Внутренний голос Джейсона просто вопил: «Опасность!». Последняя встреча с Купидоном, точнее, его другой ипостасью, Эросом, была еще свежа в памяти полубога. Он помнил, как Эрос изводил Нико, каких сил стоило последнему просто признаться в своих чувствах. Иначе они бы не смогли его победить. И теперь Джейсон тревожно поглядывал на Перси, который переводил голодный взгляд с клетки с орой на мужчину. Эрос тогда набросился на Нико, потому что почуял его слабость: страх прежде всего перед самим собой признаться в своих чувствах.

У Джейсона было плохое предчувствие, что на этот раз выбор Купидона падет на Перси. И что-то ему подсказывало, что Перси придется помучаться в разы дольше, чем Нико.

Он хотел было уже встать и подойти к Джексону, но Купидон кинул на него предупреждающий взгляд, и Грейс улегся обратно.

— Перси, — сказал он, — на всякий случай, — Перси вопросительно выгнул бровь, с сомнением смотря на Джейсона, но тот продолжал: — Все сказанное здесь останется здесь же. Мы все поймем, да, Уилл? — последнее он произнес с особым выражением, надеясь, что Солас поймет и не станет ехидничать.

И он не ошибся. Уилл без тени насмешки, кивнул и сказал:

— Да, все в порядке, Перси. Правда.

Перси так на них посмотрел, разве что пальцем у виска не покрутил, но ничего не ответил. Он перевел взгляд на Купидона, который сложил пальцы домиком и внимательно посмотрел на Джексона.

— Давайте поговорим о прекрасном, — предложил он, улыбаясь. — Начнем с тебя, Перси. Что тебя радует?

— Мирные времена и оры на свободе, — Перси старался говорить как можно увереннее и безразличнее, но у него это плохо получалось. Видимо, он чувствовал в Купидоне опасность, а потому выглядел слегка испуганным и сбитым с толку. — Ой, у вас одна из ор. Можно мы ее заберем?

Купидон нахмурился:

— А мне тогда какая выгода?

— Меня это обрадует, — отозвался Перси, натянуто улыбнувшись.

— Так не пойдет, — покачал головой бог. — С тебя правда, а я освобожу ору.

— У нас нет времени на разговоры, — прорычал юноша, напрягшись.

Джейсон выпрямился и посмотрел на Перси, молясь всем Богам, чтобы он сейчас не натворил глупостей:

— Послушай, старик, с ним много проще поговорить. Просто поверь мне на слово.

Джексон, если и услышал совет друга, то не подал виду.

— Расскажи мне, что тебя тревожит? — спросил Купидон.

Перси чувствовал себя как минимум неуютно. Вся эта ситуация давила ему на нервы, а требовательные взгляды Уилла и Джейсона и вовсе выводили его из себя. Он не собирался ничем делиться ни со своими друзьями, ни с Купидоном.

Во-первых, это не их дело, во-вторых, он сам еще не разобрался в себе, так о чем он вообще может говорить с Купидоном? Он вспомнил предупреждение Аполлона, очередное предупреждение, не выполнив которое он встретит смерть, слова Фемиды о том, что перед лицом закона и любви нельзя ничего таить, и в довесок, словно этого было мало, еще и Джейсон со своим: «Просто говори. Нет ничего проще, чем говорить».

Да откуда им всем знать, что легче для Перси?! Откуда им всем знать, что происходит в его душе? И почему они все так уверены, что глупые разговоры ему помогут?!

— Меня ничего не тревожит, — процедил Перси, стараясь обуздать свою злость.

— Почему ты так считаешь? — с умным видом спросил Купидон, видимо, возомнив себя первоклассным психологом.

— Потому что я знаю себя, — ответил он, тяжело дыша.

Весь этот цирк его нервировал. Он догадывался, куда может повести разговор Купидон, и это ему совсем не нравилось.

“Перед лицом закона и любви не стоит прятаться”, — вспомнились слова Фемиды. “Будь честен, когда встретишься с ним” — настоятельно рекомендовал Аполлон, и советы обоих Перси не нравились.

— Да? А чего же ты так боишься? — коварно прищурившись, спросил Купидон.

Вопрос был точным ударом прямо под дых. Где-то глубоко внутри он прекрасно знал, чего он боится, но признаваться себе в этом ему не улыбалось. Не до всяких там эмоций и чувств. Лагеря готовы разорвать друг друга, Нико все еще на острове один и искренне верит, что его все покинули, а он тут разлегся в кресле и болтает о глупых… чувствах.

