В последний день отпуска они встретились под тем же деревом в парке, что и в первый раз после их возвращения. Эллис прислонилась к дереву и провела руками по его шершавой коре. Дерево было таким необхватным и таким старым, видавший на своём веку множество изменений. Данас с усмешкой наблюдал за ней:

— Ты обнимаешься с деревом?

— Может и так! А что? Теперь я не скоро его увижу. А ты не любишь деревья?

— Это люблю. Я запомню его и девушку под ним на всю жизнь, — с нежностью в голосе проговорил он.

— Оно тоже запомнит нас. Я верю, что деревья обладают своей памятью. Если бы оно могло, то рассказало бы нам, сколько ещё людей стояло под ним и о чём они беседовали. Ты не можешь читать мысли деревьев? — смеясь, спросила у него Эллис.

Данас с хитрым видом посмотрел на неё и, стараясь сохранять серьёзный вид, ответил ей:

— Да, я слышу, о чём оно говорит. Оно пытается тебе объяснить, что ты перепутала и обняла не того, кого надо. Ему конечно приятно, но в его возрасте это ему ни к чему.

Эллис залилась звонким смехом. А Данас сдерживая улыбку, проговорил:

— Эллис! Разве прилично так смеяться когда такое почтенное дерево дает тебе такой мудрый совет.

— Только не говори, что ты действительно читаешь мысли растений! — она продолжала улыбаться, подняв голову и глядя в густую листву. Обернувшись, она встретилась с взглядом Данаса, который стоял рядом с ней, прислонившись плечом к дереву. Эллис опустила руки и повернулась к нему лицом, спокойно глядя в его завораживающие глаза. Они молча стояли и смотрели друг на друга. Кругом было так тихо, только листья деревьев трепетали на ветру, и изредка доносилось возбужденное чириканье воробьёв.

Данас одним движением притянул её к себе за талию:

— Сегодня последний день. Завтра мы можем улететь не знаю куда и насколько. Мы опять будем на корабле в команде, опять я стану старшим по званию и ты должна будешь выполнять мои приказы, а ещё будут правила, не позволяющие никаких личностных отношений при выполнении задания. Я ещё не знаю, как смогу не выказывать своих чувств, но ты должна знать, что они есть. Я люблю тебя, Эллис. Мы с тобой не муж и жена, поэтому любые отношения между нами на работе будут выноситься на общественное порицание и, несмотря на все эти запреты, я не смогу запретить себе хотеть обнять тебя или поцеловать. Но придётся только вспоминать наши встречи с тобой здесь и ждать возвращения на Землю. И чтобы было что вспомнить, ты разрешишь, наконец, себя поцеловать? Ты не подумай это не наглость с моей стороны, я … я не могу без тебя, и мне бы так хотелось, чтобы это чувство было взаимно. Если ты не хочешь не надо заставлять себя, я не обижусь, меня больше обидит фальшь.

Эллис отвела взгляд в сторону. Сердце почему-то бешено заколотилось. Ей то казалось, что она совершит преступление по отношению к себе, поцеловав Данаса, то ей хотелось освободиться от сдерживающей её горькой памяти и коснуться этих красивых губ. Наверное, Данас почувствовал эту внутреннюю борьбу в её душе и отпустил е6ё. Когда он это сделал Эллис не почувствовала облегчения и ей почему то даже стало обидно и как то не по себе. Она стояла и молча сжимала по очереди свои пальцы, не смотря в его сторону. Данас спокойно сказал:

— Ну что пойдём ещё погуляем? — и собрался идти, но, заметив, что Эллис не собирается двигаться с места, он вернулся и опять стал рядом с ней, глядя на неё в упор, как она нервно теребит свои пальцы. Наконец она оставила их в покое и подняла голову:

— Я сама не знаю чего хочу, поэтому, помоги мне решить.

Дейн удивленно поднял брови:

— Как?

— Поцелуй меня, — просто сказала Эллис.

