— Когда я меняю место, пропускаю по настоящему важные для меня события. Моей дочери двадцать один, а я был на её день рождении всего три раза. Прошло пять лет, надо возвращать долги, Фу. Я тебе не терпила и уже устал ждать. — он провёл ладонью по лысой макушке, задевая короткие, чёрные волосы по бокам. Настрой был явно серьёзным и Фу понимал, что без него они не догонят Хаями.

— Чего ты хочешь? — Мастер Фу сразу перешёл к делу.

— Хочу, чтобы ты замолвил за меня словечко в совете и помог мне уйти на пенсию. Совет не отпускает меня и не разрешает уйти с этой работы. Два голоса, а то и три голоса магистров, вот, что мне нужно! Тогда они меня отпустят. Купер и ты поможете мне в этом.

— Да... , ты слишком долго работал у нас. Ты заслужил спокойный дом и семью. Мы с Купером поможем тебе в этом промысле. Я лично дам слово... . — Миша внезапно перебил его речь, явно оставаясь недовольным чем-то. Разве он хотел другого?

— Нет! Не ты. — он указал пальцем мимо Мастера Фу прямо на Купера. — Он. Я хочу, чтобы своё слово дал Купер! — он слегка оскалился и хитро взглянул на носителя камня ворона. — У нас с тобой, Купер, одно и то же прошлое. — он потёр свой палец, где кожа уже закрыла собой когда-то сделанную татуировку перстня в виде пики. — Я уверен, ты ни за что не нарушишь своё слово. Мы оба знаем, что ты никогда его не нарушал.

Купер очень пристально посмотрел на своего старого друга и пытался рассмотреть там хотя-бы частичку подвоха. Незаметно для всех он сжал правый кулак. Мастер Михаил был на уровне двух самых известных людей в организации и выбрал Купера... . Мужчина перевёл взгляд вниз и потом закрыл глаза. Терять такого уважаемого и опытного хранителя не очень хотелось. Это бы отразилось на их работе, но держать человека против его воли. Вораш не любил, когда происходила такая несправедливость. Он и вправду слишком много времени упустил, посвящая в свою работу всего себя. И поэтому он был достоин его слова, тёплого дома с внуками и пенсией, которую ему будут выплачивать до конца жизни.

— Хорошо. — хриплый голос вечно хмурого мастера пронзил тишину, которая нагнетала там. — Я даю своё слово, что ты уйдёшь домой, к своей семье, проживать свои оставшиеся деньки. — только смерть могла помешать его слову. — Но сначала ты поможешь нам расправиться с главной угрозой. Будь на связи, ведь ты нам ещё

понадобишься. Миша.

— На этом и порешали, братишка. —

улыбка изогнулась шире и он явно был рад и спокоен. Миша выбросил руки в стороны и трансформировался в свой геройский облик. Деловой костюм важного чиновника сменился на тёмные очки и коричневые дреды. Он стал похож на хиппи или какого-то другого члена молодёжной субкультуры. Латексный костюм и такая же маска, которая скрывала нижнюю часть лица. Сосредоточившись он лишь сказал: — Дайте минуты две, чтобы я скорректировал межпространственные координаты.

====== Глава 11. София. ======

Снежинки, хрупче самого дорого сервиза, такие робкие, приземляясь, таяли под мощностью горячей температуры тела, передающейся в мои красные руки, которые обдувал зимний ветер. Они падали мимо ошмётков керпича, дубовых щепок и проходили сквозь изуродованные сугробы и тропинки. Под массой теловеческих тел они теряли свой объём, тонули и пачкались в крови. Гул пажарных машин бегал туда сюда, мимо моих ушей и никак не хотел прекращаться. Я потеряла связь с тем миром, который я помнила.

— Мам? — осторожно, в гамме тёмных красок ночи, словно пискнул, маленький детский голосок.

