– Ваши охранные линии должны стоять на двадцать метров дальше от ваших же солдат. Учить вас всему приходится! И это, чего встали на газоне? Один ещё зелёный! Не убили враги, так пусть убьют свои? Нет-нет-нет, други, не должно быть так!..

Один солдат вышел из линии и грудью стал теснить Александра; бросились помогать ему товарищи со словами:

– Тебе сказали отойти, ублюдок! Тебя зарубить прямо здесь?! Врагом объявить недолгое дело! Твою никчёмную жизнь никто не вернёт!

Тогда Александр, тихонько посмеиваясь, сам стал отходить, пока солдаты не прекратили напора. Усмехнулся про себя, шагнул вслепую назад и чуть не сбил какого-то человека. Обеспокоенный студент обернулся, уже роняя вежливые извинения.

Человеком этим был старик, причём необычный: носил он какую-то бело-оранжевую робу, сам был с одним клоком седых волос на макушке, с иссохшими губами; на морщинистом лице его вытянулась странная тоненькая улыбка. Был он горбат и оттого, возможно, низок; хотя ходил старик мелкими шажками, с тростью, во всей походке его при этом ощущалась какая-то искусственность. Когда Александр попросил прощения у него за оказию, тот ответил необычайно бархатным низким голосом:

– Ничего страшного. Всякое бывает.

Тёмные глаза старика при этом как-то оценивающе пробежали по Александру и разочарованно опустились. Не найдя чего-то желанного, старик отвернулся и продолжил свой путь.

«Странный», – заметил студент, таким же манером пробежался глазами по старику и выбросил инцидент из головы.

До конца первой пары в академии оставалось менее часа, а дел можно было переворошить гору. Да только горы подходящей не было у Александра. Чтобы не слоняться без дела и без мыслей (а свободные рассуждения – не слишком частое явление у этого студента), он решил наведаться к своей знакомой – продавщице в печатном киоске неподалёку, за Медицинской академией.

Минуты шли, солнце пробудившейся мумией неумолимо восходило на небосклон, сотрясая воздух и заставляя цепенеть не только растения, но и людей, которым казалось: стоит пошевелиться, как превратятся они в пот и растекутся по асфальту. От зноя и воздух становился тягуч, и дыхание спирало, так что Александр решил прямо на ходу вылить остатки сгнившей, как он ощущал, воды себе на голову. Совсем скоро дошёл он до заветного ларька.

Ларёк этот – красный цилиндр с козырьками над и под окошком, из которого временами высовывалось чьё-то лицо, – стоял под сенью пышных, богато одетых лип, сокрытый от убийственных лучей светила. Рядом с этим цилиндром змейкой проползала неширокая брусчатая тропа, заросшая буйной травой. Напротив ларька стояло несколько широких лавочек. На одной из них сладко посапывал разящий вонью бродяга, на другой громогласно спорили несколько горожан. Между лавочками стояло по урне, и все забиты мусором. Будь на улице поздний вечер, дорожка этой аллейки погрузилась бы во мрак, ибо фонари все были побиты и некоторые даже повалены на траву.

Не обратив никакого внимания на происходящее вокруг и только безуспешно поискав глазами Артура, Александр подошёл к ларьку. За окошком, опершись массивными локтями на пластиковый козырёк, стояла крупная дама лет тридцати в чёрном лёгоньком платьице, с широченной улыбкой на отъеденном лице да парой крупных резвеньких глаз. Едва виднелась за продавщицей витрина с напитками и множеством книг и журналов.

– Доброе утро, тёть Сара! – с ходу выдал Александр и напялил улыбку на лицо.

– Доброе, доброе, Александр! Что не на учёбе? – добродушно протянула продавщица рявкающим голосом.

– Выгнали с пары – помогали человеку.

– Ой ты! Не отчислили хоть?

– Нет.

– Сильно ругали?

– Совсем нет. Как торговля?

– Да какая – утро ещё только, народ по делам да на работе! К вечеру обычно доходит до кондиций, а раз у меня и алкоголь есть, то у-ух!

– Рад за тебя, – усмехнулся Александр, поглядев ей прямо в глаза. То были глаза настоящей непоседы. – Ничего необычного не происходило в последнее время?

