— Да, конечно, — управляющий слегка засуетился, раскрывая принесенную с собой папку с какими-то бумагами. Порывшись немного, он протянул мне лист.

— Что это? — задала я вопрос, ставя чашку на стол и забирая из его рук бумагу.

— Это, миледи, документ, из которого следует, что у Кадмуса на самом деле был заключен договор с банком.

— Позвольте, — попросил капитан, вставая и подходя ближе. Забирать документ у меня он не стал, лишь наклонился, обдавая меня приятным запахом, отчего я на миг перестала дышать. Замерев, я не знала, как именно мне поступить: то ли отодвинуться, то ли не обращать внимания. Впрочем, как-то отреагировать не успела — капитан тихо хмыкнул и отодвинулся. — И много отдали, мистер Атчесон, за эту бумагу? — спросил он, отодвигаясь и возвращаясь в кресло, в котором он до этого сидел.

Атчесон на эти слова вспыхнул, возмущенно открыв рот.

— Да как вы?..

— Мистер Атчесон, — прервала я его, решив, что не стоит никому из нас пока ругаться. — Большое спасибо, вы меня очень выручили. А деньги — не главное.

После этих моих слов управляющий весь сдулся, а потом довольно улыбнулся. Ясно, значит, отдать пришлось за эту бумажку много. Что ж, репутация всё равно дороже Я даже представлять не хочу, как могла подобная деятельность потрепать имя Валентайнов. Не удивлюсь, если эту сумму потом вычтут из моего наследства.

— Ну а вы, мистер Фергюсон, чем нас порадуете? — спросила я, покосившись на Эллингтона. Наверное, не стоило его посвящать в столь личные дела, но капитан имел поразительное умение — он влезал в происходящее с таким видом, словно все это касалось непосредственно его. Это слегка настораживало, но, странное дело, почти не раздражало.

— Боюсь, миледи, я, в отличие от мистера Атчесона, порадовать вас ничем не могу, — пробормотал Кормак, снова вытирая лоб платком.

— Что-то случилось? — я встревожилась.

— Случилось. Заранее прошу прощения. Я и представить не мог, что может произойти нечто подобное. Будьте уверены, я ее уволил сразу же, как только узнал.

— Подождите, мистер Фергюсон, — остановила я адвоката. — Давайте вы начнете с самого начала и расскажете нам, что и когда случилось. А мы уже потом будем думать, как это исправить.

— Хорошо, — кивнул Кормак. — Началось все с того момента, как умер ваш отец — Кадмус Валентайн.

Запнувшись на полуслове, Кормак состроил на лице скорбное выражение.

— Это такая потеря. Я вам соболезную, — сказал он.

— Спасибо, мистер Фергюсон, — я вздохнула и прикрыла глаза. Подождав некоторое время, снова заговорила: — Но всё-таки, давайте продолжим.

— Да, конечно, — Кормак слегка нервно скомкал платок в руке. — Когда Кадмус ушел от нас, я начал собирать документы, понимая, что вскоре все будет перераспределено между наследниками. Вот тогда-то и выяснилось, что бумаги, указывающие на ваше с Кадмусом родство куда-то задевалась.

— Прошу прощения, — перебила я адвоката, кое о чем вспомнив. — Мистер Атчесон, — обратилась я к управляющему. — Скажите, вы говорили, что завещание и контракт вы получили от мистера Фергюсона. Это так?

— Верно, — Стивен кивнул, явно не понимая, зачем я снова вспомнила об этом.

— Не понимаю, — я нахмурилась. — Значит, чтение завещания прошло без моего участия? — только сказав это, я подумала, что здесь (в этом мире), возможно, все не так.

Фергюсон схватился пальцами за ворот и принялся ослаблять его. Весь его вид говорил, что ему душно и явно не по себе. Управляющий непонимающе уставился на Кормака, молчаливо требуя ответ. Капитан с любопытством за всем наблюдал, и вид у него был такой, словно все происходящее доставляет ему крайнее удовольствие. Не понимаю я его. Чему тут можно радоваться? Судя по виду адвоката, процедура чтения завещания была проведена с нарушениями. Осталось только понять: почему так произошло.

— Понимаете, мисс, мы с вашим отцом обсуждали этот момент. Он ведь последнее завещание составил буквально за полгода до своей смерти, — начала Фергюсон, взяв себя в руки. — Это было его распоряжение, — закончил он быстро.

