Он кивнул.

– Добрый. Присаживайтесь. Будьте добры, объясните мне цель вашего визита, – холодным тоном произнес он, усаживаясь в кожаное кресло за письменным столом на львиных лапах.

Я поспешно опустилась на жесткий стул неподалеку.

– Я здесь для того, чтобы заняться языковым образованием вашей дочери.

Еленский пристально посмотрел на меня.

– Речь шла об опытном преподавателе со стажем. Вы, очевидно, решили, что если бы указали свой… возраст, то я отказался бы от ваших услуг?

– Я считаю, что вас прежде всего должна заботить моя языковая подготовка, а не возраст! – выпалила я на одном дыхании.

Вот теперь-то Еленский наверняка прикажет мне покинуть дом, нет, не так, свои владения. А все мое высокомерие, вызванное внутренней неуверенностью.

– Олимпиада Сергеевна, владение языками моей дочери, особенно немецким, оставляет желать лучшего.

– Евгений Петрович, если владение языками вашей дочери не оставляло желать лучшего, вы бы не искали преподавателя.

– Да, но преподаватель должен обладать большим опытом…

– Я обладаю, – я поднялась и выложила перед ним на стол папку со свидетельствами о стажировке в языковых школах Германии и Англии. – Этого достаточно?

– Впечатляет, – начал он, оторвав взгляд от документов, и я почувствовала маленькую победу. – И все же… ваш возраст… Для Алисы нужен более опытный наставник.

– Я всегда полагала, что для успешного обучения нужны основательные знания и любовь к своему ученику. Что касается возраста, я не так молода, как выгляжу.

– В возрасте тридцати или чуть старше… педагог не может иметь большого опыта, – сказал Еленский.

– Мне двадцать пять! – выпалила я и увидела в его глазах искорки веселья. Ситуация его забавляла. Еленский показал мне, что я всего лишь самая обыкновенная девушка, которая не хочет казаться старше своего возраста. Он прекрасно читал мои мысли. Придется возвращаться в город и начинать новые поиски работы. Я его возненавидела. Возможно, он прекрасно понял мое бедственное положение и теперь получал какое-то извращенное удовольствие, ставя меня в неудобную ситуацию. – Я не ожидала, что стереотипы возьмут верх, и мне откажут, даже не дав возможности продемонстрировать мои способности и умения на практике.

Ну вот и все, это конец. Теперь меня точно выгонят, – подумала я. Не припомню, чтобы я чувствовала себя настолько жалкой прежде. Я выпрямила спину и вскинула голову:

– Извините, что отняла ваше время, – и направилась в сторону двери.

– Мы еще не закончили, вернитесь. Смею заверить, я не мыслю стереотипами. Вы говорите об испытательном сроке? – властный голос раздался за моей спиной, уже порядком одеревеневшей от напряжения.

Еще несколько секунд назад казалось, что для меня все потеряно, но слова Еленского вселили надежду. Я не спеша развернулась и кивнула, возвращаясь на место.

– Ну хорошо, пусть будет испытательный. Скажем, две недели.

– Я согласна.

– Вот и отлично. График занятий составите сами и через Марию Ивановну передадите мне. Я хочу с ним ознакомиться.

– Один вопрос, Евгений Петрович. Я могу использовать любые методики в своей работе?

Его бровь поползла вверх:

– В пределах разумного, естественно.

– Нет-нет, речь не идет о физическом воздействии. Языковые методики обучения иностранному.

Он кивнул.

– У мамы Алисы будут какие-то пожелания относительно наших занятий?

– Нет, пожеланий не будет. Все вопросы согласовывайте со мной, – быстро ответил он, то есть в доме царит патриархат, понятно. – Олимпиада Сергеевна, встречный вопрос.

Я замерла. Еленский пристально посмотрел на меня:

– Вы уже познакомились с Алисой. Ваши впечатления?

На минуту я задумалась, понимая, что от моего ответа зависит многое.

– Алиса – непростая девочка, и ей, несомненно, нужна твердая рука. Она сообразительная и находчивая. Про языковую подготовку не могу пока ничего сказать.

Он внимательно посмотрел на меня:

– И это все?

– Пока да. Я могу идти?

– Подождите. Почему вы не сказали мне, что Алиса бросила вас в колодце?

