Еще оказалось, что Архады – это не только артефакты, заключающие в себе магические силы, но и силы природы, то есть стихии: огня, воды, воздуха, земли и духа, что делало их самыми мощными энергетическими проводниками.

Объяснив мне все в подробностях, бабуля не могла не спросить, что я делала в аду, ведь находясь в подземелье, она блокировалась низкими вибрациями и поэтому не могла никак повлиять на меня.

Взглянув на мои опухшие и покрасневшие глаза от слез, она спросила:

– Аврора, что-то произошло? – Феник положил лапку на мою ногу и грустно уставился на меня тихо поскуливая.

Я сделала самый глубокий и продолжительный вдох.

– Вообще-то да… Я выпустила дьявола на свободу со всей его армией. И теперь мир грозиться превратиться в преисподню.

– О, Боги! – Пискнул феник, прижимая ушки к голове. – Этого не в коим случае нельзя было допускать.

– Я это знаю! – Не сдержала я дрожащий голос и всхлипы, вырывающиеся из груди. – Но меня заставили обманом. Я ничего не могла поделать, ведь мне казалось это благородная миссия. Что теперь мне делать, я и так погрязла в океане дерь… по сам-м..мую макушку. – Дрожала я от кома в горле и подкатыванию новых слез, которые, казалось я выплакала еще в начале ночи.

– Я знала, что твой хахаль принесет беды! Это ведь из-за него ты пошла на преступление? – Возмутилась бабуля в теле песчаного лиса, но увидев мое выражение лица, сменила тон. – О, моя девочка, не стоит себя во всем винить…

–А кого мне еще винить, если это я все наделала. Лучше бы я не возвращалась из Луномирья сюда, столько горя принесла родным! – От безысходности я зарычала, что было сил, прокручивая все беды, что принесла, ведь плакать уже не могла. – Агхр-р-р-р-р!

Лисенок стал лизать мои ладони, которыми я накрыла лицо, а голос бабули строго зазвучал в голове.

– Не стоит так убиваться, ведь все в этом мире поправимо, даже грядущий апокалипсис. – Мягкий и успокаивающий голос бабушки вселил в меня надежду.

– Но как, если ты уже не часть меня? Моих сил недостаточно! – Задала я ей вопрос.

– Не мели чепухи, как раз все в твоих силах! – Приободрил феник, гавкнув на меня. – Я лишь была катализатором, чтобы запустить весь твой потенциал, так что с моим уходом из твоего тела, ничего не изменилось, просто ты перестала верить в себя и забыла, что ты была рождена от смертной и вампира, в тебе заключены силы тьмы и света, добра и зла, и только тебе решать, чью сторону ты выберешь… Или может ты найдешь свой собственный путь?

– А как же предсказания, о котором говорили родители, разве меня не поглотит тьма?

– Когда ты перестанешь верить во всякие бредни и научишься доверять себе и верить в свои силы. Все ответы уже есть в тебе, только нужно их отыскать, а пророчества часто истолковываются неверно…

Лапка лисенка легла на середину моей груди, и когда я посмотрела в лицо этому маленькому созданию, то мне показалось, что он улыбался.

Не знаю, как, но бабушке удалось зажечь в моей душе искру, которая потухла после проведенной ночи с Баттори, и я почувствовала себя немного лучше, словно тяжелый груз упал с плеч.

– Возможно, вернув Архады я смогу исправить ситуацию и уничтожить дьявола, но к сожалению, я не смогу вернуть в семью дядю Дэша и Дарка, не смогу изменить их смерть, так же, как смерти тех, кто погибнет в этой войне.

Лисенок опустил голову и померк, но следующие его слова, прозвучавшие в моем сознании, крепко врезались мне в память.

– Да, этого никому не изменить: смерть приходит и забирает свое, она не щадит и не знает милосердия, но что есть смерть, посмотри на меня? Пусть не в своей оболочки, но я «есть», как и все души – была и буду существовать, и когда придет время, то все мы встретимся вновь и будем счастливы. Что есть смерть, когда ты вечен?

– И ты не ненавидишь меня за то, что по моей вине мертв твой возлюбленный и твой зять.

– Могу ли я ненавидеть тебя, когда ты приблизила мою встречу с возлюбленным, где в пространстве, меж миров и времени, он ждет меня? У каждого есть свой срок, так что не стоит винить себя за то, что их срок на земле вышел!

