Фрост буквально просочился в квартиру, стоило мне открыть дверь, и тут же снял ботинки, опираясь левой рукой на полку для обуви. Священник, на удивление, торопливо избавился от куртки и любимого крысёныша отправил в комнату, а не понёс его мыть.

– Что-то случилось? – не выдержал я.

– Нет. – отрицательно помотал головой Фрост. – Нет, просто я не должен был уходить сегодня. – он с некоторой жалостью посмотрел на меня, но затем быстро скрыл её за приятной улыбкой. – Прости.

– Я в порядке, Эйден. – твёрже обычного сказал я. – Не понимаю, о чём ты?

– Просто… – священник замялся. – Ты не нальёшь мне кофе, пока я руки помою?

Только я хотел сказать, чтобы он не переводил тему, как заметил взгляд Эйдена, упавший на кроссовки Мэтта. Ну да, не лучшее время выяснять отношения. Я невольно вздохнул и посмотрел на Фроста.

– С молоком?

– Нет, не хочу молоко. – помотал головой он. – Печенье осталось?

Я качнул головой в ответ и пошёл на кухню. Возвращаясь домой сегодня, мне в голову пришла навязчивая идея захватить новую пачку печенья. Как знал.

– Слушай… – Мэтт поднял ладони перед собой. – Ладно, тупая была шутка, извини. Я идиот, согласен. – он виновато покачал головой. – Но ты себя хотя бы слышишь? Тот Митчелл Хилл, которого я всегда знал, никогда бы не поверил во всякую сверхъестественную чепуху. – сказал полицейский, опустив руки на стол. – И он уж точно не стал бы отказываться от медицинской помощи и работать с навязчивыми мыслями в голове. Ты можешь быть необъективным, Хилл. – Мэттью сделал паузу, вглядываясь в моё лицо. – Ты это, блин, понимаешь? Если ты посадишь не того? Всё, над чем мы оба работаем, пойдёт коту под хвост, Митч!

– Я не сошёл с ума, Мэтт! – гаркнул я. – Это не мешает мне работать! Если ты не заметил, сегодня я раскрыл очередное дело!

Дормер предпочёл промолчать, поджав губы, чем наговорить того, о чём, вероятно, будет жалеть следующие пару дней. Полицейский поднял ладони перед собой и встал.

– Давай закончим, окей? – предложил он. – Завтра оба… В общем, продолжим завтра, если захочешь, идёт?

Я слабо кивнул и проводил друга.

На кухне я застал Эйдена. Кофе налил, а позвать Фроста забыл. Рядом на соседнем стуле закутанный в маленькое полотенчико сидит Фобос. Крысёныш весь мокрый, похоже, Эйден всё же помыл его после прогулки. Фрост протянул любимцу четвертинку овсяного печенья, и Фобос зарылся в полотенце, хрумкая угощением.

Священник лениво встал и подлил кофе в мою чашку. Я сел на стул и закрыл лицо руками. Меньше всего мне хочется ругаться с Мэттом. Даже не потому что он мой друг, а по той простой причине, что он действительно нисколько не верит в сверхъестественное, следовательно, наш разговор априори закончился бы непониманием и ссорой.

Глупо было из-за этого кричать друга на друга. Почему такие элементарные вещи приходят только после ссоры, а не до неё? Понятия не имею. Снова. И тем не менее меня просто раздирает эта узколобость!

– Что он несёт, Эйден?! – снова вспыхнул я. – Почему он мне не верит? Я же его лучший друг! Мы знакомы чёрт знает сколько!

– Успокойся, не кричи. – священник аккуратно взял меня за руки. – Я на твоей стороне, я тебе верю, Митч.

– Почему так, Эйден? – обессиленно спросил я, слегка сжав его пальцы. – Разве я похож на сумасшедшего?

– Не осуждай это, не анализируй, Митчелл. – Фрост глубоко вздохнул и медленно выдохнул, а я сию минуту неосознанно повторил за ним. – Сила… – снова вдохнул он. – Не привязывай её ко всему, не уменьшай её величие и власть над всем. Просто… – очередной вздох. – Прими её существование. Тебе станет гораздо легче, клянусь. – пообещал священник.

– Это тьма в чистом виде… – обречённо прошептал я, на большее просто не хватило сил. – И как мне принять это? Я стараюсь, всё время стараюсь искоренить зло насколько это возможно, а ты говоришь принять?