Мир уже не казался таким розовым, после того проишествия, куклы барби вылетели из моей детской головы, забыв захлопнуть за собой дверь. Взрыв газовой плиты или намеренный поджог, никто не знал истиную причину того, почему пятиэтажный дом разлетелся в щепки. Я выбежала на улицу первой, оставляя за спиной пылающий в огне испалин. Недалеко, на расстоянии пятнадцати метров мои колени провалились под толстый слой обжигающего снега, сугроб поглатил мою кожу в огонии колючего вещества. Моя мама не успела выбежать из дома, всё время подгоняя меня к выходу. Я нигде не увидела и следа от неё, вокруг так пусто. Домашняя одежда явно не подходила для самого сурового времени года. Особенно если ты рождён в России. Стужа пораждала дрожь, которая пронизывала моё тело, как горячая вода обливала моё лицо. Слышала как вздымают протяжные стоны в едком дыму, как запах горелой одежды и дерева сводит сума любого, кто был поблизости. Вся совесть и мораль уходит в никуда, меня посещали мысли: вернуться обратно в дом, вывести на улицу оставшихся там людей, будто извиняясь, что не умерла там, вместе с ними.

Призрачно-голубые линии выдали мне очертание довольно знакомой женской фигуры. Бесшумная, элегантная походка не принадлежала человеку, это было что-то не живое. Силуэт едва воспринимался моим зрением, прозрачная, стройная смесь воздуха и человеческих очертаний. Я узнала в ней свою маму.

— Мам, мам! — от отчаяния я начала кричать всё громче, хотя понимала всё. Глубоко внутри себя, я уже знала, что это не моя мама.

Почему ты бросаешь меня, почему вот так, именно сейчас.

Призрак повернулся ко мне лицом и я поняла, что уже ничего не изменишь. Её скулы нежко подтянулись в улыбке, приподнимая уголки её губ. Всё выглядело таким настоящим, но это не она. Её уже нет. Снежинка встретилась с моей щекой и медленно растаяла, другие мешали моим глазам, от чего я была вынуждена щюриться. Силуэт устремился обратно в свое русло. Она ушла ещё дальше и я вдруг захотела поговорить, хотела спросить, что мне делать дальше, куда идти? Думала, что призрак ответит. Глупая.

— Мама!!!

Я пробежала семдесят метров и выдохлась, освобождая горячий пар изо рта, бешено вдыхая и выдыхая ледяной воздух, тряслась и косилась из одной стороны в другую. Наконец я снова упала на колени и больше не смогла бежать. Она исчезла. В этот момент я осталась одна. Совсем одна, без единого родственника. Почувствовала убивающее одиночество и ничтожность самой себя. Страх, дикий страх. Дрожь по всему телу, грудь взрывалась от ужасной реальности происходящего. Кожу разрезала слеза, намочив замороженный кожный покров.

Мои мысли прервались. Мгновенно передо мной оказался взрослый мужчина средних лет, одетый в мрачный, чёрный костюм птицы. Особо запоминающимися были стальные вставки и клюв ворона. Ткань распадалась на тысячи перьев, которые были, как настоящие. Сам незнакомец запомнился мне хмурым, серьёзным и даже слегка злым, лицом с нотками сожаления, которое он испытывал ко мне.

— Мама!

Он взял меня на руки и пошёл в неизвестном мне направлении. Я не сопротивлялась, ведь лишь в его объятиях я согрелась на доли секунды, его тёплая грудь грела моё лицо, чувствовала себя защищённой. Не остаться одной, только не в детдом, не хочу быть одной.

Кто бы знал, что позволив Куперу забрать этого ребёнка, я лишилась всего детства и последующей спокойной жизни.

Сколько бы раз я не повторяла, меня не слышали. Мы не герои, мы не обязанны спасать людей. Наша главная задача собрать талисманы и вернуть на прежнее место. Мы не обязанны оправдывать свою силу и пользоваться ей во благо народу, этим занимаются другие корни нашей организации. Мы лишь отряд сбора информации, собиратели. Нас с юных лет забирают и обрекают на эту судьбу, нас лишают нормальной жизни, за каждым нашим шагом следят. Это как мечта ребёнка: стать супер героем, с возрастом понимая, как это сложно, быть связанным по рукам и ногам, принадлежать всем жителям и городам.

Мы опоздали... . Хаями опередила нас и уже сделала следующих ход. И снова я вижу эти горящие дома, бледные лица расплющенные конечности. Вся кровь на нас. Опять. Мы не обязанны отвечать за действия этой безумной твари, но мы никогда не избавимся от своей совести.

Остатки хрущёвок затушенны, оставляя на себе чёрную гарь, как шрам, как напоминание. Пажарные выполнили свою работудо того, как мы попали сюда. Догорали лишь дощечки и поношенная куртка, что расплосталась на осфальде.