Алексей сидел молча и просто кивал, глядя прямо в глаза Кондрашову. Олег тоже смотрел на него, но быстро понял, что смысла сейчас рассуждать о возможностях правосудия не было. На мгновение он даже подумал, что Алексей не испугался бы и большего срока за решеткой.

– Что тобой двигало? – продолжил задавать вопросы следователь. – Ты пытался отомстить за свое увольнение человеку, которого вынудили это сделать. Кроме того прошло больше трех месяцев, как тебя уволили. Вроде бы ты – не тупой, но этот шаг – он очень странный. Твой мотив – он размыт. Зачем ты это сделал?

– Если честно, я хотел побить его сразу после увольнения. Но тогда я подумал, что в эмоциях я могу натворить других плохих дел. Я проглотил свои чувства, но они из меня все время вырывались потом. Они мне мешали, отравляли жизнь. Что мне было делать еще? Я мог бы поймать и Мосолкина, или его жену, но какой в этом смысл, если его я видел всего два раза, а ее – ни разу. Но Белясников – это совсем другое дело. Он мне врал, он измывался надо мной, он прогнулся под начальство, чтобы сохранить свое лицо в его глазах. Разве такой человек не достоин наказания?

– А ты считаешь, что имеешь право наказывать других людей? – спросил Олег.

– Нет. Но я считаю, что человек не имеет права вмешиваться в судьбу другого. Уволить менеджера, чтобы отдать его месте какой-то телке – это по вашему не вмешательство в чужую судьбу? Конечно, может быть я перегибаю палку, слишком близко к сердцу все это воспринимаю, – Неволин остановился и отвел глаза в сторону. – Знаете, Олег, я искал работу все это время, может быть, если бы смог ее найти раньше, то не сделал бы этого. Но мне кажется, что я сделал бы это потом, через месяц, через год.

Вряд ли следователь мог до конца понять слова Алексея.

– Зачем ты тогда пришел в полицию и сдался?

– Потому что не было того, что я ожидал. Я надеялся, что у меня получится начать жить заново, но я не мог. Я плохо спал ту ночь, а с утра сразу пришел в полицию. Если бы я поймал этого Белясникова сразу после увольнения, то может быть не испытывал угрызений совести, но все произошло так как произошло.

– Знаешь, что я тебе скажу. У тебя в голове слишком много мыслей, поэтому ты не можешь нормально жить. Ты думаешь, что у тебя есть мнение или решение проблемы, но их нет, потому что ты еще не определился кто ты. Ты находишься не на своем месте. Ты либо псих, либо гений, и чем быстрее ты определишься с тем, кто ты, тем быстрее ты станешь жить нормально, – неожиданно для самого себя разразился тирадой эмоций Кондрашов, встал со стула и отвернулся к двери.

III

Ко времени, о котором Алексей мог только догадываться, не имея часов, в комнату для допросов привели Белясникова. Неволин смотрел на него и не мог узнать. И дело тут было даже не синяках и ссадинах, которые потихоньку заживали у него на лице после побоев, а в удручающей атмосфере, которая витала вокруг него, быстро заполнив собой все пространство комнаты. Всем, кто находился там захотелось уйти. Воздух в комнате потяжелел, а отсутствие там окон еще больше усугубляло обстановку. Белясников выглядел неопрятно, у него были красные, опухшие глаза, недельная небритость, от него пахло потом и табаком, хотя Алексей не мог припомнить, чтобы видел его с сигаретой в руках. Ему показалось, что он, переночевавший на нарах, не менявший белья и носков больше суток, выглядел получше своего бывшего босса.

Неволин ждал, что Белясников накинется на него с кулаками, начнет душить и бить по лицу, но ничего такого не было. Кажется, что он был совершенно разбит.

– Как вы? – спросил его Алексей.

Александр посмотрел на него растерянным взглядом, и ничего не ответил.

– Итак, Александр, подозреваемый в деле о похищении вашей дочери сейчас сидит перед вами, – поглядывая в документы, лежащие в бумажной папке перед собой произнес Кондрашов. Он сидел за столом справа от Алексея и слева от Александра. – Вчера он пришел в участок и написал явку с повинной о том, что именно он избил вас 11 числа текущего месяца. При этом он утверждает, что вашего ребенка, который находился в машине, он не трогал. Александр?

Белясников сидел неподвижно, никак не реагируя на слова и обращение следователя. Затем он опустил глаза, закрыл их ладонью правой руки и опустил вниз все лицо. Все собравшиеся в комнате услышали тихий плач.

– Пожалуйста, если это ты сделал, скажи… Мы умираем с женой без нашей дочери, – сквозь слезы, с надрывом в голосе прорыдал Александр, обращаясь к Неволину. – Ты не знаешь что такое потерять ребенка, не спать ночами, думать все ли с ней хорошо. Пожалуйста…

От удивления у всех в комнате округлились глаза. На своих местах заёрзали все, включая адвоката и следователя. Алексей отводил глаза то в сторону адвоката, сидящего слева от него, то на следователя.

– Я просто избил вас, я бы не мог украсть девочку и что-то с ней сделать, – голос Алексей звучал тихо и немного испугано.

– Пожалуйста… – повторял Александр, пытаясь руками стереть со своего лица слезы. – Мы теряем надежду, уже прошло два дня. Где она? Найдите ее…

Белясников повернул голову в сторону Кондрашова.

– Александр, мы понимаем вашу боль, и мы делаем все, чтобы найти вашу дочь, но сейчас нам нужна ваша помощь, вы должны ответить на пару вопросов, – обратился к Александру следователь.

– Я вам уже все рассказал, все написал. Вместо того, чтобы допрашивать меня, лучше бы искали того, кто украл мою дочь, – теперь голос Белясникова, кроме ноток плача, приобрел более грубое звучание. – Вы сначала не хотели вообще ничего слышать о том, что ее нет. Мне говорили, что она ушла погулять, когда я вызывал полицию. Ушла погулять, пока ее отец лежит без сознания рядом. Так? Потом вы пять раз вызывали меня сюда, приезжали ко мне домой, лазили в моей машине. Хоть что-нибудь вы сделали уже? Хоть что-нибудь нашли?

Он уже перешел на крик, чего даже не заметил. Это был крик сквозь слезы, на который прибежала его жена. Алексей увидел ее впервые, но она была такой же растерянной и плачущей, как и ее муж. Серый, который тоже находился в комнате, пытался остановить ее, обхватив рукой за плечи и говоря, что ей нельзя в помещение для допросов. Она упорно сопротивлялась и смотря на Алексея спросила: "Это он? Это он? Ты видел там кого-нибудь? Видел?". Александр встал из-за стола, подошел к жене, развернул ее к двери и вышел вместе с ней. Серый хотел его остановить, но Олег отрицательно покачал головой. Допрашивать его не было смысла. Горечь разъедала здравомыслие Белясникова. За годы своей работы Олег видел такое уже не первый раз и понимал, что более бессмысленного действия сложно было придумать. Если бы адвокат Неволина не уговорил его на "очную ставку", то этой сцены бы сегодня не было.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.