– Сила – это всё и сразу. – пояснил Фрост. – Как используешь её, такой она и будет. Что ты призовёшь, то и придёт к тебе. Культ призвал Тьму, она и пришла к ним.

– Я никогда даже представить не мог, что существует такая мощь. – из последних сил выдохнул я.

– Это лишь капля, Митчелл. – Эйден аккуратно погладил мои руки. – Просто прими. Посмотри на мир другими глазами, по-новому.

Я всю ночь лежу и как настоящий идиот или параноик таращусь в белоснежный потолок. Даже в темноте он поблёскивает, как первый снег, из-за лучика света, который осторожно прокрался в комнату. Где-то под окном горит уличный фонарь. Странно, я раньше не замечал, что его свет проникает в мою комнату.

«Посмотри другими глазами», «прими её». Как это можно принять? Как это можно сделать так просто? Будто оно всегда было со мной, будто я просто не обращал на это должного внимания? Я не знаю. Я не знаю, как мне сделать это.

Ночь тянется медленно. По-моему, часы не идут, стрелки застряли на трёх часах и двадцати трёх минутах, а солнце за окно не особо торопится вставать. Новый день не начинается. Мир замер. Меня с головой опять накрыло это противное чувство беспомощности. Как я могу повлиять на солнце? Вряд ли хоть один человек способен поторопить дневное светило начать день. Нет, такое никому не под силу.

За стеной тихо посапывает Эйден, иногда приглушённо пищит Фобос. Пусть эти звуки едва заметны, но я слышу их так чётко, будто всё это происходит прямо у меня над ухом. Мне слышно так же ясно, когда Эйден переворачивается с живота на спину и обратно. И как Фобос еле полз на кухню пить, не до конца проснувшись от крысиного сна.

Плоть, мозг ясно вспомнили те ощущения, когда во мне находилась Сила. Я чувствую себя хлебной крошечкой на мраморном полу тронного зала. Пылинка на большом обеденном столе. Крошечный кораблик во всём Тихом океане. Я ничто и всё же я, наверное, что-то да значу для всего огромного мира и чудовищной Силы.

Из груди вырвался блаженный от внезапного осознания выдох. Постель кажется настолько удобной, что по своей воле мне вряд ли придёт в голову покинуть её раньше звонка будильника. Свежий воздух приятно наполняет лёгкие с каждым вздохом, а веки наливаются свинцом. Я лениво перевернулся с правого бока на спину и моментально провалился в сладкий сон.

Рано утром я отправился к студентам. Ронни просила зайти, она хочет отдать мне все свои записи по культу Ангелов Гекаты. Квартира Ронды и Оливера находится недалеко от нашей, буквально в пятнадцати минутах прогулочным шагом.

Звонок в дверь. Мне сразу открыл Молоуни.

Он торопится, а в руках держит флакон тонального крема и косметический спонж в форме яйца неоново-розового цвета. Заострённый кончик латексной губки испачкан как раз в тональном креме того же оттенка, который держит Олли.

Я присмотрелся к лицу музыканта. На его правой щеке практически исчезли забавные веснушки, на левой они ещё видны. Неужели, Молоуни каждое утро замазывает их?

Не буду доставать его своим мнением. Не сегодня, по крайней мере. Пусть собирается, Олли и так сегодня нервный. Похоже, студенты проспали.

– Вот, детектив. – Скаврон показалась из комнаты и вынесла мне пакет с тетрадями. – Всё, что есть.

– Надеюсь, это поможет с поисками Кэйтлин. – улыбнулся я.

Ронда внимательно обвела меня взглядом, сложив руки на груди, а затем мило улыбнулась.

– У Вас всё хорошо, да, детектив?

– Хм… – ухмыльнулся я, мельком вспомнив непростой вчерашний вечер. – Конечно.

– Вы почти распутали этот клубок, мистер Хилл. – негромко сказала она неестественно взрослым для неё голосом. – Дело за малым. – добавила художница шёпотом.

– Прости? – непонимающе переспросил я.

– Я говорю, нам пора идти. – привычным голосом сказала Ронни, захлопав длинными ресницами, как кукла. – Хорошо?

Я пытливо всматриваюсь в личико девушки, но никак не могу понять, что произошло минуту назад. Клянусь, через Ронду кто-то только что сказал мне, что… Нет, быть не может! Да к чёрту!

– Да, да, конечно. – очнулся я и прошёл к выходу. – Хорошего дня!