Все эти приятные мысли проносились в голове девочки, пока она подбиралась все ближе и ближе к заветному кольцу. Она уже ничего не замечала, даже привычные звуки вокзала будто бы стерлись, стали далекими и такими неважными. Рука тянулась все ближе к кольцу, которое прям-таки шаталось, висело на волоске, готовое сорваться в ладонь Матильды.

Но в последний момент все пошло совсем не по плану.

Рука с кольцом резво для такой старушенции метнулась вперед и схватила девочку за запястье. Та от неожиданности замерла на несколько секунд, а после начала изо всех сил вырываться. Но не тут-то было – руку словно клещами сжало. Теперь уже старушка не спала – на Матильду уставилась пара маленьких злобных глаз. Они напомнили девочке какое-то животное, но она никак не могла понять, какое. Да и было ли это важно? Она попалась! И что ее ждет дальше, непонятно. Обычно старушенции добрые, и стоило немного поплакать – отпускали, да еще, бывало, и немного денег с собой давали. Но эта тетка была точно не из их числа. Она не отпустит просто так.

– Отпустите меня! – Закричала в отчаянии девочка, на что услышала лишь хриплый смешок.

– Нет уж, не отпущу. Ты мне нужна. Сама виновата, сама попалась на своей жадности.

Голос старухи был таким же пугающим и мерзким, как ее смешок. Матильда поняла, что, как бы она не билась, вырваться у нее не получится, кроме того, невыносимо начала болеть рука. Потому девочка замерла в надежде, что старуха немного расслабиться – это может быть шансом.

– Хорошая девочка. Мне очень жаль, но у тебя нет ни единого шанса на бегство. О, как я долго искала кого-то вроде тебя. Сиротку с милым личиком, которую никто не хватится. Видишь, какое у меня тело? Оно уже старое и дряхлое, совсем скоро оно придет в совершенную негодность. Прямо как твоя курточка.

Девочка машинально опустила глаза на свою куртку. Та и правда доживала свои последние дни. Когда-то красивого зеленого цвета, теперь она была скорее грязно-коричневой. Швы держались на добром слове и местами расползались. Да и сама ткань кое-где уже даже просвечивала, так много ее стирали и заштопывали.

– Вот видишь – это же ужасно. Даже голос мой изменился донельзя, хотя когда-то считался одним из самых красивейших. Я выступала для самых богатых и почитаемых жителей этого города. И ты мне почему-то напоминаешь одного из них. Твое тело послужит мне еще очень долго и исправно. Я буду о нем заботиться намного лучше, чем это делаешь ты. Осталось немного подождать – и придет мой помощник. Не бойся, больно не будет. По крайней мере, никто никогда не кричал.

Матильда не могла сказать ни слова. Ужас растекался по всему телу, она уже не старалась освободиться – понимала, что это бесполезно. Она осмотрелась по сторонам. Как бы она была рада сейчас увидеть хоть кого-то! Но никто не появлялся.

Разлом появился неожиданно для всех много лет назад. Сейчас, конечно, уже никто не удивлялся ни тем, кто оттуда появляется, ни новым видам оружия и изобретений. Тем не менее, большая часть людей пыталась отрицать все новое, держась за традиции. Паровой двигатель все еще был самым важным и значимым изобретением. Но все равно то тут, то там порой появлялись жрецы, приносящие новаторские изобретения и рассказывая людям о том, как много полезного несет в себе разлом.

Что он такое, никто толком не знал. Понимали только, что он служит чем-то вроде портала в другую вселенную. И в той вселенной магия тесно соседствовала с наукой, рождая всяческие необычные и опасные изобретения.

Открылся он на железнодорожном вокзале одним туманным утром. Первый Скорый немного опаздывал, так что старался набрать как можно больше сил перед последним рывком. За такие вот опоздания машинистов очень строго наказывали, так что каждый старался как мог наверстать. Высокопоставленные пассажиры не желали ни на минуту отклоняться от своего расписания балов, встреч и прочих важных дел. Но в этот раз их планы полетели в трубу – когда паровоз уже сбрасывал мощность, выпуская по сторонам густые клубы дыма, прямо перед глазами машиниста и его помощников что-то ярко блеснуло, они зажмурились, а когда открыли глаза, поняли, что находятся совсем даже не на вокзале. Но об этом они рассказали много позже.