Быстро, однако, в доме разносятся сплетни. С другой стороны, хозяин дома должен знать, что происходит в его отсутствие.

– Зачем? Что это изменило бы?

Еленский на секунду задумался.

– Я бы заставил ее извиниться, наказал как-то.

– Вот именно, вы бы заставили. Есть вещи, до которых человек должен дойти сам, без посторонней помощи, – начала я, но тут же поймала себя на мысли, что говорю как настоящая училка.

Еленский улыбнулся уголком рта – он подумал то же самое.

– Тогда желаю удачи! Все формальности через моего секретаря, он с вами сам свяжется. Не смею вас больше отвлекать от учебного процесса.

Аудиенция окончена, я поднялась и вышла из кабинета. Последнее слово все-таки осталось за мной! В коридоре висело огромное зеркало в позолоченной раме. Что у меня за вид! Щеки покрыты румянцем, глаза лихорадочно блестят! Руки слегка подергиваются. Итак, меня не выставили восвояси! И у меня есть целых две недели, за это время я должна показать, на что способна!

В комнате для занятий Алисы не оказалось, и я попыталась найти ее сама.

– Да кто ж ее знает? – развела руками Мария Ивановна, принимая от меня бумагу с расписанием занятий. – С самого утра где-то гоняет.

Похоже, с дисциплиной в доме туго. Взрослые даже не знают, где и как девочка проводит время. Такое положение дел нужно менять.

Когда я гуляла по саду, Алиса нашлась сама, вынырнула из-за кустов сирени. Похоже, отсиживалась в укромном уголке, ожидая решения отца относительно новой гувернантки. Я отметила еще одну черту младшей Еленской – предусмотрительность.

– Олимпиада Сергеевна, добрый день! Как поживаете? – девочка стояла передо мной и теребила руками подол своего желтенького платьица.

– Доброе день, Алиса! Спасибо, неплохо. А как твои дела?

Она старалась всеми силами казаться вежливой и воспитанной. Наверное, возвращение отца так благотворно воздействовало на нее. Сегодня я видела совершенно другого ребенка – с хорошим ровным настроением. Мы присели на широкие качели под тентом.

– Хорошо. Только вот дядя Костя стуканула на меня па…

– Алиса!

– Ой! – она прикрыла ладонями рот. – Я хотела сказать «пожаловался» на меня папе. Так ведь можно сказать?

Я кивнула.

– И папочка на меня наехал, то есть я хотела сказать, отругал. И сказал, что последнюю модель айфона мне не купит. Ну и пусть! Все равно на Новый год подарит, потому что нужно же что-нибудь дарить… А вы сильно на меня обиделись? За колодец?

Она внимательно смотрела на меня. Я раздумывала несколько секунд прежде, чем ответить:

– Я испугалась.

– Вы? – девочка выглядела удивленной. – Чего? Что про вас забудут? Да спустила бы я эту лестницу через часок.

– Алиса, а зачем ты сделала это? Зачем заманила меня в колодец? – спокойно спросила я, хотя внутри поднималась тошнота от пережитого ужаса.

– Вы меня выбесили там, у лестницы. Вы были такая… такая спокойная, такая борз… такая гордая, в упор не видели меня. А по глазам видно, что внутри у вас все клокочет, что вы заорать на меня хотите. Правда? А вы сдержались и не наорали. И вообще вели себя так, будто я глупая и капризная девочка.

– Алиса, а разве ты не так обращалась с гостьей?

– Но вы же не гостья, вы…

– Ну все, с меня достаточно, – холодно сказала я и встала с качелей.

Алиса схватила меня за руку:

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, не уходите. Я не хотела вас обидеть. Оно само по себе вырвалось. Няня Маша говорит, это потому, что я Близнецы. Во мне два разных человека живут. А еще, когда я родилась, было солнечное затмение. И это усилило черты моего знака зодиака! А кто вы? По знаку?

– Козерог.

– У Козерога с Близнецами возможны дружеские отношения… кажется.

Какой дичью заполнен острый, пытливый детский разум!

– Я думаю, отношения зависят от конкретных людей, какие усилия они прикладывают. К примеру, наши с тобой отношения зависят только от нас с тобой. Насколько мы будем стараться. Насколько будем уважительны друг к другу.