Он провел языком по губам, убежденный, спустя столько времени, что все еще ощущает ее вкус. Предполагалось, что она уйдет из его жизни, но все пошло не так. Он признался себе, что хочет ее больше, чем когда-либо. А так быть не должно. Развод с Евой стал для него новым рождением, и он дал обещание, что следующие отношения, не ошеломят его, и он сможет с ними справиться. Но в Шане Брэдфорд не было ничего, с чем он мог бы справиться. Даже когда она одета в строгие, подобающие и традиционные костюмы, с таким же успехом на ней могло вообще ничего не быть, потому что он видел дальше всего этого, видел обнаженную сексуальную женщину. Женщину, безжалостно по кусочкам раскалывающая его либидо.

В дверь спальни тихонько постучали.

- Войдите.

Кейден открыл дверь и вошел вместе с Далтоном.

- Готов ехать?

Джейс кивнул и посмотрел на мужчин. Его кровь. Его братья.

- Да. Поехали увидимся с папой.

***

Шеппард Грейнджер стоял у окна и смотрел на улицу. Делверс - неплохое место, для тюрьмы. На самом деле, как попечитель, он был здесь более свободным, чем большинство парней. Разница только в том, что их сроки намного короче, чем у него - максимум пять лет. Он отсидел пятнадцать лет из тридцати - половину срока.

Трудно быть запертым, лишенным свободы за преступление, которого не совершал, и знать, что виновный разгуливает где-то на свободе. Отец не раз спрашивал Шеппарда, не знает ли он, кто мог желать смерти Сильвии, но Шеппард честно признавался, что был и остается без понятия.

Шеп знал секреты Сильвии, даже когда она думала, что он не знает. Жена изменила ему, а не наоборот, как утверждало обвинение. Ее любовник не присутствовал на суде, и до сих пор, насколько ему было известно, Шеп был единственным, кто знал о романе, кроме жены того человека. Но он не мог сказать, что кто-то из них имеет какое-то отношение к смерти Сильвии, потому что в то время они оба уехали из страны, пытаясь восстановить свой брак. Он не чувствовал необходимости говорить о них с адвокатом. Меньше всего ему хотелось запятнать имя матери своих сыновей.

- Мистер Шеп, я хотел попрощаться.

Шеп повернулся и посмотрел в лицо Мэтью Фонтэйна, которое выглядело несколько иначе, чем пять лет назад, когда он прибыл в Делверс отбывать срок. Шеп пробыл в Делверсе всего две недели, когда приехал Фонтэйн, разъяренный, полный гнева и злобы на весь мир. В восемнадцать Фонтэйн попался на угоне автомобиля. У водителя внезапно случился сердечный приступ, и он умер бы, если бы Фонтэйн не остался, чтобы сделать мужчине искусственное дыхание. За это он получил более мягкий приговор, чем остальные. Однако Фонтэйн считал, что его должны были освободить.

Начальник тюрьмы назначил его в группу Шепа, и с самого начала они сталкивались лбами. Но благодаря упорной работе и решимости, Шепу не потребовалось много времени, чтобы заставить молодого человека осознать свою ошибку. Фонтэйн, бросивший школу в шестнадцать лет, оказался очень умным и сообразительным парнем, с острым языком и трудным детством. Теперь, пять лет спустя, находясь в тюрьме, Фонтэйн получил аттестат зрелости, и ему не хватало нескольких баллов, чтобы получить диплом по криминологии. Его уже приняли в Хэмптонский университет, чтобы закончить образование. Он больше не гневался и не злился на мир. Сегодня его освободят, и Шеп знал, что Фонтэйн справится.

- Буду скучать по тебе, Фонтэйн, - сказал Шеп, улыбаясь двадцатитрехлетнему молодому мужчине, чувствуя себя почти гордым родителем. - Но я знаю, что ты справишься со всем, что тебе встретится в жизни. Ты прирожденный лидер, следующий по правильному пути, где знают, что преступление того не стоит.

Фонтэйн кивнул, и его улыбка исчезла, сменившись глубоким хмурым взглядом.

- Мне ненавистно, что вас оставляют здесь за преступление, которого вы не совершали. Это единственное, что я не могу признать справедливым.

- Не беспокойся обо мне. Со мной все будет в порядке.

- Да, но у вас впереди еще пятнадцать лет. Думаю, если бы мне пришлось пробыть здесь хотя бы еще день, я бы…

- Нашел в себе силы выдержать это, - закончил за него Шеп. - Было время, когда я думал, как мне это сделать, зная, что оставил троих сыновей-подростков, но каким-то образом нашел в себе силы.

