- Ну, хорошо, обещаю... - в раздумьях и недоумении сказал Идий.

  - И помни об этом всегда.

  Идий добродушно улыбнулся.

  - Я не плохой, даже если и причиняю кому-то боль. И ты не злись на меня.

  - Знаешь, что я думаю сейчас?

  - Что? - с любопытством спросил Дир.

  - Ты так странно говоришь и как будто бы извиняешься заранее, ты задумал что-то нехорошее? Что ты собрался делать с этим? - спросил Идий, глядя на кол в руках Дира.

  - То, что и должен. Ты не бойся.

  Дир поднёс кол к центру стола и закрепил тупой конец в специальном отверстии. Потом Дир притянул к себе неподвижную руку Идий и стал щупать его ладонь указательным пальцем изнутри и большим снаружи. И как только он закончил это делать, повернул руку Идия внутренней стороной ладони к колу и начел медленно всаживать в нее. Идий закричал:

  - Нет, ты что делаешь, поддонок. Хватит! А-а-а...

  Пока Идий кричал, Дир уже сделал своё дело: до конца всадил в кол его руку. Идию было страшно, ведь он не мог шевелиться и сопротивляться. Идий чувствовал себя абсолютно беспомощным и во власти Дира. Бывали минуты, когда Идий думал, что Дир решил убить его, но сначала хочет помучить. Идий очень боялся этого, вспоминал Атома и жалел, что не помог ему расправиться с Диром. Ведь если бы он не убежал тогда с рацией, и не позвал помощь, то Дира, возможно, уже не было в живых. А это значит, что ему не пришлось бы пережить весь этот ужас, который переживает сейчас из-за Дира. Идий не сомневался в этом.

  - Так надо, Идий. Не пытайся сопротивляться, - сказал Дир, глядя в глаза Идию.

  - Что ты несёшь? Вынь, вынь поскорее...

  - Нет.

  Глава 43. Серьга

  Идий только сейчас понял, что не почувствовал боли, когда Дир всаживал его руку в кол. Это было ужасное зрелище для чувствительной натуры Идия. С одной стороны Идия радовал тот факт, что ему не было больно, но с другой - пугал. Ведь раз ему не было больно, значит, его рука онемела настолько сильно, что потеряла чувствительность. Он очень боялся, что так и останется инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Идия удивляло то, что его рука ничуть не поменяла свой свет, оставалась такой же розовой, какой была. Следовательно, кровь у него правильно циркулирует. Но что-то всё-таки не так. Ведь он не под наркозом и Дир не давал ему никаких обезболивающих средств. Идий в последнем нисколько не сомневался.

  Прошел час.

  - Когда ты отпустишь меня?

  - Куда? Разве ты можешь ходить? - напомнил ему Дир о том, что он парализован. Идий заплакал.

  - Не мучай меня, отпусти...

  - Тебе ведь не больно. Ты просто сидишь и отдыхаешь, - сказал ему Дир.

  - Нет, я не отдыхаю. Так не отдыхают, я устал сидеть, я хочу стать прежним. Я же помню это ощущение...

  - Какое ещё ощущение? - спросил Дир, немного удивившись последним словам Идия.

  - Когда я случайно очнулся в палате больницы, и когда туда мама моя пришла и разговаривала с доктором, я был в таком же ужасном состоянии. Я не мог шевелиться. Помнишь, как я рассказывал тебе об этом?

  - Да, конечно помню, Идий. Ты сказал, что это был сон. Теперь ты думаешь, что сейчас спишь?

  - Нет! Ты что! Конечно же, я сейчас не сплю.

  - Почему ты так думаешь, разве тебе не кажется всё это странным? Я и то, что я делаю с тобой.

  - То, что ты делаешь подло, это преступление, тебя накажут за это. Я не буду молчать, если останусь жив, - сказал Идий, почему-то, даже не боясь угрожать Диру.

  - Нет, не накажут.

  - Накажут, вот увидишь. Но я не сплю сейчас. Почему ты хочешь, чтобы я засомневался в этом?

  - Не хочу.

  - Тогда я спал. Я же мог ходить... ты что-то сделал со мной? Я ненавижу тебя..

  - Ты будешь ходить, но только тогда, когда я разрешу тебе.

  - Почему я не чувствую боли?

  - Я так сделал.

  - Как?

  - Воткнул иглу в особую мышцу, которая заблокировала боль. Она болела у тебя и передавала боль на остальные участки тела.

  - Да, когда ты вынул иглу, было очень больно.

  - Нельзя этого делать, так можно и умереть от боли.

  - И что, теперь мне всю жизнь придётся ходить с иглой в мизинце?

  Дир засмеялся, услышав этот вопрос.

  - Нет, конечно. Это было бы абсурдным. Можно вынуть, но перед этим я буду должен кое-что сделать.

  - Что? Сделай, - тут же сказал Идий. Он так хотел ходить, что уже готов был на всё. И даже верить стал словам Дира, хоть и не доверял ему, и боялся. Дир теперь стал его последней надеждой на выздоровление.

  - Я думаю, что ты испугаешься, если я начну это делать.

  - А я буду ходить потом? - спросил Идий, и с трепетом в душе ожидал ответа.