- Как хочешь, можешь не рассказывать. Дело твоё. Но ты только скажи, ты собираешься вообще обдумывать моё предложение? Не хочу торопить, и не дай Бог давить ещё на тебя, но человек нужен.
- Я понял.
- Понимаешь ведь, бизнес. Охрана важна. И раз ты не ходил, мы не можем говорить сейчас о работе.
- Я схожу ещё. Завтра, - обещал Селифан. Он действительно хотел посетить этот посёлок, а теперь уже ещё больше. Почему-то, несчастный случай с Робертом заставил его посмотреть на мир иначе. Селифан решил использовать каждый миг своей жизни и здоровья себе во благо. Он не хотел "пропадать"...
...
Это было место, не внушающее ничего, кроме ужаса и отвращения. В коридоре почти везде была разлита желтая жидкость, очень напоминающая воду поверх ржавчины. Селифан и не сомневался в том, что это ржавеют гвозди, забитые на паркет поверх линолеума. А сам жёлто-коричневый линолеум на фоне поблекшей бледно-зеленой окраски стен выглядел ещё боле омерзительным, чем на полу вдоль стены желтая полоса. На потолок Селифан уж и внимания не хотел обращать, пока не заметил, что на отдельных её местах штукатурка посыпалась. И в изрядном количестве. Он не понимал только, почему же её не прибрали, ведь сырость помещения, а также и капли воды на полу указывали на то, что, должно быть, пол недавно мыли?
"Со стены, вроде, не течёт" - подумал он даже тогда. И никак не мог Селифан отвезти свой усиленный взгляд с пола... уж очень ужасным он был. Даже если плинтус бы присутствовал, он не выглядел бы столь плохо. Но Селифан не заметил в чём основной недостаток их пола...
Не таким он представлял Дом Берна. И никак понять не мог, зачем же он на визитной карточке своей пишет дом большими буквами?..
- Вот, на сегодняшний день только эта комната свободная, - сказал ему помощник заведующего по управлению Домом и указывая на помещение.
Селифан только голову просунул в открытую перед ним дверь. Не хотел заходить, он уже заранее знал и представлял себе, насколько там ужасно. И даже видеть это считал необязательным. Он не хотел жить в таком месте. Не хотел работать в этом Доме. А люди все, кого бы он ни встретил, пока ходил по коридорам и осматривал всё (ему разрешили это сделать по приказу Берна) были какие-то тёмные и странные, всё внушало недоверие.
Селифан чувствовал, что не способен перебороть своё отвращение. И вызывало не только грязь и запущенность Дома, но и люди, и воздух, - и всё! Невыносимым ему казалось жить в таком месте. А работать тем более.
Селифан решил, что никогда ни за что не согласится здесь жить, ни за какие деньги. И уж лучше быть бедным и работать в школе и, пусть даже собирая долги. Жил же он раньше как-то, так можно и дальше продолжать жить так же.
Селифан не собирался отступаться от своего выбора в пользу старого образа жизни. Он даже повторил про себя несколько раз слово "никогда", дополнительно уверяя себе категорический отказ работать в Доме Берна.
Селифану велели подняться наверх, а потом в подвал спуститься и все этажи показали. Заведующий почти всегда шёл позади него, не отставал и как будто бы следил за ним. Селифан подумал, что его специально поставили, чтобы наблюдать за ним. "Это тоже, вероятно, или даже точно, приказ Берна", - подумал Селифан. Он убедился в этом к концу своей продолжительной и ужаснейшей экскурсии по трущобам старого, полуразвалившегося пятиэтажного дома.
Селифан не пожелал задерживаться ни минуты вблизи этого Дома. После того, как он по-своему очень внимательно осмотрел все этажи, заведующий предложил осмотреть окрестности Дома и все земли, которые принадлежат Берну. Но Селифан отказался это делать, сослался на то, что у него дела и он спешит. Селифана уже не волновало, что в этом посёлке принадлежит Берну, а что нет. Ему уйти лишь захотелось, побыть одному, подумать. Мысли о Роберте так и не покидали его. Неделя уже миновала с тех пор, как авария произошла, а он никак найти его не мог. Не знал, у кого поинтересоваться местом его нахождения. Селифан не хотел идти к родителям его, не желал показывать повышенный интерес к Роберту и боялся навести подозрения на то, что он один из первых, кто узнал о несчастье с ним.
Селифан знал, что его увезли в больницу другого города: этот слишком маленький и всё, что могут сделать здесь врачи, так это оказать экстренную помощь, но а лечить... у них оборудований недостаточно. Селифан не сомневался в этом: так обычно говорят и сами врачи маленьких городов, не имея возможности лечить больного должным образом и отправляя его куда-то. И потом, Селифан уже был в единственной больнице этого города, и Роберта там не оказалось.
Селифан знать очень хотел, жив ли ещё Роберт?
...
- Ну так что ты надумал? - спросил Берн у Селифана, когда тот пришел к нему после осмотра Дома (Селифан пришел лишь спустя неделю) - Длинное же у тебя "завтра" оказалось, - не упустил он возможности упрекнуть его. Берн не любил, когда ему врут. Да и ждал он, когда Селифан придет. Берн имел особый интерес устроить его на работу у себя, но скрывал это.
- Не мог я раньше. Дела были. Проблемы...
- Что такое? Опять Эмма твоя непутёвая?..
- Да нет. С ней всё никак я поговорить даже не могу. Приходит лишь иногда в школу. Избегает.
- Не думаю, что избегает. Ей же ш деньги нужны. Дашь - и она твоя.
- Нет. Ты ошибаешься.
Селифану очень не нравилось то, что говорит о ней Берн. Он бы не хотел, чтобы он даже думал так, не то чтобы произносил это вслух и ему.
- Совет тебе мой честный, дружеский: хватит тебе маяться с этой любовью.
- Я не могу, -поспешил он ответить. И голос Селифана был настолько уверенным и в то же время робким и нерешительным, что Берн захотел поскорее посмотреть на лицо его и убедиться в серьёзности услышанных слов. Он поверить не мог, что Селифан так увлёкся Эммой. Он бы не хотел этого. Берн не думал, что Селифан из тех мужчин, которые любят ненормальной, маниакальной любовью. До недавнего времени Берн только таким стал называть любовь Селифана к Эмме. Он не представлял себе, как можно любить наркоманку, столь ужасную в поведении и внешности, такую как Эмма, которая никогда, по-видимому, не следила за собой. В последнем Берн не сомневался, так как видел её в здравии. Она казалась ему отвратительной. А в своей зависимости - ещё более.
