Две трети ископаемых – металлов, серы, угля, соли и других, добывалось гномами. Это, вместе с техническим развитием, давало им потенциальную возможность влиять на обстановку на континенте через торговлю. Но гномы практически не вмешивались в дела других рас, предпочитая спокойно заниматься наукой и оставив игру на международной арене эльфам и людям. К сожалению, спокойствия гномам не давали их длинноногоние соседи с юго-запада. Люди часто нарушали их границы в поисках метеоритов, золота и алмазов. Особенно ценились так называемые гномьи камни – куски мифриловой руды, подобные тому, из которого появились гномы. На поверхности они встречались крайне редко и гномы даже не научившись выплавлять из них мифрил, знали им ценность. За один кусок руды можно было выменять два-три золотых слитка такого же размера. Но охота за гномьим камнем была очень опасным занятием, поскольку гномы ревностно и строго охраняли свои границы. Поэтому любого, обнаруженного сторожевым отрядом наездников на медведях, ждала быстрая смерть. Защита дома – один из самых сильных инстинктов гномов, так было всегда и будет до тех пор, пока существует Северный клан. Когда гномы стали переселяться, они построили одно из величайшего сооружения Ториона – Тетратоин. Огромный город в виде пирамиды, с подземными ходами, вентиляцией, водопроводом, канализацией и даже лифтом. Гномы всегда ко всему подходили основательно, поэтому разделённый на несколько районов со своими залами советов и огромным центральным рынком, город надолго стал одним из центров международной торговли.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Руфус посмотрел в окно, куда-то вглубь ночной тьмы.

– Пора спать, карапузы.

– Деда, а как Ромгус и Крорин смогли договориться с орками? – Спросил Торо.

– В другой раз расскажу, сегодня уже поздно, иди спать.

Когда дети ушли, старик с минуту молча постоял у окна, затем потушил керосиновую лампу и лёг спать, на завтра у него были большие планы.

Утром следующего дня, Руфус проснулся раньше всех и спустился в подвал, там он долго возился среди пауков и старых, покрытых огромным слоем пыли коробок и мешков. За этим занятием его обнаружил Нибур.

– Эй, старый! Ты что тут делаешь? Пошли завтракать!

– Ищу одну свою коробку.

– Часть хлама я вынес в кладовку в прошлом году, когда ремонтировал пол на первом этаже.

– Ясно, а среди них не было жесткой коробки, обмотанной плотной зелёной тканью? Примерно вот такого размера. – Руфус показал руками размер чуть уже плеч.

– Кажется, была, посмотри в подвале кладовки. Пойдём, завтрак стынет.

– Вот чёрт, там же сыро! – Руфус спешно вылез наружу, но сбавил пыл у выхода. – Эххх, ладно, ещё один час ничего не решит, пошли есть.

После завтрака Руфус нашёл нужную ему коробку, а вместе с ней вытащил ещё несколько. Подосадовав на то, что, они долго лежали в сырости, он отнёс их в сад и стал разбирать содержимое. Под плотной зелёной тканью оказался деревянный, добротно сколоченный ящик, вскрыв который, Руфус тяжело вздохнул. Гном расстелил на солнце ткань и высыпал на неё грязно-желтый порошок из ящика. Разровняв его по ткани и разбив комки, он просмотрел содержимое других коробок, а затем отправился в кузницу. Как оказалось, её превратили в ещё одну кладовку, завалив всё внутри ненужным хламом. Целый день и огромную кучу ругательств Руфус потратил на то, чтобы разобрать этот страшный завал и очистить кузницу от лишнего барахла. После ужина, старик-гном устроился в гамаке под яблоней и придремал. Проснувшись, он услышал тихий шорох у себя за головой, прислушавшись на пару секунд, он произнёс:

– Торо, малыш, ты уже сделал уроки?

– Деда!? Как ты узнал, что это я! Ты же меня даже не видел! – возмущенно-раздосадовано произнёс мальчик, подходя к деду.

– Я тебя услышал, у меня один глаз, но три уха!

– Неправда деда! У тебя два уха! Раз! Два! – Торо пересчитал уши старого гнома.

– Надо же, и правда, два, вот незадача, старый совсем стал, разучился уши считать.

– Ха-ха, ты не старый. Расскажешь нам сегодня что-нибудь?

– Да, конечно. Пойдём в мою комнату, а то на улице скоро станет прохладно.

