Переводя разговор на житейский манер, хозяин продолжал:

      - Если у вас это вызывает неудобство - напрасно. После начала нашего сотрудничества с Куинтусом я видел столько всего, что рассказав это кому-либо... Меня бы просто сожгли без раздумий.

      Слова Лукретиуса окончательно успокоили Вадима. Ему даже начало казаться, что Санкт-Петербург и 21 век ему просто приснились. Ведь дом, слуги, военный, запахи, солнце были абсолютно реальными. Здесь и сейчас. А Питер был только в его голове.

      - Как я понимаю, я здесь не только восстановиться из-за отравления? Расскажите мне о Куинтусе и ситуации в империи в целом. В текущий момент времени, - оценив поддержку Лукретиуса, попросил продолжать легат.

      - Я мало знаком с Куинтусом. Мы виделись всего дважды. Сейчас он поставлена перед нами задачу ослабить влияние семьи Квинтов в Капуе. При вашем содействии мы должны выработать план и привести его в исполнение. Я лишь исполнитель, прикрытие и ваш верный соратник. Клятву верности я принес более пяти лет назад еще до восстания рабов, всем сердцем уверовав в ценности, хранимые вами. С тех пор я не задаю ненужных вопросов. О текущей задаче знаю лишь то, что нам всеми силами необходимо ослабить влияние Басула Квинта и не позволить ему помешать созданию великого союза Цезаря, Красса и Помпея, - слегка приглушенным голосом сказал Лукретиус.

      - Расскажите мне больше о семье Квинта. С самого начала, - сложно было не различить в тоне Вадима явный, хоть и тщательно скрываемый, интерес к набирающему обороты сюжету.

      Лукретиус отметил загоревшийся взгляд легата и принял это как само собой разумеющуюся реакцию на предстоящую работу, направленную на защиту истинных ценностей и идеалов. Но сам Вадим был далек от этих идей по той простой причине, что он знал лишь о их существовании, но ни грамма о содержании. Просто атмосфера, царившая вокруг, запал, помноженный на харизму собеседника, и ощущения причастности к чему-то таинственному вселяло в Вадима ощущение собственной значимости в деле необычайной важности. Взбудораженный организм буквально распирало предвкушение чего-то особенного. Впечатления были как ото сна, в котором его чествуют, любят и превозносят как настоящего героя. И он уже не хотел просыпаться. Он боялся проснуться и понять, что он обычный парень с обычной работой, а не человек у которого есть власть, положение и именно от него зависит дальнейшая судьба великих государственных деятелей. Сердце его пылало. Он принял свою новую роль. Он хотел играть эту роль. Ему хотелось толкнуть пламенную речь в стиле героических персонажей, представленными первосортными актерами: “Так давайте же приступим к выполнению нашей великой миссии и положим конец злодеяниям, ниспосланного на землю самим Плутоном, не благочестивого Басула Квинта и вместе остановим его! Вперед! На смерть!”. Но проиграв в голове такой эпизод со своим участием и поняв излишнее переигрывание и даже комичность момента, Вадиму удалось взять себя в руки и продолжать вести беседу в более спокойной манере.

      Лукретиус продолжал:

      - Еще когда наши земли топтали огромного размера существа высотой с двадцатиметровые статуи, подобно Афинским, размером с виллу магистрата, расположенную под склоном Везувия, и оставляли после себя следы такой глубины, что наполнив их морской водой можно было бы разводить там рыб и водоросли...

      - Вот так сначала... - подумал про себя немного озадаченный гость. - Это им еще про большой взрыв в школе не рассказывали...

      - Представители этой семьи уже жили на территории сегодняшнего Парфянского царства. Так гласит та единственная их история, которая у нас есть, - сделав небольшую и очень уместную паузу, Лукретиус продолжил. - В Капуе они живут с последней Самнитской войны. Как только Капуя окончательно перешла под полный контроль Рима, они приняли очень активное участие в развитии города и в скором времени фактически контролировали весь город, владея большей частью торговых путей, не занимая при этом никаких чинов. При попытке претора принять решение не в пользу этой семьи, тут же следовал грозный оклик из столицы и претору ничего не оставалось как признать главенство этой семьи, над которыми оказались не властны даже вековые законы Рима. Около ста лет назад, когда принадлежность Капуи к Риму не вызывала ни у кого сомнений, варвары попытались осадить и разграбить город. Уже на следующий день к Капуе подошел Римский легион, одетый по форме Рима, но не имеющий никаких отличительных знаков, которые бы указывали на то, кто командует этим легионом и кому именно он подчиняется. С тех пор данное семейство обросло мифами и неподтвержденными историями. До сих пор влиятельные и уважаемые политики считают, что у этой семьи есть своя армия, способная противостоять всем Римским легионам и готовая появиться в любом месте так быстро, что даже в случае осады столицы, она будет взята до прибытия любой подмоги.

      Лукретиус невозмутимо продолжал. В его взгляде не было ни капли озабоченности, несмотря на грозную силу, с которой им предстоит столкнуться. А может он и не верил в бытующее мнение, либо просто повидал на своем веку такого, что строить козни против хозяина целой армии для него все равно, что подготовка к вечерней трапезе.

      - До событий в доме Батиата влияние Басула в городе достигло поистине безграничных масштабов. Они уже лично занимались назначением своих людей на все более или менее значимые должности в городе. Абсолютная власть этой семьи в городе более ни у кого не вызывала сомнений. После двух случаев, связанных с внезапной кончиной крупных чиновников, имевших огромный авторитет, почет и давнюю историю, но имевших смелость выступать против политики Квинтов, город стал полностью принадлежать этой семье. Но из-за своей чрезмерной и беспринципной вседозволенности они вышли из тени и весть о них начала раздражать серьезных людей в Риме. Они контролировали все торговые пути идущие через Капую - один из ведущих перекрестков республики - и начали откровенно диктовать свои условия Риму. Именно тогда я и познакомился с Куинтусом.

      Собеседники закончили прием пищи и встали из-за стола. Ни о чем не договариваясь они вместе двинулись во двор как будто это было само собой разумеющейся и неотъемлемой частью обеда. На мраморной скамейке в помещении, через которое проходил путь во двор, лежали два начищенных, сверкающих меча и четыре кинжала. Лукретиус взял в правую руку один меч и направился дальше во двор. Рука Вадима тоже потянулась к мечу. Ему просто хотелось подержать его, ощутив в своей ладони рукоять настоящего боевого клинка. Он совершенно ничего не понимал в мечах, но это однозначно был настоящий боевой меч. Конечно, поняв, что не получится взять меч в руку и просто его подержать, а надо будет делать с ним что-то еще, легат предпочел оценить его только взглядом и направился дальше во двор.

      Во дворе было три деревянных манекена. Манекены все были в боевых шрамах от режущих и рубящих ударов, свидетельствующих о не одной сотне тренировок, в которых им довелось выступать в качестве соперников.