«Ты хочешь быть нужным? » — Навязчиво спрашивал голос в непроглядной, пьяной темноте. В тот роковой вечер он прозвучал последним и цепочка событий берёт новый курс. «Так, что теперь, часы обнуляются. Ты начнёшь новую жизнь, в которой достигнешь своей цели. » — Решительно крикнул внутренний голос Габриэля Агреста.

Париж скрылся за горизонтом и новым домом для Габи стал главный корпус ордена хранителей. Мальчик не понимал где находится, не представлял, что за люди его выкрали и даже не подозревал, где сейчас его друзья, но он точно знал, что ему дадут возможность воплотить свою мечту в жизнь. Как-будто этого исполинского, дьявольского огня и не было и тех трупов, которые сжирали языки пламени. Неужели он так быстро отпустил их? Слова Саши так сильно повлияли на него? Он оступился, предал и простил. Или даже совершил самый непростительный грех: «Стал хранителем». Почему он их простил? Они даже представить не могли, что натворили. Камень бабочки входил в список запрещённых талисманов, но именно он был козырем в рукаве игрока. Следующий вопрос. Кто же этот игрок? Какую цель он преследовал?

— Где я? — - Замучено проскользнул детский голос в голых, мрачных стенах. Ответа не последовало. Незнакомцы лишь приносили еду и уходили, сменяя друг друга каждый раз светя своими заносчивыми лицами в масках. Почему то он совсем не переживал о то, что будет дальше.

Прошла неделя. Наконец комнату начал навещать низкорослый мужчина с цепким, озабоченным взглядом. Узкие глаза пристально нащупывали момент и задорно хохотал, гладко выбритый, подбородок мастера, как только слышал смышлёные фразочки пленника:

«Когда-нибудь я стану нужным» — Как глупо, — думал мужчина.

О нём блондин не знал ровным счётом ничего, но аура гостя настойчиво внушала доверие и спокойствие.

— Нас называют хранителями. — Торжественно оповестил Фу, поднимая взгляд на деревянные перекладины потолка. Мы существуем более пяти тысяч лет.

Мастер Фу поведал о хранителях, рассказал, что мир оберегает своевольная магия, что пришла к ним много лет назад. Габи навострил уши и внимательно впитывал каждое слово, сказанное мастером. А что если это шанс? Шанс стать ближе к своей цели. Хранители, которые следят за порядком в целом мире. Понятие «герой» для Агреста находилось в узком, но достаточно высоком статусе так, как малец ни раз разглядывал плакаты супер героев из клишированных мультфильмов. Лишь они были собирательским образом хранителя в целом.

На вопрос: «Почему ты хочешь быть нужным» Габриэль столбенел, краснел и расторопно шептал:

— Я хочу, чтобы меня любили. Хочу, чтобы люди опомнились и перестали видеть во мне ненужную вещь. Я хочу… чтобы все благодарили меня за то, что я сделаю для них. Они будут у меня в долгу! — Топкое, тягучее хихиканье создавало дрожь и панику в глубине мокрой и липкой пучины детского сердца. «Наивный паренёк» — Сиганула мыслишка прорезая сосут мастера Фу и жидкое уважение смочила всё внутри, от лёгких и заканчивая шершавой кожей.

Он не знал своих родителей и уж точно не ведал, что такое любовь. Да ну. Да что в таком мальчугане может быть. Разве что стержень? Растущий, непредсказуемый и неподкупный стержень. Любовь? Да что же он может знать о любви. О Габриэле Агресте знали всё. Он не знал свою родню. Так какие понятия о любви могут быть в нём заложены? Никто не знал.

Прошёл месяц, а мальчика так и держали в отдельной, недоступной комнате. В полной тьме. Габи даже привык к ней, заверяя своих воображаемых друзей в том, что он ещё покажет всем. Он ещё напомнит кто такой Габриэль Агрест! Его разговор прервал мастер Ван Фу, впуская в комнату неизвестных ему людей, которые взяли у него кровь. Габи снова остолбенел заприметив у одного из низ блестящую, маленькую иглу.

Его держали в этой комнате как зверя, как прокажённого. Не выпускали даже в праздники, когда все студенты сверкали и просили больше, чем нужно. Габи был бы рад увидеть хоть что-то. Он оставался один, захлёбываясь в чтении книг, которые приносил ему мастер Фу. Гарара как-то научил его читать, когда тот нашёл потрёпанную книгу и пожелал узнать о ней.

