– Опишите погоду в тот день.

– Лето, начало июня. Жарко, солнечно с самого утра.

– Какие у вас были планы?

– Ничего такого. Было одно обязательное дело – должны были прийти делать окно на кухне, и мне нужно было ждать мастеров.

– Чем вы занимались до их прихода?

– Проснулась, умылась. Мама приготовила яичницу, брат с сестрой сели кушать. Мама одевалась на работу. Я помыла бабушку, посадила её, дала покушать. Обычные дела, обычный день.

– Почему в вашем голосе столько грусти?

– Хочу туда, к маме, к бабушке. Это было прекрасное время, а я, дура тупая, тогда всё это ненавидела просто. И эту убогую квартиру, и постоянно народ вокруг, и эти обязательные мероприятия: принеси, сделай, поухаживай. А в тот день я знала, что надо будет заняться уборкой.

– То есть, это копилось в вас долгое время?

– Что именно?

– Недовольство.

– Да, у меня были обиды, но я о них не говорила. Вообще вся ситуация в тот момент была неоднозначной. Нельзя было сказать, что это хорошо, а это плохо. Я много думала, переживала, прощала. Но опять-таки всё внутри себя. Бывало, конечно, что мы ругались, кричали друг на друга. Но я всегда могла себя сдержать, потому что смотрела на происходящее и со своей стороны, и со стороны мамы. Всегда металась.

– Поясните, что значит металась?

– Понимала и себя, и её. И жалко мне было нас обеих. Всё было противоречивым. И много было трудных, невозможных моментов. Но самые обидные, незаслуженные слова я произнесла в тот солнечный день.

– Это был диалог с кем-то из членов семьи?

– С бабулей.

– Это случилось, когда пришли рабочие?

Нина чувствовала, что её загнали в угол. Сейчас для девушки было два варианта: либо прекратить всё, либо начать говорить. Она не знала, что правильно, а что нет. Но внутри, очень глубоко, она и сама желала сказать. Вывалить хоть на кого-нибудь этот груз. Но привычка молчать и улыбаться не отпускала. Незнакомец напротив молчал, и помощи в принятии решения от него явно не следовало ожидать. Нина посмотрела ему в глаза, надеясь найти ответ. Он постоянно щурил глаза, будто старался силой мысли заставить её решиться на этот шаг.

– После завтрака все ушли. – Девушка сказала первую фразу и втянула носом воздух, потом тихонько выдохнула, повторила этот трюк несколько раз, в попытке успокоиться и собраться с мыслями. – Я зашла к бабе, она опять плохо поела, я спросила, что не так. Она как обычно только махнула рукой. Потом началась утренняя «песня»: яйца надоели; чай не такой сладкий, как надо; положи меня повыше; поправь подушку; принеси свежей воды; найди пульт от телевизора; памперс не так одеваешь, не так сворачиваешь. Это всё не страшно, у меня ко всему этому уже выработался иммунитет. Настроения не было, но в целом ситуация привычная и терпимая. На всякий случай я тогда ушла в зал, начала уборку. Вскоре приехали дяденьки, начали разбирать старое окно. Я решила не терять время, ну зачем мне стоять там с ними, поэтому вернулась к своим делам. Тогда баба позвала меня, спросила, что там происходит. Мне пришлось напомнить про ремонт. Тут же посыпался град вопросов: а как? а что? Я что-то ответила и ушла. Через пару минут она зовёт меня опять – иди, мол, стой там с ними, вдруг что-нибудь утащат. Что? Стол со стульями? В этой квартире самым ценным была сама квартира. Я вернулась к своим занятиям. Баба не отступала – иди, наблюдай, они там всё сломают. В общем, срыв произошел на пятый раз, и произошло всё неожиданно для меня. На самом деле, я и сейчас не могу объяснить, что это было. Как так-то? С чего вдруг? Стандартная ситуация, ничего нового и шокирующего, но… я повысила голос, отвечала то же самое, только криком, развернулась, собираясь уйти, а баба что-то сказала вслед, и вот тогда я обернулась и уже спокойно произнесла: «Ты лежишь?! Вот и лежи. Желательно молча». Это моя дословная фраза.

Нина вытерла слезы руками и грустно улыбнулась.

– Вот и вся история

– Ваша бабушка болела?

