– Как закончишь, постучи с той стороны, – произнёс линирец.

Акефамий молча зашёл в комнату и был в растерянности. Посреди неё стоял стол, на котором были каменные чаши разных форм, пока он жил в Кибиле и работал на складе, в Логем-Ирсуме, Акефамий видел лишь деревянные чаши. Также стоял шкаф, забитый прозрачными чашами и бумагами, в пересмешку с книгами.

Первые мгновения Акефамий пытался понять, где именно была разлита жидкость. Бегая глазами и вдыхая запах тряпки на лице, он пару раз задел стол и шкаф.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – произнёс линирец, с тобой стороны двери.

– Угу, – промычал ему в ответ Акефамий, неспособный открыть рот, из-за туго затянутой тряпки.

Он продолжал ходить по комнате, пока не нашёл лужу. Моментально начав её вытирать, чтобы не терять времени, Акефамий начал искать глазами каменный горшок. Но пока Акефамий искал его на полу, не успел обратить внимание на то, как начал вжимать мокрую тряпку, растирая жидкость по комнате. Лишь заметив горшок, он понял, что ему придётся ещё раз протирать пол.

Всё закончив, и резко поднявшись, он снова задел стол. Краем газа заметив скатывающуюся со стола чашу, он поймал её и аккуратно положил на место.

Подойдя к горшку и закинув в него тряпку, Акефамий начал искать заветную пластину с рисунком. И пока смотрел по полкам шкафа, обратил внимание, что нечаянно оставил пару капель на чаше, которую поймал. Он отжал, лежащую в горшке, уже алую тряпку, и протёр чашу со столом, чтобы наверняка ничего не осталось. После чего обратно закинул её в горшок.

В поисках пластины он нашёл кресало, которое ему пригодится в конце. Но лишь спустя минуту он вспомнил, что рядом с кресалом лежит заветная пластина. Вернувшись к месту, он увидел круглую, каменную пластину, на которой была изображена фигура, состоящая из полукругов, которая сама была заключена в круг.

Подойдя со всем необходимым к горшку, он закрыл пластиной горшок с тряпкой и начал высекать искру. Как только первая искра попала на руну, обратная сторона, с которой находилась тряпка, воспламенилась, испугав Акефамия. Резко бросив кресало с кремнием, он несколько секунд смотрел на горшок, извергающий пламя. Через время, как только всё закончилось, он решил проверить, что стало с тряпкой. Подняв ещё тёплую пластину, Акефамий заглянул в горшок. В нём остался только пепел.

Облегчённо вздохнув, Акефамий снял тряпку с лица и, чтобы наверняка избавиться от каких-либо пятен, повторно всё ею протёр. После чего подошёл к двери и постучал.

Открывший дверь линирец испуганно спросил Акефамия:

– Ты же не делал всё без тряпки на лице?

– Нет, я просто снял её в конце и протёр те места, где была жидкость, – ответил ему Акефамий.

Испуганный линирец зашёл в комнату и бегающими глазами начал искать остатки жидкости. Обойдя стол и заглянув в каменный горшок, он убедился в чистоте выполненной работы. Вздохнул с облегчением и, повернувшись к Акефамию, произнёс:

– Да, ты заслужил, – протянул хозяин комнаты пять алпи, – вот, возьми.

– Спасибо, – ответил ему Акефамий, взяв монеты.

– Теперь ты свободен, мой кабинет чист, а алпи тебе хватит до завтра, удачи.

После чего линирец продолжил работу, а Акефамий молча ушёл. Для него, подобная работа, была в новизну. Акефамий никогда раньше не протирал полы, а тем более не работал в маске и перчатках. Для него, столичный народ, был непонятен, но это было взаимно. Пришлые, для жителей Лагрима, являются никем иными, как дикарями.

В столице активно развивались технологии, жители в ней отошли от ценностей, которые были в доисторический переод. Письменность активно начала менять их жизнь и сознание. Конечно, предвзятость на основе происхождения оставалась, но играла малую роль.

Покидая академию, Акефамий ещё раз посмотрел на живущих в ней линирцев. После работы на одного из них, они уже не казались ему настолько страшными, чтобы впадать в оцепенение. Но явные отличия от остальных – внушали ужас, хоть и малый.

