— Я отправил Мака и Лакура привести местных знахарей.

— И чем меня будут лечить эти гомеопаты — пауками? Мне уже лучше! — резко бросила она.

— Ты ошибаешься, — как-то двузначно отозвался Зур, беря её под локоть. — Пойдем, прогуляемся.

Ступив за борт, они тут же ощутили легкое прикосновение к коже теплого и влажного воздуха. Пиратов привыкших лишь к механическим шумам корабля, естественные природные звуки приводили в изумление и замешательство. Спустилась ночь. Вокруг порхали почти сказочные светящиеся жуки, которые еле умещались на человеческую ладонь, где-то в траве наперебой трещали ещё какие-то обитатели фауны. Зур прокладывал путь, прорывая впереди себя паутину и наматывая её себе на руку. Когда они, наконец, остановились, у него в руках уже была целая охапка. Бросив её на землю, он кивком предложил Энн присесть рядом с ним.

— О чём ты сейчас думаешь? — задумчиво протянул он.

— Ни о чём, — равнодушно пожала плечами Энн, — Я устала, не хочу ни о чём думать. А что? Зачем мы сюда пришли?

— Поговорить о кошмарах. Не мучают больше, нет? — он смерил её внимательным взглядом, отчего Энн почувствовала себя мелкой частицей под мощной линзой микроскопа. — И Илай больше не сниться?

— Кто? — вдруг охрипшим голосом переспросила она. — Зур, пожалуйста! … Давай не будем говорить о кошмарах, я прошу тебя. Давай о другом! — Энн понимала, что её тон выдает её с головой, но в последнее время она совершенно перестала контролировать себе перед Зуром.

— О чём же? — ироничная ухмылка прямо прилипла к его лицу.

— Да хоть о паутине! — раздражаясь, бросила Энн.

— Чего же ты так сердишься? — Зур коснулся кончиками пальцев её изящной шеи, притягивая её к себе поближе. — Ну, хорошо. Пауки плетут здесь паутину уже тысячи лет. Мохноногие монстры ловят в свои сети таких хрупких и легких мотыльков, — Зур толкнул её на мягкую паутинную кучу и его слова, произносимые низким завораживающим голосом, стали чередоваться с поцелуями. — Со временем аборигены научились плести из неё веревки, ткать одежду и даже пологи для своих шатров. А когда эти планеты были исследованы имперскими учеными, в паутине был обнаружен специфический фермент, который дал возможность имперцам изготавливать микронную броню для своих солдат, делающих их неуязвимыми для пульсаров. Вот так эта паутина стала природным ресурсом. Ещё что-то рассказать? — уже тихим шепотом спросил он, скользнув рукой по её теплому бедру. Его уверенный магнетизм, сила его страсти снова и снова порабощали Эннжи. И она презирала себя за то, что когда Зур заходил в своих ласках уже слишком далеко она не то, что не пыталась — она не хотела его останавливать! Это был словно танец в языках пламени — испепеляющий и горячий, сметающий всё на своем пути! Каждым своим прикосновением, каждым движением уже будучи в ней, блеском своих глаз, Зур показывал ей, что такие отношения приносят ему наивысшее удовольствие, что ему её не хватало и конечно же, что она принадлежит лишь ему.

— Ты иди, — вернувшись спустя некоторое время обратно к «бронтозавру», Энн махнула Зуру в сторону корабля, — А я ещё поброжу немного здесь рядом, подышу.

Небрежно поведя плечом, Зур согласно кивнул, шагая в сторону люка. Энн медленно, не спеша, пошла вдоль корабля, огибая его сзади. Присев на небольшой выступ у левой опоры, она подняла голову, засмотревшись на звёздное небо. Миллиарды рассыпчатых сверкающих узоров. Чуть ли не единственное занятие, приносившее раньше столько успокоения и блаженства, сейчас всколыхнуло все её нагромоздившиеся чувства.

Вся её иллюзорная обманчивая реальность разбивалась вместе с падающими звёздами. Энн ощутила, что где-то там, вдали на маленькой еле заметной мигающей точке — может и сейчас мучается от мыслей Илай.

Она вспомнила каждое его слово, которое он произнес на «Азимуте», о том, что постоянно чувствует её в своих мыслях, в своём сердце.

Что где бы она ни была — он будет ждать и верить.

И о том, что на самом деле для счастья отпущено так мало времени. Воспоминания смешались с ощущением вкуса поцелуя Зура, и на Энн упала такая тяжесть вины и отчаянья, что, не сдержавшись, она горько разрыдалась, содрогаясь всем телом.

