– И Правительственные лица никак не могут быть признаны виноватыми за то, что они поступают так, как поступают. Они употребляют насилие, грубое насилие, но им ведь и нельзя поступать иначе.

– В самом деле: разве возможно разумными, гуманными средствами заставить людей, поступать на службу к людям, обучающихся убийству и готовящихся к нему? Можно поддерживать обман всякого рода одурением, присягой, богословскими, философскими и юридическими софизмами, но как скоро обман как-нибудь разрушен и люди, назвав прямо вещи по имени, говорят: Я – Человек и потому убивать не могу, ложь раскрывается и убеждать такого Человека разумными доводами уже нельзя. Единственная возможность заставить повиноваться: побои, казни, лишение крова, холод и голод их семейных. Это самое и делается. До тех пор, пока они не осознали своего заблуждения, Правительственные люди не могут делать ничего другого и потому не виноваты.

– В этом ужасный трагизм отношений друг к другу Человека и власти.

– Трагизм в том, что власть управляет народом, хотя еще не вполне осознающим свою истинную сущность Творца, но с каждым днем и часом всё более и более это постигая на своём опыте. Власть всегда знала и чувствовала это и инстинктивно для самосохранения делает всё то, что могла, для того, чтобы затемнить истинный смысл Человечества и подавить дух его. Она знает, что если усвоится Человечеством дух этот, то уничтожится насилие и уничтожится сама власть, и потому Правительства делают своё дело, устраивая свои государственные учреждения, нагромождая законы и учреждения одно на другое и надеясь под ними похоронить этот неумирающий, заложенный в сердце Человека дух Творца. Как в разгорании костра наступает время, когда огонь, после того как он долго работал внутри и только изредка вспыхиванием и дымом показывал свое присутствие, пробивается, наконец, со всех сторон и становится уже невозможным остановить горение, так точно и в жизни духа Творца наступает то время, когда этот дух прорывается всюду, уже не может быть подавлен и ежеминутно угрожает разрушением тем учреждениям, которые были нагромождены на него. Положение власти ужасно, ужасно тем, главное, что ей не на что опереться. Никакими ухищрениями мысли нельзя признать истинный поступок Человека дурным, и не только нельзя не одобрять, но нельзя не восхищаться им, потому что нельзя не признавать, что Человек, поступающий так, поступает так во имя самых высших свойств души Человеческой, без признания высоты которых Человеческая жизнь падает на степень животного существования. И потому, как бы ни поступала элита по отношению к Человеку, она неизбежно будет содействовать не его, а своему уничтожению.

– Но власть жестоко относится к Человеку, виноватым только в том, что он ведёт более нравственную и добрую жизнь, чем она, и на деле исполняет провозглашаемый всеми закон добра. Самая жестокость эта и отталкивает Человека от власти. Ни одно гонение невинных людей не кончается без того, чтобы люди из гонителей не переходили к убеждениям гонимых.

– Сколько бы ни набрасывали на горящую кучу хвороста дров, думая этим затушить огонь, – огонь истины, только на время стихнет, но разгорится ещё сильнее и сожжёт всё то, что наложено на него. Ведь истина не может перестать быть истиной оттого, что перед страхом мучений дрогнет Человек, должно победить человеческое.

– Но что же будет, если Правительство уничтожится?

– Вопрос, который всегда ставят сторонники власти, предполагая, что если не будет того, что есть теперь, то уже ничего не будет и всё погибнет. Ответ на этот вопрос всегда один и тот же. Будет то, что должно быть, что задумано Создателем и передано Творцу, согласно с его вложенным нам в сердца и открытым нашему разуму Замыслом. Если же при этом уничтожается Правительство, то это означает только то, что Правительство требует противного воле Творца, то есть зла, и что потому Правительство есть зло и потому должно уничтожиться. Происходят роды, и вся деятельность Человека должна быть направлена не на противодействие, а на содействие им. Содействие же это достигается никак не отступлением от истины, а, напротив, явным и бесстрашным приятием её.