— То есть, мой отец сказал вам, что в случае его смерти на чтение можно приглашать моего брата и сестру, но не меня? — честно говоря, я усомнилась в подобном. — Он объяснял причину?

— Он сказал… кхм… — закашлялся Кормак, мельком глядя на меня. — Прошу прощения, миледи. Он сказал, что толку звать вас нет никакого, что вы все равно ничего не поймете. Когда ко мне после смерти Кадмуса приехали ваши брат и сестра, то я вспомнил его слова… Да и мистер Валентайн — ваш брат — настаивал не задерживать их… Они спешили, вот и… Да, все было именно так.

Взгляд Фергюсона стал виноватым. Управляющий чему-то кивнул, а капитан глянул на меня с явным интересом.

— Очень неожиданно, — сказала я, мысленно ругнувшись. Я так понимаю, они тут все были друзьями и о том, что в таких вещах стоит следовать букве закона как-то позабыли.

— Я тоже не совсем понимаю сейчас, — признался Кормак. — Ваш отец всегда описывал вас, как нежную особу, которой — не поймите меня неправильно, миледи — нет дела до реальности, — произнес Фергюсон, явно стараясь оправдаться в моих глазах.

— Да, все верно, — поддакнул управляющий. — Я и сам вчера удивился, когда увидел вас. Вы, несомненно, обворожительны, миледи, но совсем не похоже на то оторванное от мира создание, каким всегда описывал вас наш друг.

Взгляд капитана стал еще более заинтересованным. Взглянув на него неодобрительно, я подумала, что этому человеку сейчас не хватает только попкорна.

— Господа, последний раз я видела своего отца в девять лет, — сказала я холодно, непроизвольно распрямляя плечи сильнее. — За все эти годы он ни разу не приехал ко мне. Откуда он мог знать, какая я на самом деле?

— Но… — Фергюсон нахмурился, торопливо вытирая лоб, — он всегда рассказывал о вас так, будто…

— Знал все с точностью, — закончил за него управляющий.

— Если он к вам не приезжал, значит, ему кто-то рассказывал, — подвел итог капитан. — И, видимо, качественно искажал реальную картину мира, точно так же как и с миниатюрами. Кстати о них, — достав из кармана небольшую коробочку, похожую на портсигар, Эллингтон открыл ее и передал мне.

Внутри коробочки можно было увидеть мой портрет. На этот раз, на нем действительно была запечатлена Бриана. И теперь я понимаю, почему капитан при первой встрече не узнал меня. Я на изображенное создание походила мало. Бриана действительно выглядела неземной и эфемерной. Мечтательный и слегка отсутствующий взгляд, мягкое выражение лица, низко опущенные плечи, чарующая полуулыбка, едва уловимый наклон головы, почему-то дарующий образу загадочность. Светлые оттенки в одежде только подчеркивали это неземное впечатление, как и цветы, окружающие тонкую фигуру.

Я смотрела и понимала, что никогда не смогла бы стать вот такой — нежной, беззащитной, мягкой и словно воздушной. Бриана была на самом деле красивой. И дело не во внешность, а в наполненности. Она словно светилась вся, излучала спокойствие и умиротворенность.

— Этой мой портрет, — оторвав взгляд от миниатюры, я посмотрела на Эллингтона. — Вот только я не помню, чтобы кто-то просил меня написать его, — качнув головой, я нахмурилась. В памяти Брианы действительно не было такого эпизода.

— Это тоже довольно подозрительно. Если вы не помните, это может означать только то, что художник писал вас по памяти. Вероятно, он увидел вас в подобном состоянии, — капитан кивнул на миниатюру, — и вдохновился. Но я хотел сказать вовсе не об этом. Вчера, когда я показывал вам портрет вашей матери, который мы нашли в кабинете, то на картине внизу была подпись.

Я кивнула, а потом опустила взгляд. Портрет был маленьким, к тому же по краям рисунок украшали цветы, поэтому надпись я как и в прошлый раз я заметила не сразу.

— Это писал один и тот же человек, — сказала я, подумав, что почерк один в один, как на портрете Джоселин. — И, насколько я помню, вы сказали, что эта миниатюра попала вам в руки от моего жениха. Или вы имели в виду другой портрет?