Твою мать! Вновь сменил направление и продолжил бег.

  - Туда! - отдалённый крик, указывающий преследователям моё местонахождение, заставил припустить ещё сильнее.

   Погоня продолжалась уже довольно долго, но до сих пор я чувствовал, а иногда даже слышал буквально висящих на хвосте сектантов. Они, словно охотничьи псы, шли по следу, не желая расставаться с добычей. Не знаю как, но определяют моё местонахождение безошибочно.

  Врёшь, не возьмёшь! Я вылетел на пустой участок и в замешательстве на секунду замер. Мёртвая деревня закончилась, и передо мной открылся пустырь, за которым сквозь пелену дождя угадывались даже не очертания строений, а лишь их призрачные намёки. Теперь у меня был выбор, бежать вперёд через пустырь, либо, сделав по самому краю мёртвой деревни небольшой крюк, вновь юркнуть обратно.

  Выбрал пустырь. Скорее интуитивно. Лишь позже придумал несколько причин, вынудивших сделать такой выбор. Например, что в виднеющихся за пустырём строениях всё же могут быть люди, готовые мне помочь по причине вражды с сектантами.

  Как сильно я заблуждался на счёт людей, понял лишь, когда достиг этих самых "строений". Ими оказались не дома, а корабли. Старые, в основном деревянные парусные фрегаты, они неестественно чернели на фоне моросящего серого неба и их мачты возвышались, словно кресты на могилах неизвестных исполинов. Зато отстала погоня. На пустыре я ещё их чувствовал, а, оставив позади несколько полусгнивших остовов, понял, что спасён.

  Забравшись по свисающей якорной цепи на один из кораблей, ещё долго стоял, напряжённо всматриваясь в дождь, но преследователи так и не появились. Накатившая усталость захлестнула волной, заставив пошатнуться и сгорбиться, судорожно хватаясь за ненадёжные перила. С трудом добравшись до кубрика, завалился на деревянную лавку и отключился, не смотря на ноющую боль в пальце.

  Отступление (сторонние разговоры)

  - Почему пленник оказался один? - грозный голос сидящего на троне из красного дерева человека не оставлял сомнений, что провинившимся несдобровать.-Разве Ливень не указал нам, что их будет двое?

  - Их было двое, понтифик, - говоривший виновато вжал выбритую голову в плечи. - Но девушка оказалась чуть в стороне и успела схватиться за оружие. У нас не было выбора, она могла поднять шум.

  - Выбор есть всегда, - названный понтификом мужчина с низко надвинутым на лоб капюшоном несколько раз сжал и разжал пальцы, словно пытаясь смять подлокотники трона. - И вы его сделали не в лучшую сторону.

  - Но...

  Понтифик оторвал одну ладонь от подлокотника и начавший, было, оправдываться служитель мгновенно замолчал, опустив взгляд в пол. На некоторое время в тускло освещённом зале воцарилось молчание. Сидящий на троне словно решал участь трёх стоящих перед ним служителей, а провинившиеся покорно ждали своей участи.

  - Ладно, - понтифик решил проявить снисхождение, - всё же вы доставили в храм ключевую фигуру, и это самое главное.

  Стоявшие по бокам трона служители из легиона Хантеров слегка расслабились. Понтифик сделал свой выбор и им не придётся убивать своих братьев, не выполнивших указания ливня. А такое бывало. Иногда провинившихся рубили на куски прямо посреди зала, заливая кровью белый мраморный пол храма. Но это случалось редко, чаще понтифик приказывал отдать их солнцу. Вот тут могли возникнуть проблемы. Принять смерть и этим искупить свою вину перед дождевиками - это одно, а быть отданным солнцу... Не у каждого выдерживали нервы, и бывало, приговорённые кидались на понтифика, выставив перед собой скрюченные пальцы, будто норовя вырвать его сердце. На этот раз всё обошлось.

  - Идите и проведите ночь с ливнем, - аудиенция была закончена и приободрённые служители уже повернулись к дверям, когда те неожиданно распахнулись.

  - Понтифик, прибывший сбежал! - все мгновенно поняли, о ком говорит ворвавшийся служитель, но отреагировали по-разному.

   Хантеры остались невозмутимы, хоть и были осведомлены о важности пропавшей персоны. Провинившиеся служители, уже поверившие в своё счастливое избавление, испуганно замерли, боясь пошевелиться, чтобы лишний раз не отсвечивать и мечтая превратиться в маленькую чёрную точку. Понтифик побагровел, вскочил, но затем снова сел. Обвёл невидящим взором всех присутствующих, словно ища, кого назначить козлом отпущения, но всё же взял себя в руки. Жестом отослал трёх служителей, уже приготовившихся к смерти или того хуже, и лишь когда остался один на один с принесшим нерадостную весть (Хантеры не в счёт), поинтересовался:

  - Как?

  - Ему помогли, понтифик.

  - Виновники найдены?

  - Да, понтифик, четверо убиты, один захвачен, - служитель поклонился. - Он в плачевном состоянии, но ведуны пока поддерживают в нём жизнь.

  - Я хочу присутствовать на допросе, - понтифик резко поднялся и подошёл к служителю. - Веди.

  - Мы уже начали допрос, - вновь склонил бритую голову служитель. - Обстоятельства заставляют действовать оперативно. Надеюсь на ваше снисхождение, понтифик.

  - Всё верно, - понтифик взял служителя под локоть и повёл к выходу. - Что он уже успел сказать?

  - В храме вызрела секта, понтифик... - за вышедшими закрылись двери, и дальнейший разговор оставшиеся охранять пустой трон Хантеры не услышали.

  Прикованная

  Лежащая на деревянной кровати девушка имела весьма болезненный вид. Бледная кожа, замотанное бинтами тело под застиранной простынёй и влажная тряпка на лбу. Грудь подымалась редко, и можно было даже заподозрить, что девушка в коме. Тем не менее веки слегка дрогнули и она открыла глаза, оглядывая скудную обстановку комнаты.

  Правая рука дрогнула, словно собираясь дотянуться до тряпки на лбу или ощупать забинтованные раны, но обессилено упала обратно на кровать. Девушка вновь закрыла глаза и провалилась в сон, поэтому уже не видела, как в комнату вошла пожилая суховатая женщина и заново смочила тряпку на лбу. Через минуту к женщине присоединились двое мужчин. Один был полноват, но двигался легко и непринуждённо, будто для него это и не вес вовсе. Так двигаются люди, весившие совсем недавно гораздо больше и стремительно похудевшие. Второй мужчина напротив, был высок и подтянут, но двигался медленно и тягуче, всем видом показывая, что ему лень здесь находится и если бы не досадные формальности...