- Оно поможет, не сомневайся. Узнаешь, что такое настоящая жизнь.

  - Все терпят, терпят - и ломаются? - пыталась Эмма расшифровать скрытую истину в его словах; и знала она заранее, что Дементий станет возражать ей. Так и вышло. Он, как услышал эти слова, возвратился назад к ней и подсел рядышком у стола. Эмма почувствовала, что намечается продолжительная беседа. Она уже даже жалеть начала, что не взяла молча его "эликсир счастья" и не позволила уйти.

   Но когда Дементий заговорил, Эмма поняла: он не такой уж страшный человек - слушать его одно удовольствие. Голос его звучал как-то успокаивающе, не тихо не громко, и Эмме было на удивление приятно слушать его.

  - Ну, зачем же ломаться, когда ты можешь просто так, временно забыть о трудностях? И я многим помог.

   Эмма по сторонам огляделась, когда он произнёс последние слова. И Дементий понял, о чём она подумала и сказал:

  - Нет, не им я помог - таким, как ты. Мир не есть только то, что мы видим. Он гораздо шире и просторнее; в нём много того, что неподвластно нам. Но можно ли познать непостижимое, если бояться разобраться даже в простых, земных вещах - в удовольствиях телесных и душевных?

   Он ещё много философствовал. И Эмма не представляла, откуда он, такой ещё молодой парень, мог набраться "такой бурды"? Она терпеть не могла философию, а так же тех, кто любит её. Но всё же к Дементию это не относилось в полной мере. Он нравился ей и очень, поэтому только она выслушала его и старалась быть вежливой и внимательной к его словам. Она не хотела обидеть его какими-либо пренебрежительными словами относительно той идеологии, которую он старался внушить ей. Она на самом деле даже не слушала толком то, что он говорит. Просто сидела и смотрела на него, иногда оборачивалась по сторонам, чтобы вспомнить место, в котором она находится. Эмма чувствовала это крайне необходимым, пусть даже атмосфера квартиры, в котором вот уже четыре года подряд пьянствуют, действовала угнетающе.

   Дементий, казалось, уводил её далеко от реальности или же он хотел сделать это преднамеренно? Эмма не понимала, как именно обстоят дела на самом деле. Но то, что Дементий говорил, несомненно, представлялось интересным. Она не хотела слушать его и в то же время это ей нравилось. Впервые Эмма ощутила в себе столь противоречивые желания.

   Он умел увлечь её своим рассказом, но не мог заставить полюбить его философские учения. Впрочем, она знала, что это не его учения: "ему тоже кто-то вбил в голову то, что хотел, и теперь ясно, что он, как прилежный ученик, распространяет свою веру на других".

   К концу их разговора, Эмме показалось, что он вошёл в какую-то секту и теперь хочет затянуть в неё и её тоже. Но Эмма не собиралась увлекаться никакой религией... Она считала, что это дурная компания, которая проповедует "взгляды одного чокнутого" и заставляет всех её участников беспрекословно подчиняться определённым правилам. Также Эмма думала, что в секту какую-либо присоединяются лишь люди с больной головой - ненормальной психикой. Себя она считала в полном здравии, а следовать за чьими-то взглядами - унизительным.

  - Хочешь ли ты ощутить вкус реальности? Познать ту жизнь, которую мы все себе желаем? - задал Дементий один, казалось бы, из его любимых вопросов. И их много прозвучало в процессе их общения, все они представлялись риторическими - голос его подсказывал, что отвечать ей не обязательно ему. И вообще, Эмма, можно сказать, не чувствовала разницы между всеми его вопросами, будто бы он всегда задавал одни и те же. И она не могла понять до конца, почему же всё так происходит?

   "Толи дело в его голосе?" - думала она, задаваясь столь нелёгким вопросом. А голос его был ровный, всегда сдержанный, и от слов его всегда исходила некая мудрость. Даже не сказав ничего умного, он представлялся человеком знающим, что говорит. Дементий излучал некую странную, притягивающую к нему людей энергию. И Эмма не понимала до конца её мощь и возможности. Но она знала одно - у него дар убеждения, никто не может равнодушно слушать его, даже она.

   Несмотря на своё безразличие к тем учениям, что он проповедовал, она почувствовала, что он оказывает какое-то странное воздействие на её мозг. Это было весьма необычным явлением, потому что раньше никто никогда не говорил с ней так, и никогда после разговора с кем-либо она не ощущала жизнь столь осмысленной, нужной. После продолжительного общения с Дементием, Эмма как бы поняла, зачем живёт? И это не показалось ей чем-то естественным, потому что... Разве она раньше не видела "смысл жизни"? Но ей явно показалось, что раньше она видела лишь "смысл существования", и то лишь только часть этого смысла. Дементий долго разграничивал ей понятие жизнь и существование, и они, казалось, смешались в её голове. Он много говорил, но ясность мысли, трезвый взгляд на жизнь только покидал её...

   Всё, что он говорил в начале их разговора давало ей ясность мысли, в конце - путаницу всего, в чём только можно задуматься. Это было тяжелое ощущение, потому что Эмма привыкла всегда знать то, чего хочет от жизни. Никогда она не сомневалась в том, что правильно, а что нет. И видела "правильную дорогу", даже когда шла по "неверной".

   Дементий много говорил о том, надо ли жить или нет? Пуста ли жизнь или нет? И Эмма не могла избавиться от ощущения, что он её склоняет к чему-то. И в то же время он многократно упоминал о свободе воли - свободе выбора.

  - Я знаю, что тебе нужно. - сказал он, когда Эмма почувствовала, что разговор их близится к концу (он дал понять ей это каким то необычным способом, она даже не поняла, как именно?). - Но хочешь ли ты этого?

   Эмма молчала, несколько недоуменно глядя на него. Она привыкла не отвечать на его многочисленные и странные вопросы, ведь он сам разрешил ей поступать так. Но на сей раз он сам попросил её:

  - Я должен знать ответ. Скажи мне.

  - Странный ты, - сказала она, вместо того, чтобы ответить на его "не вопрос".

  - Нет, это не так. Тебе сейчас так кажется, потому что я многое не объяснил. И я знаю, что не объяснил. Но ты ответь, хочешь ли ты получить то, что требует от тебя душа твоя?

   Эмму не переставали удивлять его слова. Иногда, говоря некоторые свои предложения, он казался не просто необычным - чересчур странным человеком. Бывали моменты, когда она не видела разницы между ним и некоторыми другими её знакомыми, то есть не находила она его каким-то "не таким". Но иногда он задавал такие вопросы, такие предложения выговаривал, что Эмма невольно сомневалась в его "земном происхождении". Последовательность слов его казалась не таким, неправильным, что ли... он как бы вертел словами, как хотел, путал привычную последовательность их произношения - пользовался великими возможностями всемогущего русского языка.