— Я ничего не боюсь, — сказал Перси, надеясь, что хорошо скрыл свои эмоции. Он сел на кушетке, уставившись перед собой. — Освободите ору. Пожалуйста.

— Не могу, — пожал плечами Купидон, откидываясь на кресле. — Мама строго наказала поговорить с тобой, выбить из тебя признание, а в награду — отдать тебе ору. Так что говори, Персей, — в голосе Бога проскользнула угроза. — Чего ты так боишься?

В следующую секунду все пошло крахом. Перси вскочил со своей кушетки с диким боевым кличем, по пути скинув колпачок с ручки, и в его руках она уже вытянулась в меч, когда он запрыгнул на стол Купидона, целясь прямо ему в грудь. Но Бог оказался проворнее: он исчез в последнюю секунду и появился за спиной полубога, схватив его за шкирку как надоедливого маленького щенка и отбросил его обратно к кушетке.

— Ну, я ведь пытаюсь сделать все по-хорошему, — сказал Купидон немного расстроенно. — Все хвалят эту методику, так почему она у меня никогда не срабатывает?! — спросил он сокрушенно, возведя руки к небесам, а потом посмотрел на Перси, снова поднявшегося на ноги.

Джейсон и Уилл тоже сели на своих кушетках, напряженные, как струна, готовые пойти на помощь другу в любой момент.

— Но я готов дать еще шанс, — сказал Бог. — И зайду с другой стороны. Зачем ты отправился на остров?

Перси от неожиданности даже опешил. Он удивленно посмотрел на Бога, но на этот раз решил ответить:

— Ради Нико. Он мой друг.

Купидон расхохотался. Мальчишки не сводили с него тревожно-обеспокоенного взгляда, пока тот продолжал смеяться, словно Перси рассказал ему очень смешную шутку.

— Даже Нико тогда врал убедительней, — сказал Купидон, протирая глаза.

— Старик, я уже встречался с ним в его римской ипостаси, — Джейсон обеспокоенно смотрел на Перси. — И поверь, легче и проще признаться. Иначе ты его не победишь.

— Это мы еще посмотрим, — прорычал Джексон и снова набросился на Купидона.

Бог ловко уворачивался от ударов полубога, отступая назад. Он делал это с бесконечной грацией и легкостью, с которой не всем балеринам удается танцевать. Джейсон с Уиллом подскочили на помощь Перси, но Купидон махнул рукой, и ребят отбросило обратно к кушеткам и крепкими, непонятно откуда взявшимися веревками привязало к ним.

— А я ведь хотел по-хорошему.

Купидон больше не стал походить на мирного психотерапевта. Он резким движением снял с себя пиджак, оставшись в одной бардовой рубашке, и посмотрел на Перси, который стоял в паре шагов от него с мечом наготове.

— За злостью всегда стоит страх, — заметил Купидон. — Так чего ты боишься?

— Я ничего не боюсь! — Перси сделал выпад, но Бог ловко увернулся.

— Будь оно так, ты бы предпочел мирный разговор, а не неравный бой.

Юноша с идиотским боевым кличем снова обрушился на Купидона, пытаясь поразить его своими быстрыми ударами, но Бог оказался ловчее. Когда эта игра ему поднадоела, он махнул рукой, и Перси отбросило обратно к кушеткам.

— Перси, бороться с ним бесполезно! — снова попробовал достучаться до друга Джейсон. — Помни, что сказал Фемида, просто будь честен!

Перси промолчал, мысленно послав Фемиду и Аполлона с их глупыми советами на прогулку по Тартару, зато в разговор вступил Купидон.

— Столько сожалений, — сказал он. — Чувство вины…

Перси почему-то вспомнилась первая встреча с Нико. Еще маленький мальчик, любящий играть в глупую карточную игру, с таким восхищением принял новый для него мир и так много боли перенес. Из-за Перси.

Нико потерял сестру. Единственного тогда дорогого ему человека, и это после того, как Перси пообещал ему защищать ее. Он не сдержал слово Нико оберегать ее, не сдержал и слово Бьянки присматривать за мальчишкой, и оставил его совсем одного. Оставил маленького парнишку разбираться с несправедливостью этого мира в одиночестве. Нико нужна была рука, которую Перси хотел протянуть, спина, которой Перси хотелось стать, чтобы защитить его. Тогда он этого не понимал, но сейчас ясно осознавал, что в маленьком Нико он видел себя. Себя, каким бы он мог стать, не будь у него рядом любящей мамы и верных друзей. Никто не заслужил такой участи.