– С властью случилось то, что обыкновенно случается с замыкающимися в самих себя и вследствие того процветающими группами людей: материальное благосостояние их увеличивается, но духовное сознание понижается.

– Переход в пятую Эпоху сострадания должен совершиться, не может не совершиться, и нельзя закрывать глаза на то, что он совершается, только потому, что он совершается без пушечной пальбы, без войскового парада, без развевающихся флагов, музыки, электрического Света, колокольного звона и торжественных речей, криков людей, разукрашенных галунами и лентами. Ведь только дикие судят о значительности явления по внешнему блеску, которым оно сопровождается. Хотим ли или не хотим видеть это, теперь в жизни Человечества проявилось та сущность истинной жизни, для которой происходит всё то доброе и разумное, что только творится в Мироздании. Ведь все наши государственные устройства, наши парламенты, общества, науки, искусства, ведь всё это только затем и есть, и живёт, чтобы осуществлять ту жизнь, которую все мы, мыслящие люди, видим перед собой как высший идеал совершенства. И вот Человек осуществил этот идеал, осуществили так, как, мы и не мечтали осуществить его со своими сложными государственными устройствами. Ведь осуществляется то, к чему все стремимся, к чему ведёт нас вся наша сложная деятельность.

– Неужели попытки осуществления истинных поступков в жизни так важны для Создателя в его Замысле?

– Сомнения в том, что потуги, не кончившиеся ещё родами, что тёплые дожди и лучи солнца, не сразу принёсшие весну, не важны? Ведь если должен осуществиться импульс Мироздания, то он может осуществиться только такими попытками. То, что эти потуги продолжаются и усиливаются, не доказывает того, что не будет родов, а, напротив, – то, что они близки.

– Говорят, что это сделается, но только не таким путем, а каким-то другим: книгами, газетами, университетами, театрами, речами, собраниями, конгрессами?

– Если даже и допустить, что все эти газеты, и книги, и собрания, и университеты содействуют осуществлению Замысла, но ведь осуществление должно совершиться людьми, – людьми добрыми, готовыми к доброй, общей жизни, и потому главное условие осуществления есть существование и собрание таких людей, которые осуществляют уже то, к чему мы все стремимся.

– Дело только во времени?

– Ведь жизнь есть жизнь только тогда, когда она есть служение делу Творца. Противодействуя же ему, люди лишают себя жизни, а между тем ни на год, ни на час не могут остановить совершения задуманного. И нельзя не видеть, что при той внешней связи, установившейся теперь между всеми обитателями Земли, при том пробуждении духа Человечества, которое проявляется теперь со всех сторон, совершение это наступило. И потому, поняв всю важность совершающегося события как в жизни всего Человечества, так и каждого из нас, помня, что тот случай действовать, который представляется теперь нам, никогда уже не возвратится, сделаем то, что необходимо для того, чтобы свершился Замысел. Пренебрежём всеми мелкими, алчными соображениями, и каждый из нас, в каком бы положении он ни находился, сделаем всё то, что в нашей власти, для того, чтобы если уже не помочь тем, через кого делается дело Творца, если уже не для того, чтобы участвовать в этом деле, то по крайней мере, чтобы не быть противниками совершающегося Замысла.

Всеволод подошёл к кустам, и Анастасия увидела, что в этом месте видна узкая тропинка, ведущая от дороги сквозь густые кусты вглубь. Он прошёл вперёд и скрылся в кустах, Анастасия пошла за ним. Метров через пять, пройдя по тропинке, они остановились перед небольшой железной дверью в высокой каменной стене.

– Ты готова служить?

– То есть как служить…, кому?

– Государю!

– Я не знаю…, но если это необходимо, то конечно….

Всеволод со звоном постучал посохом по двери. Через некоторое время за дверью послышался звук открываемого замка. Дверь открыла полная пожилая женщина. При виде Всеволода и Анастасии она сразу заулыбалась.