Идий, придуманный Ад.

  Глава 1. Про Анжелу

  Я сидел один взаперти в своей комнате и размышлял. Я часто это делал, любил быть один и думать... но думал я о том, о чём говорить никому нельзя - страшно, писать об этом я тоже боялся, хотя делал это. Меня словно что-то или кто-то заставлял это делать, нечто потустороннее и сильное, неподвластное разуму.

  Сегодня 4 февраля 2011 года, время 22:37. Сейчас я просто пишу о том, что было. Прежде чем писать, я всегда сначала размышляю, очень долго и тщательно пытаюсь разобраться в своих мыслях. Хотя иногда мне бывает стыдно называть новым что-либо, о чём я думаю и пишу. Все мои мысли примерно одинаковые,... но я сейчас задаюсь вопросом: почему же я смею употреблять в своём письме слово стыд, если нисколько не стыжусь того, о чём пишу? Мне ведь нравится делать это, и я делаю и даже не считаю это грехом. Но я ведь знаю, что это грех...Великий грех то, что мне доставляет удовольствие, и без чего я жить просто не могу: сойду с ума или ещё что-нибудь плохое случится со мной. Иногда я прямо чувствую, что вот уже совсем-совсем скоро меня ждёт наказание, очень страшное наказание, и как бы я ни старался, мне не избежать его. Это будет наказание выше. Но за что? За всё то зло, которое я совершил? Но разве я совершаю зло, только думая о Зле? Нет, я уверен, что нет, и каждый день убеждаю себя в этом, но мои глупые страхи не покидают меня.... Я не понимаю, почему? Я думаю, что, возможно, у меня просто депрессия... и во многом в этом виновата Анжела. Она на меня очень плохо влияет.

  Я помню, что ранее никогда не упоминал об этой девушке. И, естественно, рано или поздно я должен был рассказать о ней: иначе просто нельзя. Но я не очень хочу этого - делиться своей неудачей, позором и унижением...Я долго откладывал этот момент, боялся жестокой правды, которая настигла меня, и я долго ждал, что что-то в моей жизни переменится, и я смогу написать о чём-то с гордостью. Очень грустно, что не могу.

  Мне 17 лет, и, естественно, это должно было случиться: я влюбился. Это необыкновенная девушка Анжела. Необыкновенно в ней то, что именно она пробудила во мне эти чувства, называемые любовью. Но только одного я ещё до конца не понял: почему же я решил, что эти чувства по отношению к ней я называю любовью? Быть может, это не любовь, думаю я сейчас, а что-то другое? Я ведь никогда раньше не любил никого, только маму и, может быть, когда-то очень давно и папу...хотя я сейчас немного вру, говоря о любви к родителям в прошедшем времени. Я люблю их, очень люблю. И почти простил их обоих за все обиды. Но любовь к Анжеле совсем другое чувство, непохожее на любовь к родителям. И всё же это любовь, я уверен в этом.

  Анжела не любит меня, относится ко мне с презрением, и очень часто демонстрирует это в присутствии моих одноклассников. Я не могу сейчас сказать, как она это делает, но думаю, каждый знает, как это бывает в школе...то скажет что-либо такое, что все начинают смеяться надо мной, то сделает какую-либо пакость, на которую я ответить не могу. Это ужасно. Я не хочу рассказывать обо всём этом, но хочу, чтобы вы знали о моих чувствах к Анжеле. Когда я рассказал ей впервые о своих чувствах, она не поверила мне, только посмеялась и сказала, что я сошёл с ума, и что такая девушка как она, никогда не посмотрит на него. Она считает меня неудачником, слабым, хилым, презренным человеком, которого никто не любит и не может любить...даже мои родители. Она прямо так и сказала мне.

  То, что она сказала мне о моих родителях, задело меня. Ведь я не считаю, что родители меня не любят. И не понимаю, с чего она решила, что мои родители не любят меня? Я думаю, может она так сказала только потому, что родители никогда не давали мне денег на школьные экскурсии, и я никогда не посещал их? Но ведь это же не повод говорить и даже думать, что мои родители меня не любят. Мои родители любят меня, очень-очень, даже если я веду себя немного странно и не слушаю их. И на экскурсии я не хожу только потому, что сам не хочу. Я не люблю это нудное занятие, не хочу стоять в очередях за билетом в музей, не хочу дышать вонью бензина в салонах автобуса... Я предпочитаю отдыхать дома, хотя бы лежать, уткнувшись в подушку. И в том, что мои родители любят меня, я никогда не сомневался. Это же очевидно: если бы они не любили меня, я бы не жил вместе с ними, или меня вовсе не было бы на Земле. Но я есть (стоит ли радоваться этому?) И хорошие родители всегда любят своих детей, а мои хорошие...этому точно стоит порадоваться.

  Анжела не права, она никогда не бывает права. Мне иногда кажется, что она вообще не умеет думать. За неё всегда думают другие, а она только повторяет мнение других, сама ничего не знает...Я знаю, о чём вы сейчас думаете: вам кажется, что я сейчас называю Анжелу глупой только потому, что она сильно обидела меня и посмеялась над моими чувствами к ней, и я заранее хочу опровергнуть это. Безусловно, я зол на неё. Иногда мне даже кажется, что я ненавижу её. А знаете почему? Неделю спустя после того, как я ей признался в любви, я узнал, что уже весь класс в курсе об этом. И я чувствую, что очень скоро вообще не смогу посещать занятия в школе: это просто невыносимо. Мне всё время кажется, что все всегда надо мной смеются, даже учителя. И так каждый раз, когда бы я ни взглянул на кого-либо.

  Мои отношения с одноклассниками с каждым днём ухудшаются.

   Глава 2. Любимая сказка

  Сейчас мне хочется кое-что сделать. Кто-то, уверен, догадывается что, но я всё-таки скажу. Я решил сегодня опять сочинить новый сюжет. Не знаю, правда, насколько он окажется новым, но надеюсь, что он не пропадёт. Я буду рад, если хотя бы один человек на земле прочтёт его, даже если моё произведение ему не понравится,... лишь бы этот кто-то не читал его при мне. Это единственное, чего я выдержать не смогу. Мне легче сбежать от него, как трус, потому что я страшно боюсь упрёков и осуждения. А ещё мне кажется, что моё творчество никто не способен понять и полюбить. Но способен ли кто-нибудь думать, так как я и хотеть думать и писать, как я?

  ...

  Идий писал дневник лёжа. Он внезапно положил ручку, и, задумчиво, упёрся подбородком на внешнюю часть ладони. Глаза Идия катились то вверх, то вниз, словно он был выпивший или принял наркотик.

  Но Идий никогда не любил пить: после этого у него пропадал сон. А Идий боялся не спать, потому что ночи его были неспокойны. Если Идию нечего делать или он отдыхает, то мысли обязательно потревожат его. И, несмотря на свою великую любовь к творчеству, Идий старался меньше размышлять.