Новоиспеченных лейтенантов собрали в тайге для обслуживания новой, совершенно секретной техники и оборудования. Здесь, на Севере, запланировали разместить центр для запуска в космос спутников военного назначения по линии ГРУ, Главного управления Министерства обороны. Понадобились свежие кадры. Решили, что лучше всего для этого подойдут выпускники нескольких профильных институтов. Так Алекс оказался в числе «счастливчиков». Поначалу разместили в казармах, как и солдат, отбывающих воинскую обязанность (или повинность). Общий котел. Строевая и боевая подготовка плюс специальные занятия, изучение матчасти, которую предстояло обслуживать. Через пару месяцев командование выяснило нужды молодых офицеров и приступило к распределению свободного жилого фонда в военном городке, что располагался поблизости от полигона. Начальство было заинтересовано в том, чтобы молодые офицеры остались на службе, посему семейным предлагали квартиру из двух комнат. Вполне цивильная жизнь в военном городке, с магазинами, Домом культуры, плавательным бассейном под открытым небом… Не бог весть что, но жить можно. Все лучше, чем в лесу.

Утром всех забирал и развозил к местам службы «мотовоз». Вечером таким же способом добирались домой. Два года, заполненные проверкой «изделий» в монтажно-испытательном корпусе, работой с ними на стартовой площадке, наконец, пуски, разбор полетов… Время летело незаметно… Были и не поощряемые начальством удовольствия, которые вносили некоторое оживление в армейские будни. К концу лета Алекс с надежным (не проговорится!) сержантом его отделения отправлялся на сбор брусники, которой здесь было видимо-невидимо. А кто мог бы еще ходить по грибы-ягоды в запретной зоне? – разве что медведи, кои во множестве бродили здесь по таежным тропам. Еще изредка четверка друзей – молодых лейтенантов – выезжала за периметр, на волю. Вечером в местном ресторанчике (днем – обычная столовка) подавали неплохую поджарку, а соленые черные и белые грузди казались просто сказкой, до того было вкусно… Алкоголем не баловались. Естественно, об этих шалостях командиру полка было все доподлинно известно, но он относился к молодежи по-отечески: по пустякам не бранил, но и вольницы не допускал.

И вот – приказ из Москвы, присвоение очередного звания, демобилизация, и он опять в родном Питере. Ладно, довольно лирики, ближе к телу, как говорил Мопассан. Еще в юности Алекс, да и сейчас, испытывал отвращение к жестокому эгоизму людей, суть которых ничуть не изменилась за прошедшие с Первого дня творения тысячелетия. Но в то же время игнорировать окружающий мир, или, как говорили тинейджеры, быть к нему в игноре, он не мог. Алехандро пришел к выводу, что идеальное место для разрешения таких противоречий – работа в органах. Высшая смелость, как он полагал, быть самим собой, распоряжаться самим собой. Это – как личное досье, куда нет доступа никому. Правда, надо отдавать себе отчет в том, что если притворяешься быть тем, кем не являешься на самом деле, рано или поздно могут возникнуть проблемы: притворяться придется даже тогда, когда ты этого не хочешь, а хочется хотя бы ненадолго избавиться от своего «двуликого Януса». И как же иногда так хочется просто исчезнуть… просто бросить все, упорхнуть за тридевять земель. Слишком много секретов и слишком часто приходится обманывать тех людей, кто тебе дорог. Но у тебя есть причина, чтобы остаться тем, кто я есть, и она того стоит.

В назначенный день Алехандро прибыл на Литейный. Он знал, что медосмотр – это своего рода обязательный и предварительный экзамен для начинающего агента. Ничего хорошего он не ждал. При том, что на здоровье не жаловался, спортсменом не был. Да и глаза… В Медицинскую академию в свое время не взяли: острота зрения не соответствовала стандартам… Глупо было бы надеяться, что сейчас он проскочит. Так и произошло. Но пришлось пройти и еще один экзамен.

– Вы правда готовы с нами сотрудничать?

– Да, правда.

– И вы не против пройти проверку на детекторе лжи?

– Нет, разумеется, я понимаю… если так требуется.

– Вы не могли бы снять пиджак? – нужно сделать укол, это не больно.

