Чарльз положил ему руку на плечо. Хэнк обернулся.

— Не волнуйся, она сдаст. Мы ей поможем.

Парень нервно улыбнулся, стараясь выразить благодарность.

— Спасибо.

Он снова прислушался, но сейчас следить за Рейвен было бессмысленно. Если нового студента только запустили, то её позовут ещё не скоро. Хэнк вытащил один наушник и посмотрел на Чарльза.

— Если она не сдаст, то вылетит из института. Что делать — не знаю. Хочу закончить учиться, а её родители без образования домой заставят ехать. Не смогу её отпустить, просто не смогу.

Чарльз понимающе кивнул.

— Многие не верят в соулмейтов, — продолжил Хэнк, — Но мы с ней правда как будто созданы друг для друга. Я и не хотел искать родственную душу, а потом встретил её, и понял, что никогда бы не был счастлив в таком случае.

— Это здорово, — улыбнулась Ванда.

— Спасибо.

Хэнк вернулся к прослушиванию, а остальные приготовились спасать его девушку.

— Началось, — прошептал парень, спустя минут шесть.

Чарльз напрягся. Пьетро пододвинулся ближе. Ванда забегала глазами по конспектам.

— Идёт в кабинет, — быстро сказал Хэнк. Он старался всё говорить как можно скорее, чтобы не пропустить ни слова в наушниках. — Собирается тянуть билет. Стоп. Не тянет. Он говорит ей положить вещи в конец класса.

— А микрофон где? — взволнованно спросила Ванда.

— В пенале. Всё. Идёт обратно. И… Твою ж мать!

Хэнк ударил по ноутбуку рукой, как всегда слишком резко среагировав.

— Что там? — спросил Чарльз.

— Он сказал достать только ручку, а пенал убрать!

Пьетро встал и громко выругался. Хэнк нахмурился, пытаясь расслышать что-то ещё. Ванда зашипела на брата, чтобы был тише.

— Ну как? — спросила она полушепотом.

Хэнк посидел ещё пару секунд, но после с обречённым лицом снял наушники и отложил в сторону.

— Ничего не слышно.

— А может увеличить охват?

— Не поможет, — покачал головой парень. — Это конец. Он её завалит.

— Чёрт… — выдохнул Чарльз. — Чёрт, чёрт, чёрт… Мы что-нибудь придумаем.

— А она не может записать номер билета на руке? — задал логичный вопрос Пьетро. Ванда с надеждой посмотрела на Хэнка, но тот только вздохнул:

— Можно, но если Эрик заметит, то всё поймёт, и заставит сдавать, сложив перед ним руки.

— Это как пытаться обыграть акинатора… — покивал Пьетро.

— Кого? — не понял Хэнк.

— Такое приложение, угадывающее твоих персонажей.

— Блин, ты можешь побыть серьезным хоть немного?! — вспыхнула Ванда.

— А ты можешь прекратить вести себя как надзирательница? — парировал Пьетро.

Они чуть было не подрались, но ссору остановил Хэнк.

— Есть!

— Что? — практически синхронно спросили близнецы.

— Номер билета есть!

Хэнк посмотрел на них, сияя от счастья.

— Она написала его на листке и после припечатала рукой! Номер отпечатался.

— Какой номер? — быстрее всех сориентировался Чарльз.

— Двенадцать.

Ксавьер быстро пробежал взглядом лежащие перед ним стопки и выудил нужную.

— Давай руку, — потребовал он. — Я напишу.

Они действовали как по алгоритму, как будто всю жизнь только и занимались тем, что давали Рейвен списывать. Хэнк сидел, раскатав рукава рубашки для удобства, Чарльз писал на одной его руке (конспект), Ванда на другой (даты, которые могут потребоваться по теме), а Пьетро живо переворачивал листы тетради и диктовал обоим одновременно.

— Чёрт, место кончается, там много ещё? — спросил Чарльз спустя пять минут.

— Не очень, — быстро ответил Пьетро. — Ванда, девятнадцать-сорок три, пятое июля — двадцать третье августа. Курская битва. Чарльз. «…стала переломным моментом в ходе войны».

— Готово, — выкрикнула Ванда, — Много ещё?

— Что дальше? — одновременно с ней спросил Чарльз.

Пьетро сунул ему тетрадь, с выделенными маркером строками и продолжил диктовать сестре.

— У неё примерно минута, — предупредил Хэнк, который следил за часами всё это время.

— Погоди немного… — кинул Пьетро. — Ванда, давай быстрее.

— Сам бы попробовал, раз такой умный, — огрызнулась девушка. — Записала, что дальше?

