В наступающей тьме тротуар начинал сверкать отблесками огней покрываясь тонкой пеленой небесной влаги. И в этом зеркале человек видел лишь звёзды, то, что всегда любил и чему был рад...
Одиночество...
Может быть оно было необходимо? Раньше, скорее всего без сомнения, а вот теперь?.. Неизвестно. Он не знал, как нужно было ответить на такой вопрос сейчас. Не мог и предположить...
Ему припомнился самый первый прилёт на Землю. Странный запах вокруг, крайне резкий и густой, ограниченность небосвода и этот жутко рассеянный и режущий глаза солнечный свет, казалось заполнявший собой всё вокруг. А самое главное - постоянное притяжение сковывающее обычные движения. Он тогда упал, попытавшись бежать и свалившись носом в зелёные заросли этого приторного запаха. Однако же, родителей совсем не напугал плачь, а только обрадовал. Они смеялись над его неуклюжестью и полным непринятием окружающего. Откровенно восхищались и объясняли ему неповторимую красоту и величие местной природы. А он лишь сопел и никак не желал разжимать сцепленные ладони на крепкой шеи отца или держась на нежных руках матери. Так и провёл почти всю неделю стараясь капризами и плачем не покидать родительских объятий.
Всё его детство и юность проходили в вылазках на совершенно диких астероидах. Они имели в астрономических каталогах и лоциях лишь безликие номера, но в его жизни всё подлежало названию. И цифры превращались в звучные и эпические имена, мёртвые космические горы в невообразимые земли. Тогда одиночество не казалось ему ненавистным бременем, а рисовалось прекрасным другом сопутствующим безобидным играм. Он покорял миры, исследовал и обживал целые планеты, выслеживал и наказывал злодеев и сам становился злодеем, захватывая чужие корабли и базы. И рядом всегда был кто- то, воображаемый, верный и преданный. Одиночество радовало и делало его чувства лёгкими и открытыми.
Возвращаясь через несколько дней, голодный и уставший, он выслушивал надрывный голос матери, с плачем и угрозами, что поступать так не стоит, это опасно и весьма опрометчиво. А по отношению к ней - жестоко и эгоистично. Он откровенно жалел её, обещал не повторять подобного, а потом - убегал опять. Может быть это был особый протест, способ стать таким, как и ушедший в дальнюю экспедицию к ближайшей звездной системе, отец. Но помнилось лишь то, что жажда быть искателем других миров была в нём огромной и жила, наверное, всегда.
Свет вечерних фонарей незаметно приобретал яркую отчётливость из- за того, как небесное покрывало всё более погружалось в ночь. Жёлтые глаза окон огромных пилар- высоток сливались в сплошные абстрактные мозаичные рисунки. Их сияние было чуждо холодно и совершенно равнодушно к нему, впрочем, как и он к ним. И ничем этот искусственный отблеск не напоминал свет самой доброй звезды в Галактике, такого близкого и родного Солнце. Всё на этой планете было чужим: ветер с запахом влажной земли, ограниченный горизонт, угрожающе низко нависающее небо с загадочными образованиями в виде облаков и туч. А главное - люди, спешащие, бредущие, вышагивающие нестройным бесконечным потоком из ниоткуда в никуда. Его подобное всегда утомляло, а вот родителей более утешало, проявляясь в их настроении ностальгическими нотками по оставленному когда- то родному миру. Точно так, как и чувства отца, умчавшегося на старфлае к звёздам и присылавшим всё реже и реже свои видеописьма оставленной семье.
Явление гипертранспозитации открыли спустя несколько лет после того, как корабль очередной Звёздной, в экипаж которой был включён и его отец, ушёл в долгий рейд по Галактике к своей цели. А уже буквально через восемь месяцев в Системе смогли запустить первую экспериментальную сцепку двух приёмо- передающих стационаров отстоящих друг от друга на полторы астрономических единицы. И пусть всё это были лишь переброска мёртвой материи, да и то с ограниченной возможностью в несколько килограммов, но зато начальный потенциал заставлял очень многих оптимистичнее смотреть на потенциальное освоение звёздных далей всего Экстерра. Не ошиблись в своих предположениях тогда лишь те, кто с прагматичным сомнением снобов отвергали "подобную глупость" транспортировки, как долгожданный и единственный способ покорить невозможные расстояния. Подкреплялось это ещё и тем, что подобные станции гипер- ТП имели ограниченность в монтаже финишной точки. Всё утыкалась в пресловутые и недостижимые расстояния, где изначальный пункт отправки находился в пределах освоенного землянами космоса, а в конечную точку финишный терминал необходимо было доставлять всё тем же старым и надёжным способом опираясь на транспорты с субсветовой черепашьей скоростью.
То время он не любил вспоминать, оно было наполнено тоской по отцу и странной тревогой за постоянно грустящей матерью. Часто его сон прерывался только от того, что она подолгу засиживалась в одиночестве на кухне, или болтала с очередной подругой за бокалом вина, доверяя свои душевные мучения. Неяркий свет добегал к раскрытой двери его комнаты и пугал не меньше страшных детских историй.
А потом всё это прошло...
Все перелёты и частая смена жилищно - бытовых пространств уводили память об отце туда, где терялся, смазывался ясный образ оставаясь теперь лишь на фото. И в начале, он, как и мать, скучал по нему. Но со временем, стал не то, чтобы обвинять в совершённом выборе, в том, что отец поступил как- то уж не всё приняв и обдумав. Возникла простая ненависть к когда- то близкому человеку и сожаление в родстве. Он жалел мать и старался как мог поддерживать её вынужденное одиночество, уже тогда свыкаясь с ним. И совершенно не замечал, что постепенно становился копией отца, отнюдь не внешне, а тем выбором, который совершал каждый день. Он особо даже и не стоял перед ним - космос всегда оставался самым привычным местом. И когда встала необходимость стать кем- то большим, чем просто обычным парнем, он не слишком раздумывая предпочёл звёзды.
Линии гиперпространственных лучей прочерчивали путь уже намного далее границ пояса Койпера и мобильные гигантские терминалы основанные на ГТП принципе отживая свой короткий век передавали эстафету новым, мощным и более маневренным бортам Космофлота - гиперсветовикам, способных действовать независимо и автономно. И профессия десантника вновь стала приобретать ту актуальность и популярность, что и при начальных этапах освоения Экстерра Системы. Мальчишки с романтическим рвением жаждали попасть в Даль - разведку, а девчонки умилённо вздыхали лишь только завидев строгую форму с броскими нашивками, причислявшими их обладателя к элите Флота. Всё было именно так, или примерно так. По крайней мере тогда многое казалось идеалистичным, вычурно героическим. Вот только сейчас, спустя долгие годы он стал понимать, что поступил тогда весьма беспечно, чуть ли не в абсолютной точности повторяя выбор отца...
