Габриэль опасливо следил за её глазами.

- Мне жаль. – Только и смог выдавить Бражник, однако продолжил. – Теперь понятно, где настоящая Хаями Хадами. Ты не она. Не та, которую я знал.

- Да и передо мной не тот Габи, которого я поддерживала. – Снова парировала Хадами. – Знаешь что... . – Облизнулась девушка и поспешила собирать новую кухонную утварь. – Мы её сейчас вместе похороним. Это будет хорошо.

“И... она вернулась”

- Так ты собираешься стать самым нужным в мире, не показывая своего лица. Забавно.

- Что же тут забавного?

“Если она заденет меня словом. Нет, нельзя. Она попытается промыть мне мозги своей философией. Я не должен этого допустить. Но атаковать – равномерно суициду. Она намного сильнее меня. Нужно потянуть время ещё немного, поговорю с ней. Эмили пожалуйста. ” – Ловушка захлопнулась. Он уже заинтересовался этим диалогом и пытается оправдываться перед самим собой. Он даже не подозревает, что Хаями не важен исход этой битвы. Вся эта баталия была разыграна только ради часа болтовни с ним.

Габи с интересом наблюдал, как Хаями старательно раскладывает вилки и ложки вокруг блондинистой девушки, будто за ней, как на иконах, восходило солнце. Когда Павлин отошла назад, он увидел, как её солнечные волосы разделились на отдельные косы, которые распластались по дороге, как лучи самой большой и жаркой звезды. Руки на груди, сложены вместе, а сверху на них упирается разделочная доска вместо иконки. Столовые приборы окружили мёртвую девушку, как поклоняющиеся рабы. Картина безумная и немного пугающая. Габи заворожённо смотрел на труп, потом увидел скорбящую Хаями. “Притворяется или она серьёзно?”

- Много чего! – Возразила Хадами, будто её оскорбили. – Возможно это банальная цитата, но этот мир уже прогнил до днища. Его уже поздно спасать. Каждый в этом мире убийца или насильник. Ты жалок. – В душе Габи озлобился но сдержал свой пыл. – Всё в этом мире ложь, всё ложь! – С этими криками безумие завело свой мотор по новой: Внезапно, подойдя к трупу блондинки, Хаями провела двадцать ударов вилкой ей прямо в грудь. И хоть мёртвой девушке уже было всё равно, Габи вздрогнул и не смог чего либо возразить. – Орден – ложь, твоя жизнь – ложь и друзья – тоже ложь! Полнейшая лажа! – Павлин успокоилась. – Ты живёшь двойной жизнью, думаешь, что орден закроет на вас с Эмили глаза. А нет! Не закроет! Твоего друга Флегчера они убили, как и остальных бродяг под мостом. – Довольно заулыбалась Хадами.

В сердце Габриэля что-то треснуло. Ему напомнили про мост. Он знал, что с ней нельзя говорить, знал, что при первом её слове следует атаковать без лишних разъяснений. Она умело надавила ему на сердце. Агрест зло промолчал. Он не один раз конфликтовал с советом и предъявлял обвинения. Они отвечали, что так было и раньше, а вот обвинения в убийстве его друга, Флегчера они не принимали. Говорили, что это были не они.

- Да и с Эмили они уже давно разобрались. – Внезапно его сердце вообще перестало биться.

- Что ты, с#ка, такое несёшь!? – Прорычал Бражник, сжимая кулаки. Хаями это явно понравилось.

- Да ты и не в курсе!? – Безумно расширив глаза, обрадовалась Хаями. – У Эмили уже есть желанный сыночек. Как это? Она тебе не сказала? – Габи не понимал из её слов, ровным счётом, ничего.

- Заткнись. – Поздно. Габи решил прекратить промывку мозгов и атаковать, но поздно. Тут он услышал слова обратной трансформации и увидел выкинутый к его ногам талисман Павлина.

- Мне совсем незачем тебе врать. И ты сам у неё спросишь, когда битва окончится. Я тебе вовсе не враг. – Габи уже давно не видел её лица. Она ещё более повзрослела и стала женственней. Хаями Хадами, собственной персоной, стояла перед ним без своего талисмана. Абсолютно безоружна. Бражнику даже не поверилось в реальность событий. Он может взять её плен прямо сейчас! Хаями тем временем подошла ближе. – Вы выиграете эту битву, но орден от вас не отстанет. На что ты надеялся? Будешь незаметно для всех скрывать свой брак? – Девушка отрицательно повела головой, будучи уже в зелёной оболочке черепахи, в которой запечатал её Габи. Это был барьер человеческой формы. Одна из техник мастера Фу, которую позаимствовал Габриэль. – Они вам жизни не дадут! – Тем временем продолжила свою тираду Хаями.