— Три даты осталось, пиши…

— Время, — предупредил Хэнк.

— Да заткнись ты, — одновременно сказали близнецы. Чарльз усмехнулся. Секундная стрелка сделала последний круг и…

— Всё! — выкрикнула Ванда.

— Да!

— Больше никогда не буду писать, моя рука просто отваливается.

Хэнк пробежал глазами записи, чтобы убедиться, что всё читаемо.

— Думаете, она успела переписать? — спросил он.

— Не факт, что даже прочитать успела, — пожал плечами Пьетро. — Но на тройку точно сдаст.

Хэнк облегчённо выдохнул и улыбнулся.

— Чёрт, ребята… Спасибо вам огромное. Реально.

— Не за что, друг, — хлопнул его по плечу Чарльз. — Мы, кстати, успеем дойти до кабинета и встретить её.

— Я возьму конфеты, — бодро сказал Хэнк, застёгивая рукава рубашки, и скрывая тем самым улики.

— Окей, встретимся там.

— Ладно.

— Шоколадно.

— Пьетро…

***

— Что-то она долго, — взволнованно сказал Хэнк, нервно сжимая и разжимая бедную коробку конфет.

— Это хороший знак, — попытался успокоить его Чарльз. — Значит есть, о чем говорить.

— Или её уже нет в живых, — пожал плечами Пьетро. — Такой вариант тоже возможен.

Ванда тихонько подошла к двери и приложила ухо.

— Слышно что-нибудь? — спросил брат.

— Заткнись, — шепнула ему девушка, и, немного погодя, добавила: — Слышно. Спрашивает даты.

— И как?

Тут Чарльз зажал Пьетро рот. Тот возмутился и начал вертеться.

— Тогда молчи, — попросил Ксавьер.

Парень согласно покивал. Чарльз отпустил его. Все посмотрели на Ванду.

— Курская битва. Назвала.

Хэнк улыбнулся.

— Осада Ленинграда. Назвала только конец.

Ванда нахмурилась, прислушиваясь получше.

— Что там? — не выдержал Хэнк.

— Он говорит что-то про ошибки. Ага. Сказал, что если следующее назовёт правильно, то может быть свободна.

— А если нет? — заволновался парень.

— Не сказал.

— Будет ещё свободнее, — пошутил Пьетро. Ксавьер тихонько толкнул его локтем.

— Тш-ш-ш, — зашипела Ванда. — Дата. Первое упоминание Москвы. Что?!

— Это не та тема, — воскликнул Хэнк.

— Мы, блять, знаем, — взмахнула руками Ванда.

— Может она сама назовёт, — предположил Чарльз. — Простая же дата.

— Не назовёт… — покачал головой Хэнк. — Точно не назовёт.

— Твою мать.

Ванда не отходила от двери.

— Она говорит, что сейчас вспомнит.

— Не вспомнит, — вздохнул Хэнк. — Точно не вспомнит.

— Хватит ныть, — воскликнул Пьетро. — Чарльз, какая дата?

— Что? — не понял Ксавьер.

— Год мне скажи. Когда эту Москву создали?

— В сорок седьмом, — нахмурился парень. Пьетро закатил глаза, и он поправился: — Тысяча сто сорок седьмой. Хотя это только первое упоминание, а появилась она раньше…

Пьетро не дослушал, схватил какие-то бумаги с подоконника, распахнул дверь кабинета и, введя всех в шок, кинулся внутрь.

— Пап! — выкрикнул он. — То есть, мистер Леншерр…

Эрик поднял на него угрожающий взгляд. Пьетро съёжился, но не отступил.

— Мистер Леншерр, там это… Помощь ваша нужна.

— Пьетро, — жёстко сказал Эрик. — Выйди из кабинета.

— Да нет, реально…

— Пьетро, сейчас же.

Пьетро в ответ сунул ему кипу каких-то бумаг, которые (он поздно понял) были оставлены кем-то из сдающих, и, вероятно, не принадлежали кому-то из них четверых.

— Миссис Кей просила заполнить документы, это очень срочно.

Бумаги посыпались вниз и опрокинули чернильницу, оставив на рукаве Эрика пятно. Пьетро добился своего, отец немного отвлёкся.

Не переставая болтать какую-то ерунду про учебные планы, перенос сессий и чрезвычайно важные документы, он краем глаза глянул на Рейвен. Та сидела в таком же замешательстве, как и профессор. Пьетро слегка пнул её под партой. Рейвен недоуменно посмотрела ему в глаза. Пьетро взглядом указал под парту. На полу откуда-то появилась забытая студентом шпаргалка с одной-единственной датой.