– Да, инсульт. Сама не ходила, могла только сидеть с опорой на подушки.

Они оба некоторое время молчали: девушка переживала прошлое, мужчина давал ей возможность выплакаться и успокоиться.

– И вам не кажется, что вся эта ситуация тоже неоднозначная?

– Нет! Я могла промолчать, просто уйти и всё. Или сделать, как она хотела. А я – по больному. Так, чтобы обиднее. Она всегда так любила меня. Всегда. – Нина со злостью стукнула по подлокотнику. – Что здесь неоднозначного? А?!

– Для вас этот всплеск эмоций, эти слова тоже были неожиданностью?

– Да. Я мечтала о том, чтобы она выздоровела, даже мысли не допускала подобной тому, что сказала. Откуда же это взялось?

– Возможно, это естественный взрыв, но не в том направлении.

– Не знаю я. Может, хватит меня мучить? Есть факт – она была лучшей бабушкой на свете, а я, вместо благодарности, сорвалась на ней.

– Вы всё осознали, раскаялись. Может для вашей бабушки этого будет достаточно?

– А вот этого мы уже никогда не узнаем. Нет больше её.

– Понятно.

– И зачем было всё это? К чему привел мой рассказ?

Надо ответить. Мужчина понимал, что нужно сказать хоть что-то, иначе она закроется. Человек так устроен: ему просто необходим результат.

– Вы наглядно объяснили мне свою позицию.

– Чудесно. Может, теперь вы расскажете мне свою версию?

– Пожалуй, терпение – качество самое трудоёмкое, противное свободолюбивому человеку, но оно жизненно необходимо. Накал страстей может угаснуть, всё, что произошло, можно забыть или осмыслить иначе. Но на это нужно время. А вот если за этим событием следуют другие, или ситуация имеет многократное повторение, или кто-то специально подливает масло в огонь, тогда очень сложно сдержать всё в себе. Терпение напоминает мне шипованную резину: помогает вовремя затормозить, избежать заноса. Еще один важный момент заключается в том, что качество это крепнет с годами. Молодые не так терпеливы, как старшее поколение.

Диалог получился эмоциональным и немного вымотал обоих. Тишина позволяла осмыслить всё сказанное. Нина открыла для себя, что этот случай она озвучила впервые, и сейчас стало немного легче вспоминать, думать о случившемся. А значит, она приняла правильное решение. И сейчас девушка была очень рада этому факту, потому что смогла отпустить себя с цепи. А что она, собственно, потеряет? Будь что будет.

– Эмоциональным людям сложнее себя контролировать.

– Что вы имеете в виду?

– Тем, кто остро на всё реагирует и не может вовремя закрыть рот. Я тоже не самый спокойный человек, но научилась проглатывать слова. Не знаю, когда ко мне пришло это умение.

– А сейчас этот навык помогает?

– Да. Чем старше, тем активнее я его использую. Бывают и у меня моменты, когда хочется сказать и сбросить с себя этот груз. Для этого случая раньше у меня была подруга, а сейчас кот.

– Хочу попросить, чтобы здесь вы забыли о молчании.

– Сложно.

– Во-первых, о нашем разговоре больше никто не узнает. Во-вторых, я ни в коем случае не буду вас осуждать, ругать или обижаться. Отпустите себя, не зажимайтесь и ничего не бойтесь.

– Хорошо.

– Вторая тема стала немного личной для вас. Я имею в виду, что вспоминать прошлое, свои ошибки, людей, которых больше нет с нами – всё это очень непросто. Вы большая молодец, что решились. А сейчас сделаем подводку.

– Больше никаких историй!

– Ваш вывод, терпение – это?

– Это умение человека отступить, сдержать свои эмоции. Для развития этого качества необходимы две вещи: время и практика. Мне в целом нравятся терпеливые люди, потому что со стороны они выглядят сдержанными, вежливыми, спокойными, рассудительными. Кто-то может назвать их холодными и бездушными. В этом есть своя правда, не спорю. Но. Есть одно большое «НО», которому я завидую: терпеливые люди не жалеют о своих словах и поступках. Они как хищники – способны сделать шаг назад, остыть и принять правильное решение. Мне думается, что они обычные люди, им бывает больно, обидно, одиноко. Просто не показывают этого всем подряд. Вот так я представляю терпение и людей, которые хорошо развили в себе это качество.