Габриэль молчал и понимал: Он ей верит. Более того он сам это знает, просто скрывал от самого себя все эти факты. Они не дадут им жизни. Но что ещё за ребёнок?

- Вот как всё будет! Битва окончится, я останусь у вас в заложниках. Что потом? Орден потребует талисман Павлина и меня в цепях. Они посадят моё тело в подвал, где оно отдаст свою жизненную энергию ради щита от человеческих глаз. Ты ещё много не знаешь, Габи. – Сейчас он обеими руками держит полупрозрачный, зелёный каркас. Он не сможет зажать уши или уйти. Ему придётся встретиться с правдой. – Потом ваша группа, вместе с новобранцами займётся поисками оставшихся дезертиров. Эрик проиграет, так, как слаб и надеется только на тебя. По окончанию миссии вас уничтожат, а храм навсегда исчезнет от человеческих глаз.

Габи до сих пор молчал. Хотел бы он заткнуть уши, но не мог. До прихода Самосудовой он останется рядом с ней.

- Даже если так. Что ты предлагаешь? Какой бред ты скажешь мне теперь?

- Выход только один. Он самый простой, но не самый лёгкий. Уничтожить всех носителей талисманов! Отобрать, сжечь и зажить своей жизнью.

- Получается ты крыса, работающая против двух сторон.

- Именно! – Залилась смехом Хаями, радуясь, что её наконец раскрыли. – Видишь ли, даже имея две личности, я сохранила свой разум. Мне удалось залечить свои раны. Ну а теперь я прошу твоей помощи.

- Никогда! Вот бы никогда не слышать твоих слов. Хотелось бы, но уже поздно. Никогда. Я отказываюсь верить тебе.

Хаями нежно смягчила черты лица, понимая его нынешние чувства.

- Я подожду, пока ты не поймёшь суть всего. Только поторопись, меня скоро отправят в корпус и тогда я уже тебе не помогу спасти друзей.

“Спасти друзей? Всё чего я хочу – быть им нужным. Это и значит... . ”

- Ты нужен им. А ещё ты нужен мне и всему миру. Тирания ордена может продолжиться. И так же в тот страшный подвал отправятся твои друзья. Ты нужен им. Поэтому я и прошу тебя о помощи.

“Нет. Я этого не допущу. Даже без твоей помощи я этого не допущу.”

- Да о чём ты говоришь? Я слабее тебя! Я не могу тебе помочь! – Заорал Габи, желая перебить японку и оправдаться перед ней. Опровергнуть её планы. разочаровать Павлина, чтобы та отстала от него.

- Нет. Именно ты и можешь мне помочь! Только ты. Я смогу показать тебе твою настоящую силу, Габи. – Ласково объяснила Хадами.

- Ты врёшь.

- У Сони есть такое суждение. – Вдруг вспомнила Хаями и решила ослабить напряжение в их беседе. – “Мир – это смесь белого и чёрного. Серый.” – Габриэль начал внимательно вслушиваться. – Нету ни добрых, ни злых. Есть смесь добра и зла. Весь мир – это смесь чего-то. Она не сожалеет и не плачет, обосновывая это короткой фразой: “Каждому своё”. “Каждый будет страдать по своему и вмешиваться в это – значит не уважать его судьбу. Ты живёшь для себя и своих друзей, не важно сколько нужно убить, ты должен победить, ведь тоже самое хочет твой враг”. Ну не прелесть же? Я это одобряю. Даже больше, я фанатка её мыслей. Моя девочка – философ. Хочу с ней увидеться и поспорить! – Запела Хадами, сладко вдыхая воздух ноздрями и улыбаясь вечернему небу. – Она вовсе не эгоистка, а обычный социопат. Реалист со своей верой. И веру эту знают все, просто никто не хочет её принимать, думая, что это аморально – наблюдать за страданиями других. Всегда найдутся показушники-добряки или лицемеры. Она даже Ларри полюбила за то, что он “человек слова” и не болтает попросту, Соня разглядела это ещё в детстве. Все мы по своей природе, привыкли жаловаться, паразитировать и трусить. Пытаемся найти более спокойную и мягкую обстановку. Но её нет. – Габи засмеялся.

- У Самосудовой свои тараканы в голове. Но я прекрасно знаю о её мировоззрении и уважаю её взгляды. Однако у меня своя голова на плечах. – Его голос уже звучал твёрже и грубее. Он проговорил это сквозь зубы. – Тебе меня не обмануть. Ничего не поменяется. Ты отправишься в главный корпус и явишься на суд. Всё будет по справедливости.