Тем же, кто встречал поезд или находился на вокзале по каким-то иным причинам, открылась потрясающая и в то же время ужасающая картина. Прямо перед паровозом вспыхнул свет, будто внезапно открылось какое-то волшебное окно, и поезд влетел в это окно. Сразу же после того, как скрылся последний вагон, свечение погасло, но уже через несколько минут появилось на другой платформе, и оттуда вылетел тот же Первый Скорый. Единственное – выглядел он так, словно много дней простоял в депо без внимания, весь в пыли и какой-то саже. А ведь это был самый новейший, самый чистый паровоз! На нем ездил сам Император, понятно, что и паровоз, и вагоны всегда должны были содержаться в идеальном порядке. Но самое удивительное ждало зевак немного позже.

Когда поезд смог остановиться, подняв колесами клубы какой-то странной пыли, похожей на песок, из него повалили люди. О, как же сложно было узнать в этих людях тех самых утонченных леди и джентльменов, что должны были на самом деле выйти. Одежда на них была грязной, местами рваной, головных уборов не было вовсе, волосы напоминали вороньи гнезда. Люди, которые следили за каждым элементом своей одежды так тщательно, будто каждую минуту могут предстать перед императорской семьей, теперь были похожи на сборище бродяг. Одежда выглядела так, словно человек пробирался сквозь кусты и острые камни. Но самое ужасное – все эти люди постарели как минимум лет на десять!

Конечно же, такие события сразу же достигли Императора. И на следующий день, когда несчастные смогли привести себя в порядок и немного прийти в себя, им пришлось отправиться во дворец. Как женщины, так и мужчины, были седыми, даже те, кто на вид был слишком молод для седины. Тогда-то и открылась история о том, что поезд попал в какую-то пустыню, по которой ехал еще какое-то время совсем без рельс, и попал в белоснежный город. Все в этом городе было странным и не похожим на то, к чему они все привыкли. Правда, никаких подробностей широкой публике не было известно. Но самое, пожалуй, главное было то, что, очевидно, время там и тут текло по совершенно разным законам. Для людей, что ждали поезд, видели его исчезновение и появление, прошли буквально минуты, но для тех, кто оказался по ту стороны разлома – годы. Некоторые дети, что ехали в поезде, успели вырасти и забыть свою жизнь до этого самого приключения. Многим жизнь в городе, где они родились и провели, казалось бы, всю жизнь, была в новинку. Они успели вырасти из своей детской одежды и потому одеты совсем не по городской моде. Более того – даже ткани выглядели очень необычно.

Император строго-настрого запретил распространять дальше вести о таком приключении, потому эти несчастные просто пытались жить дальше так, будто ничего не происходило, получив большую компенсацию.

Но, как говорится, шила в мешке не утаишь, так что уже очень скоро город начал полниться слухами о том, что происходило по ту сторону разлома. Оказалось, что они попали в город, намного дальше ушедший в своем развитии, чем тот, в котором жили прибывшие. О паровом двигателе там ничего не слышали и очень заинтересовались, но так как среди прибывших были только высокопоставленные богатые особы, у них почти не оказалось никакой информации. Вместе с тем им сложно было научиться чему-то новому – высшие сословия по большей части изучали гуманитарные науки, этику и этикет, так что почти ничего не понимали. Дети же, по счастью, очень хорошо смогли там обосноваться, многие даже не хотели возвращаться.

Разлом тоже был результатом одного из экспериментов. К сожалению, разработка этого новшества только началась, потому повторить в точности его удалось только спустя годы. И оказалось совершенно не понятно, по какой причине произошел такой вот разброс во времени между той вселенной и этой.