- Но это неправильно. Кто-то уже должен был найти убийцу вашей леди. Он на свободе, а вы здесь.

- Я готов отсидеть срок, - мрачно сказал Шеп.

- Хотя вы не совершали преступления? Может, ваши сыновья…

- Нет, - оборвал его Шеп. - Теперь у них своя жизнь. - Чего он не добавил, так это того, что не уверен, вдруг Сильвия замешана в чем-то таком, что заставило кого-то желать ее смерти. И он не хотел, чтобы из-за этого жизнь сыновей подвергалась опасности. Чем меньше они будут знать, тем лучше. Джейс, Кейден и Далтон были и всегда будут его главной заботой.

- Ну вот, мистер Шеп, вы всегда присматриваете за людьми. Я просто хочу сделать что-нибудь.

Лицо Шепа расплылось в улыбке.

- Ты это можешь. Окажи мне честь, сделав что-то из себя. Затем выйди к своему окружению и достучись до другого хулигана, которому нужна направляющая рука. Дай ему то, что, надеюсь, я дал тебе. Чувство цели и гордости, а также веру в то, что ты можешь быть лучше, чем то, что предлагали тебе уличные банды.

Фонтэйн кивнул.

- Да, сэр.

Двадцать минут спустя Шеп стоял у окна на четвертом этаже библиотеки и смотрел, как Мэтью Фонтэйн выходит из Делверса свободным человеком. Машина, которую, как знал Шеп, вел пастор Лютер Томас, стояла там, чтобы забрать его. Лютер позаботится о том, чтобы Фонтэйн как можно легче и с большим позитивным влиянием вернулся в общество. И Лютер позаботится о том, чтобы Фонтэйн получил последние баллы, необходимые ему для окончания колледжа. Лютер обещал, и Шеп знал, что он сдержит свое слово. Лютер сам когда-то был осужденным, но после шести лет заключения его освободили, как только его адвокат подал апелляцию и выиграл суд. Были представлены новые доказательства, того, что ДНК, обнаруженное у жертвы изнасилования, не принадлежало Лютеру. Настоящий насильник уже сидел в тюрьме за серию других изнасилований.

Лютер, даже отбывая срок, помог Шепу в его первый год заключения сохранить рассудок. Он сказал Шепу, что когда мир дает тебе лимоны, ты делаешь из них лимонад. Пребывание в тюрьме не делает тебя виновным; это просто означает, что шансы сыграли против, и когда в своем сердце ты знаешь, что невиновен, тебе нечего стыдиться. Для Шепа не стало неожиданностью, что, выйдя из тюрьмы, Лютер подался в священнослужители. Этот человек умел вдохновлять людей и был именно тем, в ком нуждался Фонтэйн.

Когда машина Лютера отъехала, подъехала другая. Во двор въехала машина. Внезапно Шеп почувствовал, как внутри у него все сжалось от нахлынувшей гордости. Он знал так же точно, как и то, что его зовут Шеппард Масео Грейнджер, что это прибыли его сыновья. Все трое.

***

Шеп заключил сыновей - всех троих - в крепкие медвежьи объятия. Он нуждался в этом. Прижать их к себе и дать им почувствовать свою любовь... так же, как ему нужно было почувствовать ее от них. Они были самыми важными людьми в его жизни. Точка. Всегда были и всегда будут. Он думал о них, просыпаясь каждое утро, и каждый вечер молился за них перед сном. Он мог справиться с потерей свободы, но никогда не мог справиться с их потерей.

Он медленно отстранился и принялся изучать их лица в то время как все внутри продолжало трепетать от любви. Они стали мужчинами, выросшими без него. Мужчинами, которыми он гордился. Старик проделал огромную работу, заняв место Шепа. Он знал, что времена были нелегкими. Ричард Грейнджер принадлежал к старой школы и верил во власть, почти диктатуру. Но только после того, как Шепа посадили и ему пришлось общаться с людьми, чье детство так отличалось от его собственного, он смог оценить жестокую любовь отца. И он полагал, что однажды его сыновья тоже ее оценят.

У всех троих был надменный подбородок Грейнджера с ямочкой посередине. Бабушка назвала бы это расселиной Грейнджера. Все мужчины-Грейнджеры родились с ним. Далтон, хотя и самый молодой, был все же самым высоким, и все трое выглядели хорошо и физически развиты.