Оказавшись снова на улице города, Акефамий имел при себе достаточно монет, чтобы снять комнату и переночевать. Вот только он понятия не имел, как это делается. Представляя, что ему предстоит начать с кем-то беседу, идея ночевать на улице, упёршись спиной в стену, начинала ему нравиться. Но цели: «стать сильнее, развить навыки общения и меньше мечтать – больше думать», достаточно его воодушевили. Избавившись от страха, ему предстояло найти того, кто продаст ему комнату. Незнание, как это делается и отсутствие знакомых – вызывало дополнительные трудности. Но вспомнив линирца, которому Акефамий протёр пол, он вернулся к нему.

Не постучав, отрыл дверь и, увидев испуганного линирца, произнёс:

– А у кого я могу купить комнату на ночь? – первые попытки заговорить выдавали неуверенность. Голос дрожал, как и сам Акефамий.

– Что…? – непонимающе спросил линирец.

– У кого я могу купить комнату? – ответил ему Акефамий с большей уверенностью и меньшей дрожью.

– Ну… это явно не ко мне и не в нашу академию. Поищи крупные здания, среди жилых районов, обычно в них сдают комнаты.

– «Районов» – это какое-то селение недалеко?

– Да, я забыл, что ты не местный, – произнёс линирец, встав из-за стола. – Вон, видишь? – показывал линирец на огромное здание, видневшиеся из окна его комнаты.

– Да, вижу.

– Вот такое же ищи вблизи лабела.

– А что с этим не так?

– В этом районе живут только линирцы.

– Получается, это огромное здание, называется район? – уточнил у него Акефамий, желая разобрался в том, как устроен большой город.

– Нет, район – это участок в городе, который занимается чем-то одним и имеет своё название, – ответил ему линирец.

– То есть, это как маленький город, в городе?

– Эх, можно и так сказать, – вздохнул линирец.

– Хорошо, спасибо.

– Удачи, дверь только, пожалуйста, закрой.

Закрыв дверь и покинув, в последний раз, академию, Акефамий отправился на поиски здания, которое ему показали. Оно выглядело, как жилой дом, только в разы больше. Если, проходя по улицам Лагрима, можно было увидеть много высоких домов, то это было широким. По размерам казалось, что оно состояло из пяти – шести домов, которых ещё раз обнесли камнем и объединили крышу. Широкий цилиндр с огромной закруглённой крышей.

***

Направившись в другую часть города, Акефамий не обратил внимания, как наступил полдень. Он блуждал по городу, наслаждаясь видами, утро пролетело незаметно.

Движение с толпой жителей создавало дополнительные сложности. Было тяжело ориентироваться в городе, так как ты видишь только высокие здания или крыши домов. Но всё-таки, выбравшись из потока, он оказался в жилом районе, прямо возле лабела.

Жизнь в нем была менее активной, можно сказать – замёрзшей. Были видны лишь дети и старики, сидящие на лавочках, возле домов.

Пройдя половину района, Акефамий нашёл заветное здание. Вблизи оно походило на склад, только более аккуратно выполненным и круглым, а не прямоугольным, как в Логем-Ирсуме. Но найти здание – это одно дело, надо было узнать о комнате, цене и всём остальном, то есть, начать разговор, что было критично для Акефамия. Однако в этот раз его уже не бросало в дрожь, от осознания предстоящей беседы.

Войдя в здание, он увидел нечто напоминавшее ему столовую, в Логем-Ирсуме. Только в этом здании не было столов и стульев. Главное помещение, в которое он попал, было небольшим. Напротив входа стояла длинная, замкнутая стойка, с небольшим проходом сбоку. Справа была лестница, ведущая к комнатам, а за стойкой стояла молодая и скучающая липинка.

По одному её виду было понятно, что работа ей не приносит никакого удовольствия. Возрастом она была как Акефамий, может чуть моложе. Но это не играло роли, так как Акефамий не знал основ приличия. В разговорах он избегал обращения к другим, слушая и отвечая на вопросы. Тем более он пришёл не для беседы, а чтобы обеспечить здоровый сон, спустя три ночи под навесом и одну у стен города.