Сузившиеся глаза наблюдали, как вздрагивают её плечи. Её тихий плач, словно раскаленной сталью заливался ему под кожу, пробуждая в нем его необузданную химеру.

Шорох шагов, и Энн тут же затихла, но он даже не заметил, как одним рывком поставил её на ноги, прижимая к обшивке корабля.

— Не желаешь всё-таки набраться смелости и прекратить делать из меня идиота??!! — прорычал он. — Может, хватит разыгрывать страдающую жертву!!! А? Скажи, Энн, о чём ты рыдаешь и что это такое?

Она с испугом перевела взгляд с его разгневанного лица на его ладонь, держащую включенный вебфлеш. — Я хочу знать! Всё, до конца! — сердито прошипел Зур. — Имею право, как никто другой!

— Зур отпусти, мне больно, — раненым шепотом произнесла Энн.

— Мне тоже! Это твой последний шанс, доказать мне свое доверие. Скажи мне правду, если я узнаю всё сам и не от тебя … никогда тебя не прощу!

Это был уже совершенно другой Зур, не тот, что полчаса назад! Из его глаз на неё смотрела жестокая свирепость хищника. Это было второе лицо её обожаемого Зура!

— Я … я не знаю, как тебе всё это объяснить, — начала она. — И в том, что произошло, нет моей вины и моего предательства. И я по-прежнему дорожу своей семьей, всеми вами, помни это, пожалуйста. Просто … я встретила парня, … солдата Империи. По странной случайности нас с ним соединили в супружескую пару …

Из груди Зура вырвался стон полный гнева и отчаянья. Он с размаху ударил изо всех сил кулаками по железной обшивке корпуса, прямо у неё над головой.

— Что?! — тяжело задышал он, — Супружеской … продолжай!

— Я не хотела этого! Так сложилось. А потом … потом я поняла, что он не такой как все. Что он не пёс! Что он благородный, искренний, чистый.

С каждым словом, под меняющимся страшным взглядом Зура, Энн всё сильнее вжималась спиной в корпус:

— Я почувствовала его одиночество, его трепет… Нас потянуло друг к другу, — тут у Зура мелькнуло такое выражение лица, что Энн с ужасом зажмурилась, — Мы были с ним близки. Я переспала с ним, потому что захотела.

Это был словно умирающий вопль загнанного зверя!

Разогнавшись, он всем телом ударился об обшивку корабля и, поддавшись своей ярости, Зур импульсивно схватил её за горло, приподняв от земли.

Энн задыхалась, она видела перед собой лишь его налившиеся кровью глаза. Вдруг его самого сзади обхватили ловкие щупальца, обвивая шею и плечи, заставляя послабить хватку. Зур отпустил её, резко обернувшись назад.

— Не мешай мне! — заорал он на Сеярина, с силой оттолкнув его в сторону. — Я хочу убить её!

Энн упала на колени, надрываясь от кашля.

— Зур! — застонала она, вытирая слёзы, — Я не твоя собственность, ты не можешь запрещать мне любить! Он спас меня с мертвой планеты, наплевав на свой воинский устав. Он не враг нам! Он любит меня, я знаю!

Зура рвали на части бушующие в нем дикие страсти. В гневе он швырнул в темноту злосчастный вебфлеш, и снова сгреб Энн в охапку, разъяренно тряся её за плечи:

— Как ты могла, дрянь, переспать с имперским выродком, перевозящим криокамеры?! Убивающие наш народ! Как ты могла так подло поступить со мной! Ты предала нашего отца! Говоришь, любит он тебя да?!! — Зур с силой толкнул её на землю, замахнувшись чтобы ударить, но тут на него сразу с обоих сторон набросились Сеярин и Лакур. Только в таком состоянии Зур не мог контролировать своей силы, которая неслась с огромной скоростью, совершая аварийную посадку. Яростно рыча, он разбросал обоих братьев, даже не заметив этого, снова добравшись до Энн, больно вонзив свои пальцы ей в плечи. Зур принялся кричать, вжимая её в землю:

— А мы разве ни разу не спасали тебя?!! Я разве никогда не жертвовал собой ради тебя?!! И это твоя благодарность?!! Ты сама растоптала нашу семью! Ты сейчас выстрелила в каждого из нас! А когда отдавалась мне — думала о нем, да?!! Я ненавижу тебя, Энн!