– Да, конечно.

– Что ж, можем начинать… Как вас зовут?.. Где вы работаете?.. Были ли у вас контакты с иностранными спецслужбами?..

Вопросы следовали один за одним, по давно отработанной методике, разработанной лучшими психологами Службы…

– Должен вас огорчить, Алехандро, – мягкий голос Александра Павловича в трубке звучал успокаивающе. – Медкомиссия вас забраковала… Однако по многим другим параметрам шанс для вас остается. Мы в Управлении подумали и решили предложить вам пройти вечерний курс специальной подготовки. Подходите к нам, обсудим поподробнее, что и как.

В условленный час Алекс был на месте. После приветствия Александр Павлович сразу перешел к делу.

– Я читал ваше досье. Кандидат в шпионы должен владеть определенными навыками: иметь пространственное мышление, креативный подход к решению задач. Такого рода способности заметны у ребенка уже в пять лет. Вас мы вели, извините за профессиональный жаргон, со школы. Вы из семьи офицера Советской Армии, хорошо учились, подавали надежды. У шахматистов все названные мной навыки присутствуют… так что… Можно с большой вероятностью сказать, что мы не ошиблись с выбором. И с учетом того, что в институте вы входили в состав комсомольского оперативного отряда, – так ведь, я не ошибаюсь? Кстати, почему ушли?

– Я тогда шахматами занялся довольно серьезно, в сборную института входил, играл на первенство города среди ВУЗов, мечтал о большем, стать кандидатом в мастера, а рейды по вечерам отвлекали, ну, так и получилось, что отошел… Хотя, признаюсь, было интересно.

– Разведка, конечно, не в шахматы играть. Специфика нашей профессии предполагает способность быстро переключать свое внимание, не теряя ничего из поля зрения. Это особенно важно, поскольку действовать приходится в условиях стресса, нагрузок на психику, когда восприятие и рефлексы могут быть искажены и неадекватны ситуации. Представьте, для примера, что вы проникли в офис и пытаетесь взломать сейф, добыть важные документы. С одной стороны, необходимо выполнить задание, а с другой – своевременно унести ноги, попросту уцелеть.

– Совсем как агент 007.

– А как вы думали? Вам предстоит работать в обстановке, не исключено, приближенной к боевой, возможно, внутри организованных группировок, преступных или криминальных. Хладнокровие, расчет, сообразительность, присутствие духа – без этого не обойтись. Что-то подобное можете вспомнить из вашей прежней жизни?

– М-м-м… пожалуй. Однажды партком нам дал задание поприсутствовать на американской выставке. Она была устроена в ДК имени Кирова на Васильевском. Это было грандиозно! Американцам разрешили вести пропаганду их образа жизни, причем, совершенно беспрепятственно, официально, можно сказать. Потепление в отношениях между странами произошло, потом стали это называть разрядкой напряженности. Тогда, вы знаете, конечно, передачи «Голоса Америки» глушили. Только начинался выпуск новостей – после первых же слов включали шум, в котором ничего невозможно было разобрать. Ну, а молодежь жизнью за рубежом интересовалась, что скрывать. И нас вывели на эту выставку, проинструктировали, как себя вести, как помешать общению советских людей с приезжими агитаторами. В фойе были развешаны всюду плакаты, гоняли один и тот видеоролик про Америку. Музычка… Народ ходил туда-сюда… Американцы хотели показать, как у них все хорошо, и по контрасту – как у нас все плохо. Довольно скучная атмосфера, помню. И была небольшая палатка, куда вход был ограничен. Там вели обработку «стиляг», ну, тех, кто очень уж хотел познакомиться с американцами поближе. Кстати, в Ленинград тогда приехала известная в эмигрантских кругах Тамара Домбровская, ведущая передач «Голоса Америки». Она и служила главной приманкой. А наша задача заключалась в том, чтобы под любым предлогом помешать общению посетителей выставки с Тамарой Домбровской. «Наши» под видом интересующихся проходили вместе с небольшими группками в палатку, задавали дурацкие вопросы, спорили, чтобы занять время. Правда, американцы быстро нас раскусили… Но мы получили боевое крещение.