Он был не больше, чем оружие для совета и подрастающим козырем, которого следовало держать в рукаве.

Вскоре наступил праздник, который подарил одно исключение Агресту.

— День хранителей. Этот праздник принадлежит только нам. И знают о нём только те, кто живёт в этом корпусе. Сегодня твоё время пришло. — Улыбнулся Ван Фу и открыл металлическую дверь, пропуская дорожку ясного, жёлтого света. Свет тут же рассёк лицо и морщины с болью заиграли на коже. Габи зажмурился, прятал глаза в ладонях, которые тыльной стороной прижимались к ним. — Идём.

О чудо, на Агреста буквально пролился свет и он ступал по шёлковым коврам, как самый начитанный и умный среди всех своих сверстников. Ему всё равно умный он или нет, он хотел свободы. Он увидел корпус в первые, взгляд метался от одного к другому. Столько нового перед ним появилось. Толпы людей. И кроме взрослых, Габи зацепился за тот факт, что он не один такой. Ровесники. Есть ли среди них Ган или Гарара. А Флегчер? Кроме Фу и тех мрачных доставщиков еды он не видел больше никого. Его окружали уважаемые мастера, молодые и пожилые старцы в накидках разнообразных цветов. Их так много. Дух захватывал при виде гигантских стен и колонн, которые уносились вверх, чуть ли не в самые небеса. Огромный зал, куча дверей. Мимо пронеслась группа подростков с диким и не сдержанный смехом.

— А кто это? — Встрепенулась, будто после бури увидав новый смерч, охнула Эмили, заметив в дальнем коридоре белобрысого, хмурого мальчугана. Он подозрительно разглядывал прохожих, будто только что попал сюда. И ведь так оно и было. «Влюбилась?» — Послышалась насмешка сразу от двух подруг. В тот миг Хаями и Соня мысленно возвысив перемирие спелись как один нахальный гений двух порывистых ветров. Но в тот же день насмешки прекратились.

— Габи? — Оцепенела Одри и невольно подалась вперёд, но тут же столкнулась с чем-то твёрдым и мягким. Это был Купер, который одним своим взглядом пригвоздил девочку к полу. Контакт с ним запрещён.

Радужные, небесные окружности глазных яблок Эмили потеряли в памяти того важного мальчишку. Агреста снова заперли. Ему дали прогулку, но молодое, энергичное тело требовало ещё.

Западали и били вопросы: Кто он? Никто из жителей главного корпуса ни разу не видел этого новенького до этого незаурядного дня, когда ему решили открыть завесу тайны и просветить, где он находится. Неугомонные глазки сверлили ту загадочную, ржавую дверь и спрашивали уже прижившийся вопрос: Кто он? В особенности этим вопросом задавалась, известная всему корпусу, неугомонная компания.

«Он был лишь вещью. Предсказания и заветы предков утверждали, что камень бабочки должен иметь особого хозяина. Ему нельзя будет иметь семью или друзей. Ему предначертано остаться одному. Даже тот же мастер Фу был не более, чем учителем и гидом в магический мир. Всем вокруг было запрещено даже говорить с ним. Лишь так можно избежать предсказания, оставленном Рамсесом вторым. Однако по крупицам это пророчество начало забываться и разлетаться в щепки. Были те кто придерживался старых правил и помнил. И были те, кто принимал новый взгляд на всё. Орден переносил конфликты среди мастером и всё же было решено оставить камень бабочки в старой узде. Эта мощная сила не должна была достаться в чужие руки. Мастер Андрей, хранитель камня медведя, всегда это понимал и поскольку пользовался в совете особой репутацией все прислушались к нему.»

Габи изолировали от всех. Комната теперь его дом, а лучшие друзья — учебники и свитки, которые ему было необходимо изучить. Иногда к нему приходил мастер Фу.

«Неужели это то самое дитя из пророчества.» — Разум грыз догадки и рассматривал самые возможные варианты.

— Фу. — Позвал его мальчик, не отрывая взгляда от строчки иероглифов. — Если я прочту все эти книги, выучу каждый свиток, я смогу выйти отсюда? — Мужчина нахмурился. Что ему можно было сказать. Пророчество должно остаться в тайне, Габриэль не должен был знать о подробностях.