Он осторожно обнял её и медленно склонился над её губами, но прежде чем коснуться их, он посмотрел ей в глаза. Ей показалось, что этот взгляд проник ей глубоко в сердце, парализуя её движения, наполняя невыносимым чувством ожидания. Под этим взглядом Эллис расслабилась от напряжения и почти обмякла в его руках, она не выдержала и прикрыла веки. И в ту же секунду нежные губы поцеловали её. Данас думал, что просто сможет поцеловать её и всё, но чем дольше он её целовал, сладко терзая её губы, тем больше терял над собой контроль. Скопившееся за эти дни желание любящего сердца выплеснулось в этом поцелуе. Крепко прижав к себе её хрупкое тело, он целовал её с нарастающей страстью. В затуманенном сознании Эллис, четко не отражалась ни одна мысль, по телу пробегала мелкая приятная дрожь, она ощущала только сильные руки, прижимавшие её и эти губы жадные и горячие. Когда его руки томно стали блуждать по её телу, она мгновенно протрезвела и резко оттолкнулась от него. Данас отпустил её. Оба тяжело дышали.

— Данас, у нас, кажется ещё и разные представления о поцелуе, — прерывисто проговорила Эллис.

— Так, прости. Теперь будет что вспомнить, только не знаю, лучше мне будет от этого или хуже. Люблю тебя. Не знаю, помог я тебе решить, что ты хочешь или нет, но у тебя такой растерянный вид, что мне даже стало стыдно за себя, — с трогательными нотками в голосе, проговорил Данас. Его глаза потемнели, и взгляд был таким волнующим.

— А мне стыдно за себя. Оказывается, я так легко могу целоваться с другим мужчиной. Только ты сильно торопишься.

— Ты не так выразилась, не с другим мужчиной, а со своим … парнем. Ты никого не предаёшь. И я не виноват, мисс, это само собой происходит, — усмехнулся он.

— Пойдём, пройдёмся, мне надо подумать.

— Думаю, тебе хватит времени подумать до нашего следующего возвращения. — Данас с заметной неохотой тронулся с места.

Они прогуливались по парку, изредка встречая людей: молодые пары, мамаш с детьми и стариков. Эллис посмотрела на Данаса сбоку, на его незабываемый профиль и задумчиво спросила:

— У меня к тебе ещё столько вопросов личного характера. Можно? Твои глаза, они часто меняют свой цвет, если я правильно заметила, это зависит он твоих эмоций?

— М-м-м да, точно так. Наблюдательная девочка! Белеют от отрицательных и темнеют от положительных, а еще, какие вопросы будут?

— Скажи Данас, давно хотела тебя спросить об этом, ты с самого детства был телепатом?

— Да, с рождения, сколько себя помню.

— И как, ты всё время читал мысли взрослых? — улыбнулась она.

— Вначале очень часто, — усмехнулся он от забавных воспоминаний, — это здорово меня развлекало, но иногда я многого в них не понимал, уставал от этого бреда и, в конце концов, перестал обращать внимание. Меня просто нельзя было обмануть, спрятать что-нибудь от меня. Отец знал о моих способностях и умел контролировать себя, это он первый научил меня как этим пользоваться, хотя сам он не телепат, и объяснил закон чести. Я не сильно его нарушал, ну не очень сильно. И могу тебе сказать, что я не в восторге от этих своих возможностей, они часть приносили мне неприятности.

— А у тебя нет других родственников кроме отца? — спросила Эллис с нежностью, которая не ускользнула от Данаса.

— Нет, младенцем, яшвары отдали меня отцу и он сам меня воспитал, своей матери я не знал. А отец никогда мне не рассказывал, как получилось так, что яшвар родила от него ребёнка, он очень скрытный и на эту тему никогда не распространялся, несмотря на мои многочисленные просьбы. И мысли его по этому вопросу я не мог прочитать, Питер Дейн мастерски умеет ставить блоки против телепатов.

— Тебе, наверное, и самому не хочется говорить на эту тему?

— Именно так!

Спустя некоторое время они вернулись к дому Джудит.

— Ну что, до завтра на борту «Галат-12», капрал Ноуэл? Мне не хочется, но надо идти, — тяжело вздохнул Данас.

— До завтра сержант! До завтра. Я думаю, ты уже не будешь таким изменчивым как прежде, без едких замечаний? — спросила, улыбаясь Эллис, коснувшись его плеча.

— Посмотрим, посмотрим… — пожал плечами Данас, смеясь. Он обнял её и поцеловал в висок. — Привет Джуди от меня. Пока! — и ушёл.

Она провожала его глазами, пока он не исчез из виду.

«Сегодня каким-то образом изменилась моя жизнь. Этот человек изменит её продолжение», — подумала Эллис.