© Боярский В. И., 2010

Все права защищены.

…«Еще одно последнее (?) сказанье и…», и тут я призадумался: закончится ли эта самая летопись моих экспедиций, столь не похожих одна на другую, сколь разительно едино (не одно) образно описанных в моих книгах о них. Еще раз бегло просмотрев рукопись, я понял, что, скорее всего, да, закончится! Предлагаемая Вашему благосклонному вниманию, читатель, книга, является заключительной частью трилогии, условно названой мною «От Полюса до Полюса», на написание которой у меня ушло без малого двадцать лет. Справедливости ради, хочу сказать, что из этих двадцати лет собственно на написание книг ушло в общей сложности не более двух. Все остальное время было всецело поглощено работой и многочисленными экспедициями, главным образом в полярные страны.

Проще всего было с самой первой книгой «Семь месяцев бесконечности», которую я «изваял» во время четырехмесячного законного отпуска, полученного за продолжавшуюся семь месяцев трансантарктическую экспедицию, описание которой и составило содержание этой книги. Впечатления были совсем свежими, и, несмотря на отсутствие компьютера, книга писалась легко и быстро. Нельзя сказать, что время ее выхода в свет, давшегося мне с трудами, едва ли не соизмеримыми с тяготами самой экспедиции, не самым лучшим образом отвечало существовавшим запросам и чаяниям читательской аудитории. Это были годы радикальных гайдаровских реформ, превративших значительную часть наших читающих людей в считающих и принесших в нашу размеренную и «застойную» жизнь столько неожиданностей, разнообразия и самых что ни на есть реальных приключений, что интерес ко всем иным приключениям из категории «на свою ж…» заметно поугас.

Тем не менее, как всякий новоиспеченный автор я, естественно, стремился к тому, чтобы мое творение стало, как можно скорее, достоянием самого широкого (ограниченного лишь тиражом в 4000 экз.) круга читателей. Я носился по магазинам и предлагал свое творение на реализацию. Надо сказать, что брали охотно, отдавали хуже – книги расходились плохо, и я в конце концов решил оставить их в музее; все они постепенно разошлись в качестве подарков с «теплыми полярными пожеланиями».

Спустя немногим менее десяти лет, я решил вернуться к брошенной рукописи книги о самой первой из моих больших экспедиций – экспедиции через Гренландию. Это было непросто, так как по истечении лет многое стерлось из памяти, но, тем не менее, эта книга, названная мною совершенно оригинально – «Гренландский меридиан», мне кажется, удалась лучше, хотя бы потому, что в ней я отступил от дневникового стиля и написал первую главу о том, как собственно случилось то, что случилось в моей жизни.

На волне этого творческого подъема я довольно скоро составил сборник стихов, написанных мною по поводу и без повода в предшествующие 30 лет моей полярной жизни. Несколько пафосное название этого сборника «У каждого из нас есть Полюс свой» полностью отражало мое отношение к героической профессии полярного путешественника: я всегда считал, что в каждой сфере человеческой деятельности и у каждого из нас существует свой Полюс как воплощение мечты и надежд и что совершенно необязательно для проявления лучших черт характера забираться так далеко, в Арктику и Антарктику. И не случайно я посвятил эту книгу моему сыну Станиславу, хирургу-травматологу, со словами: «Сыну, нашедшему свой Полюс!»

Затем наступила продолжительная пауза, вызванная главным образом отсутствием времени для перевода моих звуковых дневников в более привычную и удобную для редактирования письменную форму. В конце концов это было сделано, и я стал обладателем несметного количества совершенно сырых вордовских файлов, которые предстояло еще обработать, с тем чтобы из них получилось некое почти криминальное чтиво. Поначалу мне показалось, что я смогу уместить в одной книге и описание путешествий по Канадской Арктике и собственно самого трансарктического перехода, но оказалось, что в этом случае и без того ограниченный круг моих читателей может стать еще у́же, так как оторвать этот труд от книжной полки будет по силам только специально тренированным людям.

Итак, я решил отделить Канадскую Арктику от Северного Ледовитого океана, что естественным образом отодвигало выход в свет третьего и заключительного тома трилогии «От Полюса до Полюса». В конце 2009 года книга с интригующим названием «NWT» заняла свое место на полке небольшого книжного киоска в Музее Арктики и Антарктики, где и стоит до сих пор, если никто ее не купил. Параллельно с подготовкой ее к печати я редактировал рукопись без названия, которая должна была превратиться в финальную главу моей полярной летописи. И вот этот момент наступает, и я передаю ее на благосклонный суд своих читателей.

Сразу скажу, что большинству из Вас описание наших бесконечных баталий с коварным и непредсказуемым морским льдом покажется скучным и однообразным, вас утомят бесконечные поиски проходов через ледяные торосы, описания строительства временных переправ через речушки и реки с океанской глубиной, белая мгла, туманы и постоянные встречные ветры, но все это было именно так. А если еще учесть, что наша память имеет замечательное свойство хранить хорошие воспоминания дольше, то нетрудно догадаться, что действительность была куда более интересной. Традиционные стихотворные вступления, предпосланные описанию каждого из 120 дней наших страданий, призваны усыпить Вашу бдительность и возбудить Ваш интерес к предстоящему чтению настолько, чтобы его хватило до следующего вступления.

По традиции я вновь попросил своего традиционного консультанта по вопросам истории полярных исследований Веронику Захарову подготовить исторический обзор экспедиций к Северному полюсу, что она любезно согласилась сделать с хорошо скрываемым удовольствием. Спешу выразить ей свою особенную благодарность.

Мы сидим с Уиллом в палатке, которую можно назвать абсолютно теплой относительно окружающего ее арктического интерьера, где свободно гуляет ветер и все без исключения наши термометры показывают минус 42 градуса. Мы разместили свой первый лагерь на кромке припайного льда немного восточнее мыса Арктический. Между нами и полюсом немногим более 900 километров дрейфующего морского льда. Сквозь тонкие стенки палатки доносится порой его дыхание, скрипучее и прерывистое. Здесь, на припайном льду, мы можем ощущать себя в относительной безопасности, и осознание того, что завтра, девятого, мы покинем его, вызывает двоякое чувство. С одной стороны, надо же когда-то начинать, с другой – а что из этого всего получится? Ведь все наши тренировки проходили в основном в канадской тундре и только отчасти на льду, да и то в основном на припайном. Дрейфующий морской лед с его непредсказуемостью представлял для нас всех, включая собак, совершенно новую среду обитания, приспособиться к которой нам еще предстояло. Еще одной его особенностью, с которой нам не приходилось сталкиваться во всех предыдущих экспедициях, было то, что и возвращаться по дрейфующему льду в случае необходимости было ничуть не легче, а зачастую и труднее, чем двигаться вперед. Здесь отсутствовало даже понятие какой-либо «накатанной» дороги, ибо следы наши тотчас же стирались, ломались и видоизменялись самым замысловатым образом и теряли всякую практическую значимость. Иными словами, ко всем, кто рискнул отправиться в путь по дрейфующим льдам пешком ли, на лыжах, с собаками или без них, полностью применимо безысходное: «Уходя – уходи!».