Причины для перехода в Поисковую службу у него нашлись несколько и при этом в один момент. Сослуживцы же и не старались его отговаривать, так как видели в поступке обычную инфантильность и незрелость характера. Да, он пытался скрыться, убежать, найти уединённость в таком огромном и надоевшем ему мире. Хоть где- то в огромных просторах космоса должно было существовать именно то место, где не будет ни потерь, ни предательства, где можно чувствовать себя спокойно, наслаждаясь в конце концов блаженным одиночеством и свободой.

  Но только сейчас с высоты прожитых лет и опираясь на собственный опыт он сокрушённо понимал, как тогда был наивен. Всё, что по началу воспринималось, как долгожданное благо постепенно превратилось в проклятие, сродни дару Мидаса.

  Поддаваясь предрассудкам и обидам ты перестаёшь контролировать свою жизнь скатываясь в пропасть обычной рефлексии. А выбираться оттуда гораздо сложнее, чем попасть.

  Тогда он без сомнения знал, что звёзды его никогда не придадут. Он верил в то, что их свет остаётся постоянен и неизменен пока он существует, пока исследует их миры. Он любил их смиренно укутываясь в своё одиночество, и они отвечали ему взаимностью. Он наслаждался тем, что ступал на их миры и вновь, как в детстве, был единственным и полновластным их хозяином. Он пел и провозглашал целые долгие монологи во весь голос, чтоб слышали те планеты, где он оставлял свой первый и единственный след разумного существа. Он радовался долгожданной свободе и одиночеству, даже тогда, когда анализируя данные мониторинга, пытаясь обнаружить развитые цивилизации аборигенов, терпел неудачу. Став поисковиком, он казалось, обрёл долгожданное счастье собственной жизни. Надежды на что- то ещё постепенно переставали беспокоить. Уже став счастливым человек избавляется от многих меркантильных потребностей, превращаясь либо в идиота, либо в гения. Так выходило и с ним...

  Прожитые годы отнюдь не всегда наполнены теми знаниями, которые конденсируясь превращается в мудрость. Но лишь опыт и стремление к познанию, пониманию окружающего способствуют развитию. Перейдя в поисковики он отстранялся от обычной жизни становясь тем, кем хотел быть всегда, забывая о повседневности.

  Маленькая прихожая мобильной квартиры - модуля встретила его теплом, приглушённым светом и сладким запахом сандалового дерева. Он прошёл не раздеваясь в полукруглую комнату, обозрел строгий стандартный интерьер, в котором не было ни капли домашнего уюта и усевшись в полутьме на застеленный диван высветил полукольцо широкого окна - стены напротив пытаясь насладиться видом ночного города. Весенний снег быстро таял на одежде и противной влагой стекал за шиворот. Но его это уже не так беспокоило, до отлёта с Земли в очередной рейд оставалось совсем чуть- чуть, каких- то десять - двенадцать часов. Он удовлетворённо потянулся, встал и подошёл к окну...

  Планету он назвал Благодатной, совершенно не желая следовать привычкам разведки и исследовательских групп в ОИРе давать древние благозвучные имена. Это был его уже седьмой индивидуальный рейд - вылет с особым допуском к самостоятельным работам. Конечно же многое на этой планетке его удивило. Но главное в том, что он сам не ожидал увидеть здесь подобного.

  Очень часто ему приходилось посещать миры довольно суровые и неблагоприятные для столь капризного биологического вида, как человек. Оставаться сутками в скафандре или в лучшем случае в гермокостюме было совершенно привычной практикой. Но здесь - всё это оказалось излишним. Благодатная встретила его огромными просторами бескрайних лесов, наполненных могущественными гигантской деревьями казалось подпиравшими далёкий небесный свод, широкими полями, в травах которых можно было утопать стоя в полный рост, и безбрежными водными гладями океанов.

  Получив от начальства Службы столь неоднозначный сюрприз он по началу немного растерялся. Всё дело оказывалось в проблемности составить аналитический доклад и предоставить Вердикт по инспектируемой планете. И как само собой разумеющееся, возникал насущный вопрос о игнорировании Даль- разведки и её десанта этого мирка. Ведь обнаружение Благодатной состоялось почти случайно, как бы транзитом, несколькими сброшенными попутно с гиперсветовика зондажными сателлитами.

  Он расположил свой кемпер рядом с громадой посадочного бота на небольшой плеши примыкавшей к океану. Рядом была широкая песчаная дуга образовывающая полуостров, неправильным трапециевидным клином врезавшимся в водную гладь. Стараться отдавать хоть минимум времени на отдых рядом с девственным пляжем внезапно спонтанным решением возникло в нём сразу после того как были получены первые оперативные данные по биосфере планеты. Прозрачная вода океана, жаркое белёсое солнце, яркая зелень и бежевый песок составляли собой приятный для глаза контраст и умиляющую для всякого человека Земли картину. Он не мог устоять перед таким искушением и выделял себе в среднем с час времени на загар и купание из отпущенных ста девяносто двух стандартных отведённых на частичный зондаж и разведку.

  Того, другого он даже не сразу заметил...

  День только начинал клониться к закату. Собранного материала было слишком много, чтоб начинать вот так с ходу систематизацию и анализ. Быстрый перекус постепенно клонил в сон, тем более ещё слишком сильно влияло суточное несоответствие Благодатной с его биоритмами. Но желание насладиться прекрасным закатом и прохладной водой оказывалось сильнее, да и под шум прибоя, как это ни странно оказывалось для него, спалось намного крепче.

  Это уже были его третьи стандартные сутки на планете. Тот, другой, одиноко сидящая фигура, блёклой расплывчатой тенью виднелся в нескольких десятках метров. Подойдя к неизвестному он с молчаливым удивлением внимательно вглядывался в загадочный образ. Как ни парадоксально, это оказался человек. Его поза и осанка говорили об отрешённости и одновременно о сосредоточенности на чём- то весьма далёком и абстрактном. Скрещенные ноги, выпрямленная спина, чуть приоткрытые глаза с раскосым взглядом устремлённым куда- то вдаль - всё в человеке напоминало отшельника, того кто ищет внутреннего спокойствия и пустоты.

  Ситуация была пожалуй самой загадочной и глупейшей из когда- либо происходивших. На далёкой и совершенно неисследованной планете находился аскет неизвестно статуса и происхождения, непонятно каким образом очутившегося тут.

  Они не произнесли друг другу ни единого слова. Человек оставался недвижим словно живая статуя и безучастен к происходящему вокруг него. Внимательно наблюдая за аскетом можно было подметить то, что даже дыхание его было малозаметным.