Было довольно тихо. На улице не было слышно ни шагов прохожих, ни проезжающих повозок. Зато отчетливо было слышно как на кухне происходит процесс готовки и, судя по отсутствию манящих запахов, он только начался.

      Вадим отлично выспался.

      - Все-таки, атмосфера, не испорченная технологическими революциями, положительно сказывается на качестве сна, - блаженно потягиваясь подумал Вадим. Вчерашний заряд бодрости и мотивации никуда не делся. Великолепный отдых способствовал вновь проявить активность и уже через минуту легат наматывал круги по двору, с удовольствием вдыхая свежий средиземноморский воздух.

      Ограничившись активной аэробной нагрузкой, при которой в его времени пульс бы подскочил далеко за сто сорок, но здесь все ограничилось лишь легкой испариной на лбу, Вадим умылся и сделал все остальные обязательные утренние процедуры. Как раз, когда он уже заканчивал, во двор вышел Лукретиус:

      - Рад видеть вас здесь, Ремус. Похоже, вы окончательно оправились.

      - Да, Лукретиус. Физически я полностью восстановился. Но ощущение реальности полностью восстановится еще не скоро, - ответил Вадим и немного подождав добавил, - Вы имели ранее дело с подобными отравлениями?

      - Да, данный вид ядов мне знаком. Вы единственный кто выжил после него. Конечно, бывали случаи, когда люди не умирали сразу, но их последующие недели были больше похожи на беспрерывную агонию. И прежде чем прийти в сознание они могли спать не одну неделю, - грузно ответил Лукретиус.

      По ответу центуриона было видно, что подобные отравления потрепали ему немало нервов. Возможно, он даже потерял кого-то близкого. И рассерженный взгляд его выдавал, что рецептов по борьбе с подобным положением вещей еще нет.

      - Я могу со своей стороны что-нибудь сделать? - сочувствуя предложил легат.

      - Вывести всех порядочных жителей Капуи из города, а потом сжечь дотла всех оставшихся крыс, каждый дом и каждый сарай. Нет никаких сомнений, что это дела Басула Квинта и всех стоящих за ним. Но ровным счетом никаких доказательств у нас нет, - также сердито, но по офицерски сдержанно сказал легат.

      - С ним я разберусь. Даю слово, - твердо ответил Вадим и пошел в дом.

      В доме было уже почти накрыто на стол. Остались только овощи, которые чуть позднее занесла Алания. Следом зашла Исора неся почищенную, и, как показалось, даже поглаженную, тунику и намытые сандалии. Сам легат был одет в красивую, белую с красным тунику, не имеющую никаких отличительных знаков кроме явной дороговизны, сразу бросающейся в глаза. Легат обнаружил ее утром на том месте, где до этого была его униформа. Догадавшись, что форму унесли постирать или почистить, он без раздумий одел новый наряд.

      Исора унесла тунику легата Рима наверх. Легат решительно двинулся за ней. Не плотная, местами просвечивающая одежда с большими, свободными вырезами не выставляли все напоказ, но этим еще больше заставляли работать мужскую фантазию, дорисовывающую все скрытое от глаз. Он не собирался ее ни к чему принуждать. Он понимал, что она всего лишь рабыня и обязана сделать все, о чем бы он не попросил. Но это по прежнему не укладывалось у него в голове. Возможно, если бы она не разбудила в нем искренний романтический интерес, то он бы и воспользовался правом господина, движимого необходимостью удовлетворения естественных потребностей. Но он шел за ней просто поговорить. Наедине. Смотря ей прямо в глаза.

      Она, казалось, была готова к любому развитию событий и услышав уверенные шаги, идущие следом, аккуратно положила тунику на комод и повернулась навстречу приближающемуся Вадиму. Смиренно опустив руки, готовая на все - на все, чтобы услужить господину - она смотрела вниз, ожидая когда малознакомый господин начнет с ней делать то, чему она не в силах противиться.

      Вадим уловил этот взгляд. Это выражение беспомощности в ее позе. Безмолвное согласие беспрекословно выполнять любые желания господина независимо от собственных желаний и страхов. Ему стало ее настолько жалко, что он захотел обнять милую беззащитную девушку и прижать к своей груди, показав всю чистоту своих намерений и полную готовность защитить ее от неподобающего поведения окружающих. Но затуманивший разум порыв чувств уступил место холодному расчету и пониманию того, что разгрести последствия сердечных дел он будет не в силе.

      - Исора, что с тобой? - спокойно, с доброжелательной интонацией, остановившись на комфортном для малознакомых людей расстоянии, спросил Вадим.

      - Я жду ваших поручений, легат, - в привычной для себя манере ответила Исора, не поднимая взгляда.

      - У меня нет поручений. Я собирался осмотреть свою тунику. И уточнить несколько моментов, вызывающих у меня сложности по причине моего не закончившегося восстановления.

      - Да, господин. Как пожелаете, - ответила Исора, слегка опустив плечи и выпрямив спину, что выдало скинутое ею напряжение, которое держало ее с того самого момента, как послышались тяжелые мужские шаги за спиной.

      - Мы с тобой сегодня идем к распорядителю турнира. Что мне надо взять с собой? Сколько это займет времени? - и округлив глаза, слегка растерявшись, быстро добавил, - А сколько сейчас времени?

      - Сейчас начало шестого, господин. Сейчас будет завтрак. Вам ничего не требуется. Только одеть вашу тунику и подойти к распорядителю. Я представлю вас. Зарегистрировать вас должны быстро. Потом мне велено сопровождать вас по вашим делам, а в одиннадцать вы отбываете в порт с Лукретиусом.- Ах да, дела государственной важности. Отметелить сынка-мажора местного олигарха и расставить часовых вокруг ценного груза, вместо имеющихся для подобных поручений командиров, - с натянутой леньцой пронеслось в голове у легата, будто слегка утомленного бесконечной рутиной, всего лишь творящей историю.

      Позавтракав, выслушав при этом увлекательную историю про начало восстания Спартака в доме Батиата из уст наблюдавшего все своими глазами и сыгравшего не последнюю роль в тех событиях Лукретиуса, Вадим ушел одеваться наверх. Исора уже стояла у выхода в покорном ожидании приняв свою излюбленную позу, смиренно вытянув свои тонкие, загорелые руки вдоль бедер, опустив взгляд.

      На улице было также оживленно как и днем ранее. Вадим чувствовал себя гораздо увереннее - можно даже сказать, что в своей тарелке. Он прекрасно осознавал важность своей персоны и шел не спеша, по деловому, совсем не беспокоясь, что может с кем-нибудь столкнуться - все обходили его стороной, часто даже прятали глаза. Горожане посолиднее иногда позволяли себе уважительный кивок в адрес посланника Рима.