- Думаешь, он здесь останется?

  - Скорее всего, - ответил Дир.

  ...

  Идий собрал всю грязную посуду, сложил в тележку и отвёз в комнату, где производят мойку.

  - Это ещё что такое? - спросила недовольно женщина, которая его встретила.

  - Мне велели сюда принести всю грязную посуду.

  - Я тебя не знаю.

  - Я новенький, - сказал Идий.

  - Мне не доложили. Вот доложат, тогда и приходи. А сейчас иди отсюда, у меня дел много.

  - Но как же так? А что с посудой?

  - Посуду пока уноси обратно в палату. Потом сходи к той, у кого ты брал еду для сокамерников, и попроси, чтоб она дала тебе вот такой буклет, - сказала она и показала ему небольшую бумажку.

  Когда Идий пришёл в столовую, его ждал неприятный сюрприз: вместо женщины, там стоял мужчина и перебирал кастрюли.

  - А куда ушла надзирательница? - спросил Идий тут же.

  - Какая надзирательница?

  - Та, которая утром тут работала? Такая, невысокого роста...

  - Я заменяю её на пару часов.

  - Мне сказали, чтоб я буклет какой-то взял у неё, для того, чтобы я мог сдать в мойку грязную посуду, - объяснил Идий.

  - Ну, с этим вопросом лучше к ней лично обращайся. Она на пятом этаже в пятьсот пятнадцатом кабинете, отдыхает.

  - Ох, как далеко идти... - со вздохом сказал Идий и покинул столовую.

  Идий постучался в дверь пятьсот пятнадцатого кабинета и услышал громкий крик:

  - Войдите!

  Идий нерешительно отворил дверцу и вошёл.

  - Что тебе ещё от меня понадобилось? - недовольно спросила она, увидев Идия.

  Когда Идий всё изложил ей, она ответила:

  - Пускай она не забывает, что сначала сама должна дать тебе письменный запрос, чтобы я дала буклет тебе.

  - Мне теперь к ней идти что ли? - спросил с испугом Идий.

  - Да, просто так я тебе не дам никакой буклет. Мало ли что ты в нём зачирикаешь!

  Идий так и ушёл от неё без буклета.

  - Вернулся-таки! - сказала женщина, которая работала в мойке, когда повторно увидела Идия. - Ну, и где буклет?

  - Она мне не дала. Она сказала, что сначала Вы должны дать мне запрос на это.

  Услышав объяснение Идия, она засмеялась.

  - Сейчас напишу.

  Идий чувствовал, её ненависть по отношению к нему, но не понимал, откуда она взялась? Ведь они никогда даже не были знакомы. Иногда Идий думал, что это Дир их всех настроил против него, а иногда просто не сомневался в том, что они знали правду о сущности его души, что он и есть Марселей Антос.

  Идий взял маленькую бумажку с запросом, и опять направился в пятьсот пятнадцатую комнату.

  У Идия болело всё тело, а также и голова из-за нескончаемых издевательств, которым его здесь подвергали, а ещё - из-за тяжелой маски. Он всё ещё ощущал влагу под маской, и это были его слёзы.

  На этот раз он вернулся в мойку с нужным буклетом, теперь Идию оставалось ждать, что скажет надзирательница. Он с ужасом представлял, что она опять может придумать что-либо нехорошее, чтобы его помучить.

  - Иди, давай, принеси теперь сорок тарелок, - велела она, отметив что-то галочкой в буклете, которую принёс Идий.

  - А почему только сорок? - с возмущением спросил Идий, чувствуя, что и здесь может повториться история в столовой и его заставят лишний раз ходить в палату за грязными тарелками. - У меня двести тринадцать грязных тарелок.

  - Ну и что, нужно нести по чуть-чуть.

  - Но я же ведь уже приносил все двести тринадцать сразу.

  - Так нельзя, ты нарушал правила, - объяснила надзирательница.

  - Но почему?! Что здесь такого?

  - Ты можешь принести все только в том случае, если я разрешу тебе.

  - Разрешите, - попросил Идий.

  - Нет.

  - Но почему?

  - Потому что ты новенький и никогда у нас не работал. Вот будешь опытным, а там посмотрим.

  - Почему надо мной все издеваются!

  - Иди, и не ворчи, - сказала надзирательница.

  Идию пришлось спуститься за тарелками семь раз. Пока Идий носил грязные тарелки, всё время думал обо всём, что произошло раньше. Одного Идий понять не мог, почему ему не разрешили возвращаться из столовой с пустой тележкой в палату, а с мойки разрешают сколько угодно? Идий подумал, что они специально так делают, чтобы его помучить. Но с другой стороны, он думал, что гуляющий надзиратель тогда ему правду сказал: его могут обвинить в краже блюд, так как мученики не привыкли к такому или потому, что в столовую идут по другому коридору.