Встретив по дороге в дом Гретту, гномы отправились наверх, в комнату Руфуса, где он, как обычно, сел в своё старое кресло-качалку и начал рассказ.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Гарольд, второй после Тарьи по старшинству, самый гордый и заносчивый из Древних отправился в тронный зал. В золотой кубок он поместил перо орла и коготь льва. Затем, поразмыслив, сидя на своём троне, он решил добавить кровь атлантов – существ более древних и могущественных чем сами Древние Боги. Когда-то, они правили миром, по одним легендам именно они создали землю и летающий замок, по другим земля и луна – это тело и голова одного из них, преданного и обезглавленного остальными. Кровь атлантов – один из множества могущественных артефактов, хранящихся в закромах замка. Гарольд надеялся, что это приведёт его расу к превосходству над остальными. Оставив кубок на троне, Древний ушёл в хранилище за артефактом, а когда он вернулся в зал – увидел Иду, держащую в руках его кубок.

– Ой, это, кажется, твоё? Я думала, тут никого нет, посижу спокойно, позанимаюсь созданием своих существ, а тут, видимо, уже занято, ну ладно, я пойду тогда.

Ида наигранно улыбнулась, поставила кубок и быстрым шагом ушла из зала. Гарольд недовольно взял свой кубок, и, не заменив ничего, продолжил творить. Добавив кровь атлантов, он произнёс заклинание:

– Орлиная гордость, львиная смелость, вы рождаетесь, чтобы править миром, подобно атлантам!

– Как же, как же… – тихо произнесла Ида, тайно наблюдая за Гарольдом из-за двери. – Будет тебе и гордыня, и безрассудная агрессия, а вот на счёт правления даже не знаю…

Содержимое кубка нагрелось и закипело, но через полминуты всё затвердело, а на поверхности образовалась твёрдая пена. Гарольд спустился на землю и сделал из камней и глины полукруглое здание на вершине холма. Поместив кубок внутрь, он вернулся в замок. Семь лет кубок простоял без изменений, укрытый от солнца и ветров каменным щитом. Через семь лет содержимое снова нагрелось, стало жидким и закипело, а на поверхность всплыли коготь и перо. Пар окутал кубок, превратившись в светящийся туманный шар, изредка капли размером с горошину брызгали на пол. Каждая капля была, словно живая, они катались по полу, толкались, подпрыгивали. Вскоре, капли начали расти, а в их центре стало образовываться тёмное густое пятно, а внешняя часть наоборот становилась светлее. За три года сгущение в центре каждой капли преобразовалось в младенца, ещё через два года младенец вырос в крепкого ребёнка, занимающего большую часть метровой «капли». Все пять лет, пока одни капли росли, из кубка периодически брызгали новые, и, так же как первые, они начинали расти и преобразовываться. Сидя в своих каплях, дети начали взаимодействовать друг с другом, сначала просто толкаться, потом разговаривать. Самые смелые пытались даже выкатиться на улицу, но «капля» не пролезала в дверь.

И вот однажды одна из капель лопнула, тысячи мелких брызг разлетелись во все стороны. Часть брызг испарились в воздухе, часть образовали на полу, быстро высыхающую лужицу, в которой лежал испуганный ребёнок. Он поднялся, осмотрелся вокруг, сделал несколько шагов неуверенной походкой и дотронулся до ближайшей «капли». Поверхность «капли» как будто плёнка продавилась, но не лопнула. Нажав пару раз посильнее, ребёнок повернулся и пошёл в сторону выхода. Сделав пару шагов по улице, он огляделся по сторонам. Солнце слепило его ярко-голубые глаза, а ветер трепал мокрые светлые волосы. Внизу, у подножья холма, голубая лента реки извилистой полосой разрезала бескрайние зелёные луга, местами виднелись небольшие участки, заросшие кустарником и деревьями. Ребёнок услышал шум воды сзади и забежал внутрь. Это лопнула ещё одна «капля», в которой был другой ребёнок. Когда он поднялся и отряхнулся, первый увидел, что это был тот, с кем они не очень-то и ладили, когда были в «каплях». Второй был не похож на первого: худощавое лицо, тёмные волосы, тёмно-карие глаза, глядящие исподлобья. Они молча смотрели друг другу в глаза несколько секунд, пока их молчание не прервал шум ещё одной лопнувшей «капли», в которой была рыжеволосая девочка. Поднявшись с земли, она посмотрела вокруг.