я тоже предотвратил, а потом нашёл заказчиков.

— Я уже с тобой перестал чему-либо удивляться.

— Ну я дальше полетел. Мне на работу в ЦК надо.

— Что случилось с Андроповым?

— Если коротко, то час назад он хотел ликвидировать Брежнева. Хорошо, что я был там, после чего Андропов резко очень заболел заболел.

— Понятно. Без тебя опять не обошлось. Тогда до завтра. Увидимся в Москве.

После прощания я телепортировался в свой рабочий кабинет на Старой площади.

Здесь всю ночь работал кондиционер, поэтому было прохладно. Я по селектору связался с Валерией Сергеевной и она открыла кабинет, а потом зашла внутрь.

— Здравствуйте, Андрей Юрьевич, — сказала она и положила стопку документов мне на стол. — Ваша виза нужна.

— Доброе утро, Валерия Сергеевна, — сказал я. — Присаживайтесь и я вам разъясню новую политику партии. Главная новость — Андропов час назад неожиданно заболел и Леонид Ильич решил назначить исполняющим обязанности Председателя КГБ СССР моего отца.

— Мои поздравления. Рада, что теперь двое Кравцовых будут руководить государством.

— На завтра никаких встреч не назначайте. Меня может целый день не быть. Пусть здесь за меня командует Ситников. И вызовите Василия Романовича ко мне через двадцать минут. Да, также свяжитесь с нашим буфетом, а то я про продуктовые заказы совсем забыл. Чёрной икры у них пару банок ещё закажите и фрукты.

— Поняла.

— А потом Анатолия ко мне пригласите.

— Хорошо. Андрей Юрьевич, я сделала дубликат ключа от вашего кабинета. Вдруг вы захотите здесь встретиться с кем-то поздно вечером, а дверь будет закрыта.

А что, правильная мысль. Я сказал спасибо, взял у секретарши ключ и убрал его в ящик стола.

Ну вот, рабочий день только начался, а я уже устал. Так пули ловить — это вам не просто трусцой по стадиону бегать. К тому же я их второй день подряд ловлю. А пока, в качестве отдыха, поработаю с документами.

Да, работа с документами тоже не сахар. Пришлось разбираться с каждой бумагой отдельно и вносить свои правки. У меня, человека XXI века, был совершенно другой стиль письма. Для меня современный казался архаизмом и, можно даже сказать, анахронизмом. А вот моя секретарша молодец. Быстро уловила то, как я пишу, и перестроилась. Надо её дополнительно отблагодарить за это.

— Валерия Сергеевна, зайдите ко мне, — произнёс я, нажав на кнопку селектора.

Когда она вошла, я отдал ей бумаги и сказал:

— Я вас хочу премировать за хорошую работу. Вот вам талон в 200-ю секцию ГУМа и тысяча рублей от меня. Купите себе всё, что понравится.

— Огромное спасибо, Андрей Юрьевич, — ответила растроганная секретарша, беря у меня из рук очень ценные хрустящие бумажки. — Я даже не ожидала такого внимания ко мне с вашей стороны.

— Вы очень хорошо справляетесь со своими обязанностями. И мне вдвойне приятно делать такой красивой женщине подарки.

Она засмущалась от моих слов, но было видно, что ей очень приятна моя похвала. Мне показалось, что она была готова отблагодарить меня за всё прямо здесь и сейчас чисто по-женски, но я надеюсь, что мне это только показалось. Она, конечно, женщина красивая, но заводить роман на работе, да ещё с секретаршей… Это как-то не комильфо.

А затем в кабинет зашёл довольный Ситников и я сразу понял, почему он такой счастливый. Его волосы на голове, давно начавшие редеть, стали гуще и в них пропала седина.

— Видишь, Андрей Юрьевич, — сказал он мне, проведя ладонью по волосам, а секретарша, выходя в этот момент из кабинета, окинула меня оценивающим взглядом, в котором читались явно не материнские чувства ко мне. — Вот они последствия твоего лечения.