– Необычного? – Хоть и призадумалась тётя Сара, да нисколько не удивилась вопросу вечно любопытного студента, каким она всегда его и видела. – Ну, убийства и теракты тебе, думаю, надоели… Ничего, наверно! Выдавай, что случилось?

– Да ничего такого, – ответное покачивание плечами. – Просто по пути мне сейчас, как бы это… субъект один интересный попался; думал, может ты что знаешь про него…

– Кто субъект?

– Это, старик в бело-апельсиновой хламиде, или что это на нём… Ходит странно, улыбается, вечно что-то ищет, и голос у него не по возрасту.

– Не знай, всякие тут ходят. Тягости войн многих состарили раньше времени… —тётя Сара зевнула и присела на табуретку.

Александр заметил на её мощных руках крупные ссадины и даже постыдился, что столь важная деталь только сейчас бросилась ему в глаза.

– Что с тобой произошло? – спросил студент, кивком указав на отметины. Та мельком оглядела себя и небрежно ответила, махнув пухлой рукой:

– Да парни тут потасовку устроили, разнимала их… Ничего особенного! Представь, их поли… политич… по-ли-ти-ческие сборища – вот! – уже и сюда доходят! Что скоро будет, мама!.. – Тётя Сара положила на руку голову и покачала ей, выпучив глаза. Но быстро приняла нормальный задорный вид. – С Артуром поссорился, что ль?

– Ну, вроде того. Он опять взбесился от моих слов, – ответил Александр, смущённо отведя глаза. Вина легонько покалывала его. – Как ты узнала?

– Так он сейчас зашёл и купил новый номер «Генеральских новостей», вот прям минут десять назад! – протараторила продавщица, по-ораторски взмахнув рукой. – Он как прочитал заголовки, так знаешь как рассердился! Я уж опасалась, что ларёк мой снесёт сразу! Обошлось, только убежал без прощания…

– Это он может, сама знаешь! – рассмеялся студент и протянул руку в окошко. – Дай я почитаю, что его там взбесило.

– А ведь ничего такого, обычные новости! – с жаром воскликнула тётя Сара, протягивая Александру свежий номер «Генеральских». – Ума не приложу, чего он так…

Александр развернул газетку и принялся читать по диагонали. «Граждане! Мы на пороге новой войны!» «Секрет вражеской политики! Раскрыта агрессия против нашей страны!» «Столица в огне: на окраине религиозное противостояние. Новые теракты». «Закрылись ещё сто тридцать три вуза страны». Студента чуть не выворотило наизнанку от подобного, так что он перевернул газету и принялся читать с конца, надеясь этим заглушить тошноту. Не тут-то было: «Здоровый образ жизни – залог победы нашей страны в будущей войне», «Шокирующее открытие! Экстремисты и оппозиционеры – посланники дьявола», «Оливки – лучший детектор шпиона».

– А он случаем, это, не прогудел вслух, чем так недоволен? – поинтересовался Александр, наморщившись так, словно сидел по уши в нечистотах.

– Всё кого-то проклинал, по кому-то горевал! Переживает он, похоже, за страну, Александр!

– Я в курсе.

Как-то сразу помрачнел студент и уткнулся носом в газету. Терзала его одна мысль, да только расхотелось высказывать её вслух: он, обыкновенно осторожный человек, усомнился внезапно в уме и опытности тёти Сары; стало казаться ему, что эта мысль будет неправильно воспринята, а о нём знакомая составит нехорошее мнение.

– Интересненько…

– Что нашёл?

– «В ГОБе меняется руководство. Страну ожидает спасение от беспорядков», —процитировал Александр.

ГОБом называют, по первым буквам, Государственный Орган Безопасности, что под юрисдикцией министерства внутренних дел. ГОБ был создан для охраны правопорядка в стране в то самое время, когда ожесточение человечества только набирало обороты и войны все только разгорались. Но столь непродуктивной была его деятельность с самого рождения, что люди давно потеряли веру в порядок. Для них ГОБ – сама насмешка над правосудием и символ безалаберности.

– Теперь там глава Амадео Синнадо́ра, который, по его собственным заявлениям, собирается поднять ГОБ и всю страну с колен. Удачи ему!

– А кто он такой? – поинтересовалась продавщица. – Там о нём что-нибудь пишут?