Осознав то, что я глубоко заблуждалась, обвиняя себя и свою судьбу, я поняла, что действительно упустила самое важное – перестала бороться.

Я погладила феника по голове, подняла на руки и чмокнула в нос:

– Ну, что, теперь пойдем домой?

Лисенок согласно чихнул.

Домой я со своей новой зверушкой-фамильяром попала на рассвете, когда отец и мать уже спрятались в своих покоях от солнца, поэтому я не успела познакомить их с феником, которому дала гордое имя Феня, потому как бабуля вселилась в тельце особи мужского пола (выбирать ей не приходилось). А вот Филимон и Аграпина с радостью приняли нового гостя.

– Ох, ты, батюшки! Какой он хорошенький! – Умилялась домовая, тыча в нос Фене своей волосатой рукой и обнимая за морду.

– Охо-хо! Мать, да ты глянь, это ж на нем и ездить можно! Как раз под наш рост! А пущай, прямо сейчас и прокотит! – Радостно просчитывал Филька, громоздясь на бедную животинку, которая недоуменно хлопала глазами, глядя на то, как ее пытаются оседлать.

Как только домовой закинул свою коротенькую волосатую ножку на лисенка, я не сдержалась и, хихикая сказала:

– Вообще –то Феня не простое животное, а волшебное. Хи-хик. – А за тем, обратилась к Фене. – Познакомься, бабуля, это наши домовые – Филимон и Аграпина.

Филька так и шлепнулся с лисенка на пол и присел на задницу.

– Какая еще бабуля? – Округлил он глаза, озираясь по сторонам.

– Да, да! В теле животного сейчас, находится душа моей бабушки – Радмилы Дракулы. Прошу любить и жаловать, и не жаловаться! – Уже во всю хихикала я, наблюдая, как у домовых от смущения, чуть глаза из орбит не повылазили.

Домовые тут же упали ниц перед лисенком и стали сожалеюще извиняться за свое непристойное поведение.

– Просим у вас прошения, госпожа Радмила! Не признали! – Кланялся перед Фенькой домовой, сгорая со стыда.

– Ну, Аврорка! Ну, егоза! Ни чуть, не изменилась! Хоть бы раньше предупредила! Стыд–то какой, батюшки! – Сетовала Груша, грозясь своим маленьким пальчиком.

Подшутив над домовыми и похихикав, я хоть немного отстранилась от той дрезины, что засасывала меня с головой, но это было мимолетное чувство, так как следующая ночь, вновь окунула меня в гущу событий и последствий из-за моих ошибок.

***

На закате, когда мои родители еще досматривали сны, а феник, свернувшись, в подаренной ему домовыми корзинке, дремал под столом, я уже бодрствовала, как и хлопочущие на кухне домовые.

Груша жарила мне кровяные блины к ночному завтраку, а я с кружкой горячей крови, с добавлением пряностей, сидела в сорочке у окна и смотрела на то, как закат окрашивает синее небо и белые горные гряды в огненные и лиловые оттенки.

«Здесь очень красиво», – думала я, сдувая пар с густого напитка, – «но не так, как в Луномирье. Там закат окрашивает зеленое небо в золотые оттенки, переливающиеся под определенным углом, всеми цветами радуги, как чешуя у драконов».

Проводив грустным взглядом закат и слопав пару кровяных блинцов, поданных мне Аграпиной, я прикусила язык, а все из-за того, что увидела мелькающие человеческие тени за деревьями. В тусклом свете от окон, было не разглядеть непрошенных гостей, но одно я смогла понять – их было около десятка и все они обладали крепким телосложением.

Мне пришлось тут же оставить свой завтрак и со скоростью звука. босиком мчаться к себе в комнату, где под кроватью был мой личный оружейный склад.

Встав на четвереньки, я пошарила под своим ложем и выудила меч, что когда-то подарил мне для тренировок Дарк, и длинным, до пола краем сорочки стерла с него пыль, что собралась за целый год.

Вооружившись, я, из-за оконного откоса, мельком глянула, какая обстановка складывалась перед домом, и заметила, что окружавшие избу люди, вовсе не люди, а демоны, ведь их головы были увенчаны рогами, разных размеров и форм, а в когтистых мускулистых руках они держали зубчатое оружие необычных форм, для каждого свое.