Спустя пару минут, Рома вернулся с восьмью прищепками на руках. Он тут же начал защемлять с помощью одной из них верхнюю губу Идия и сказал:

  - Если посмеешь убрать их раньше, чем сделаю это я, ты здесь до утра простоишь. А может, и дольше.

  Идий побоялся снять с себя прищепки.

  - Это затем, чтоб ты не врал, - объяснил ему Рома. Идий уже не мог что-либо говорить, потому Рома и верхнюю и нижнюю губу Идия защемил прищепками. - И смотри, не смей снимать их в моё отсутствие. Я всё равно об этом узнаю. Здесь везде камеры.

   Идия бесило то, что металлическая макса на голове не мешала Роме защемить ему губы...

  Рома прибрался на столе, положил указку на специальную полку, выключил свет и перед уходом сказал:

  - И подумай о том, чтобы в следующий раз всё-таки вытянуть руки. Тебе в любом случае придется это сделать.

  Рома долго не заходил в пятнадцатый кабинет. Временами Идий даже думал, что о нём все забыли. Не раз он хотел снять с себя прищепки и попытаться вылезти из угла, но что-то его всё время сдерживало. Скорее всего, это был страх, который не позволял ему даже дышать спокойно, не говоря уже о том, чтобы что-то сделать, особенно против надзирателей.

  Глава 74. Ты будешь моим

  В кабинете было очень темно. Идий знал, что на стене там есть часы, но как бы он не старался разглядеть время, у него не получалось. Когда Идий уже совсем отчаялся дождаться кого-либо, в кабинет вдруг кто-то постучался.

  Идий говорить не мог, он лишь начал издавать непонятные звуки, чтобы его услышали.

  Никто не входил. Спустя пару минут стуки прекратились, а Идий опять почувствовал себя одиноким и так издевательски забытым. Ему пришлось ждать ещё почти час, прежде чем в кабинет вошли.

  - Есть тут уже один упрямец! На пару с ним постоишь, - сказал входящий в кабинет мужчина. В его голосе Идий сразу же узнал Рому.- А вот и он!

  Рома включил свет и указал на Идия. Мученик, который вошёл вместе с ним молчал, он явно боялся что-либо говорить.

  - Ну что, готов к своему наказанию? - обратился Рома к Идию. Идий сразу же понял, о чём он спрашивает.

  - Не надо... - неуверенно протянул Идий. К тому времени Рома взял указку из специальной полки и подошёл к нему.

  - Давай, вытягивай руки, - велел он тут же. Идий думал и смотрел на указку. Рома ждал.

  Где-то три минуты прошло, но Рома не нервничал и не торопил его. Он словно чувствовал, что Идий принимает решение, послушаться или всё-таки нет? Идий решил послушаться. Он неуверенно и с явным страхом протянул обе руки.

  - А ты представь, что это не твоя рука, - посоветовал Рома, жестоко избивая его пальцы указкой. - Поверни ладони вверх, - сказал он, когда уже устал бить его только по одной стороне.

  Идий изо всех сил сдерживался, чтобы вновь не спрятать свои руки в карман. Сопротивляться Идий тоже боялся, потому что очень устал и хотел полежать. Он с ужасом представлял, что ему до утра придётся стоять в углу, а потом, уставшим, идти работать. Идий старался не допустить этого.

  Пять минут Рома, беспрестанно жестоко избивал пальцы Идия, потом вдруг неожиданно отложил указку в сторону и подошёл к столу.

  - Я не сказал тебе, что закончил, - сказал потом Рома, заметив, что Идий опустил руки и тут же велел ему: - А ну-ка, вытяни обратно!

  Идию пришлось сделать то, о чём просил Рома. Теперь уже, после того, как он испытал сильнейшую боль от побоев, требование стоять с вытянутыми руками казалось ему не особенно утомительным. Идий не хотел всё испортить своим противоречием, он чувствовал, что вот-вот уже окажется в палате и сможет отдохнуть.

  - А ты давай, спускай штаны и приляг на живот, - обратился Рома к мученику, который пришёл вместе с ним.

  Идий тут же обратил внимание на часы, они показывали два часа и пятнадцать минут. Идий подумал, что тут что-то не так, надзиратели ведь не должны держать их допоздна, у них у всех работа заканчивается в десять вечера. А раз уж он здесь и этот мученик тоже, то Рома сам хочет этого.

  Как только Идий подумал обо всём этом, по всему его телу прошёлся холод, ведь это плохой признак. Рома всё что угодно может сделать с ними, а потом к утру отправить в палату и об этом никто даже не спросит и не узнает. Идию стало страшно.

  Рома подошёл к шкафу и достал оттуда нечто, обёрнутое в марлю и смазанное жиром. Идий прямо издали видел блеск масла, и тут же понял, что это искусственный фаллос. Идий даже подумать не успел, что с ним собирается делать Рома, как он уже начал засовывать его в анальное отверстие мученика. При виде этого, Идий машинально тут же спрятал обе руки в карманы, забыв и о боли и о приказе Ромы. Идий не понимал, как этот мученик может продолжать смирно лежать и молча терпеть всё, что с ним делает Рома?

  "Извращенец какой-то, гомосексуалист, - тут же подумал Идий, со злобой глядя на Рому, который с явным удовольствием водит туда-сюда искусственный фаллос в анальном отверстии мученика, - а ведь похож на нормального мужика".

  Сейчас Идию никак в голову не приходило то, что, возможно, это Дир специально оставляет его именно с Ромой, потому что знает о его нетрадиционной ориентации. Или, что Дир хочет отдать его Роме и отомстить этим за оскорбление и побои, которые ему удалось нанести беспрепятственно главному господину Ада. Идий также не вспоминал о том, что сам когда-то размышлял о том, что сейчас делает Рома, и получал от этого удовольствие. Но Идий всегда считал себя правильным, особенно если речь шла о сексуальной ориентации. Идий некогда бы не захотел видеть и уж тем более делать то, что делает сейчас Рома.

  Идий подумал о том, что никогда бы сам не стал терпеть такое и на месте мученика прибил бы Рому уже за единственное желание сделать его похожим на себя.