Густые ветви огромного раскидистого дерева-великана на добрых 30 футов возвышались среди прочих собратьев. Сплошной зеленый ковер тропического леса иногда нарушался редкими, как бы проеденными гигантской молью, полянами-проплешинами. Человек в обтягивающем мускулистую фигуру костюме-хамелеоне, надетом так, что открытыми оставались лишь глаза неизвестного, наблюдал за полетом небольшого красноватого флайера.

Флайер только что взмыл с одной из подобных полян-проплешин в безоблачное, с зеленоватым отливом (благодаря большой концентрации хлора в атмосфере) небо планеты.

Человек в костюме напрягся. Он знал, что случилось минуту назад на покидаемой летательным аппаратом поляне.

Между тем флайер уже набрал достаточную высоту. Неожиданно далекий гул двигателя прекратился, машина замерла, будто в раздумье, а после медленно, немного с ленцой, вращаясь, начала терять высоту. Из алого бока повалили пепельно-черные клубы густого дыма, оставляя длинный темный след в атмосфере, как невидимый художник провел огромной смоченной черной краской кистью по изумрудному холсту неба…

По стечению обстоятельств флайер падал почти на то же место, откуда поднялся минуту назад. В отличие от пилота поведение летательного аппарата для незнакомца в костюме не было неожиданностью — он сам устроил данную поломку.

Через некоторое время, после того как машина скрылась за зеленой завесой леса, в месте ее крушения, сотрясая всю округу и валя вековые деревья, со страшным грохотом поднялся огненный столб взрыва.

Удовлетворенный увиденным, незнакомец улыбнулся чему-то своему и начал неторопливо спускаться с наблюдательного пункта. Больше на этой планете ему делать было нечего.

— Дамы и господа, — раздался слегка дребезжащий голос стюардессы. Судя по голубоватому цвету кожи и выдающимся скулам — уроженки одной из планет системы Спика. — Прошу пристегнуть ремни и временно воздержаться от курения и ходьбы по салону. Через 15 минут мы взлетаем…

Сидящий рядом с Винклером толстяк-гуманоид с ворчанием засунул дымящуюся, отвратительно пахнущую сигару в утилизатор на ручке кресла и принялся воевать с замком ремня безопасности.

Рипу было не до него, он с интересом смотрел в окно.

Через некоторое время послышался нарастающий гул двигателей, корабль задрожал, после чего плавно, почти неощутимо, оторвался от покрытия космодрома и как бы нехотя начал набирать высоту. Да, капитан лайнера, кто бы он ни был, являлся настоящим мастером своего дела…

Поверхность планеты отдалилась от них сначала не намного, а затем, по мере увеличения высоты, все больше и больше уменьшаясь в размерах и затягиваясь белой пеленой облаков.

Рип был разочарован. Казалось, ничто на изменилось с той поры, как он… как он что?..

— Рип, Рип, где ты там! Заснул, что ли? — Голос Сэмуэля Бруттаро, раздававшийся из репродуктора, вывел Рипа Винклера из приятных мечтаний о скорой встрече с Надей.

Юноша встал со своего места и, кряхтя, поплелся в штурманскую катера.

Каюту два с половиной на три метра, в которой едва хватало места, чтобы разместить пульт управления да кресло пилота, они с Сэмом гордо называли рубкой. Видавший виды космический катер «ВМо-366», который от богатенького дядюшки Сэм получил на совершеннолетие, не менее гордо именовался кораблем.

Если бы не это название да еще не упрямство Сэмуэля, всем и каждому старающегося доказать, что он может принимать самостоятельные решения, друзья бы ни за что не отправились на «космическом корыте», как за глаза называл Рип судно, в этот полет.

Катер мало того, что был не новый и, мягко говоря, не очень просторный, как и все звездолеты подобного класса, он в основном предназначался для перемещения от планеты к планете. Сэм же, имея собственное мнение и достаточный запас дурости, поспорил, что долетит на нем до другой системы. Рипу — верному и единственному другу — ничего не оставалось, кроме как разделить не очень комфортный и, положа руку на сердце, додех.

Сэм. В их тандеме Бруттаро — Винклер обычно Рипу доставалась роль заводилы. Сначала в школе, на родной планете Альма, где они вместе сбегали с уроков и бредили космическими путешествиями, затем в Академии гражданских пилотов космических кораблей имени Юрия Гагарина, куда неразлучная парочка, естественно, опять вместе поступила после окончания двенадцатого класса.

Как давно и недавно это было. Пять лет Академии прошли, как один день. Теперь молодые люди почти закончили учебу. Полугодовая практика, выпускные экзамены и все… Рип часто думал, что случится с ними, куда раскидает злодейка-судьба двух закадычных приятелей.

В этот момент Сэм и он летели с Байконаверела, где находилась Академия, к себе домой в систему Наина, в состав которой и входила Альма. Перед последними испытаниями Академия давала курсантам месячный отпуск.

Помимо соображений безопасности и удобства, у Рипа имелась еще одна причина быть недовольным авантюрой Сэма. Причина была стройна, белокура, голубоглаза и очень красива, и у нее было имя — Надя Солар.[1]

Романтическое имя. Она действительно была как солнце для него.

Познакомился Рип с Надеждой на вечеринке в позапрошлом году, что устраивал в честь успешного окончания очередного курса все тот же старина Сэм.

Сэмуэль тогда здорово надрался, но это позже, а вначале, как только появился Рда, хозяин дома начал подводить его к захмелевшим гостям и знакомить. Лица мелькали перед Винклером, как картинки в калейдоскопе, пока не появилась она…

Девушка с первого взгляда выделялась среди этой пестрой толпы. Рип не мог понять, в чем дело. Да — красива, да — высока, да — прекрасно сложена, но это не все. От Нади исходило что-то… токи… флюиды… заставляющие помимо своей воли обращать на нее внимание.

— А это моя дальняя родственница Надежда, — полушутя-полусерьезно представил ее другу Сэм.

Винклер, в обычных обстоятельствах свободно себя чувствующий в обществе девушек, сейчас немного смутился.

— Рип, — просто сказал он.

— Надя. — Она протянула руку для приветствия. Рип пожал ее.

У нее была бархатистая, удивительно приятная на ощупь кожа.

Он бы так стоял и любовался, но Сэмуэль с неожиданной силой потянул его дальше.

Позже Рип, отделавшись от назойливого друга, разыскал Надю и пригласил на танец, и молодые люди закружились в вихре старинного вальса.

Говорили обо всем и ни о чем, неожиданно Надя спросила:

— Скажи, что ты делаешь завтра днем?

— Ничего особенного, а в чем дело?

— Просто меня пригласила одна старая знакомая, раньше мы дружили, но с тех пор, как ее родители переехали на другую планету, не виделись. Теперь она случайно оказалась на Альме. Ужасно не хочется ехать туда без провожатого. Надя подняла на юношу свои лукавые глаза. — Впрочем, если ты занят…

Рип улыбнулся:

— Заеду утром, устроит?

— Так рано не нужно, к подружке только к обеду.

— Прекрасно, — взгляд Рида был не менее лукав, — у нас будет масса времени узнать друг друга…

В гости ни на следующий день, ни после Надя так и не попала, а двухмесячные каникулы Рипа пролетели как один день. Влюбленные часов не наблюдают.