— Извини, — выдохнул Олег. — Не знаю, что на меня нашло. Как увидел этого придурка с ножом…

Он повернулся к Серёже и обнаружил, что тот смотрит на него и улыбается. У Олега внутри что-то затрепетало, и пришлось опустить глаза.

— Знаешь, отчасти это даже приятно. А Чумные, они… Просто не знают, что делать. Им сказали начать войну, а в чем заключается смысл — не сказали. Потому что смысла нет. Вот они и хотят, чтобы Птица снова пришел и объяснил, что делать.

— Он не объяснит.

— Конечно. Дому просто нужна кровь. У него нет объяснений.

Сережа вздохнул.

— Надеюсь, они не нажалуются. Знаешь, я очень боюсь, что будет, если тебя отправят в изолятор.

***

Бонд таки явился за Олегом, отругал, взял за руку и увёл. До самого утра.

Серёжа проводил его печальным взглядом и, пробравшись обратно в комнату, немедленно сел рисовать. Страх, тоска и гнев концентрировались в руке и выплёскивались на бумагу сами по себе: чёрный лес с когтистыми деревьями, готический замок у моря во время страшной грозы, забившийся в угол листа маленький щенок. Он яростно штриховал работу три часа, особенно много потратив на замок, а после отложил карандаш. Стало немного легче.

Есть не хотелось. Пить не хотелось. Каждый раз, когда он закрывал глаза, ощущалось приближение чего-то страшного и неотвратимого, поэтому спать Сережа боялся. Последнюю неделю, когда они ложились вместе с Клыком, ему спалось особенно спокойно. Он не видел Птицу целых семь дней. И будто мало этого: даже не чувствовал его присутствие днём. Рядом с Олегом Сережа чувствовал себя спокойнее и оттого увереннее, и захватить его тело становилось невозможным.

На самом деле, это пугало не меньше. Сережа ещё ни разу не разрывал связь с Домовым демоном на такое длительное время. Будет ли он зол? Наверное.

На него вдруг накатил сильнейший приступ тревожности, и Сережа, взявшись за плечи, закрыл глаза. «Всё хорошо. Ты сильный. Ты справишься». Как же жаль, что нет Олега…

Серёжа приоткрыл один глаз и окинул их общий матрас и кучу вещей у изголовья. Поверх всего лежала клетчатая рубашка, большая даже для Олега и наверняка снятая с чьего-то плеча. Олег её носил совсем недавно, и, наверняка, ткань пропиталась его запахом.

Олега здесь не было, поэтому стыдится Серёже было некого, а недавно возникший страх засыпать в одиночестве диктовал свои условия. Так что, спустя полминуты рубашка уже была на Серёже, застёгнутая на все пуговицы, тёплая и невероятно приятная. Сережа любил большие вещи.

Проверив, что никто из Фараонов не обращает на него внимания из своего уголка, он поднял воротник к лицу и принюхался. Пахло нежностью, чёрным чаем, по́том и немного сигаретами. Из этого состоял запах Олега. Привычный и дарящий комфорт.

Серёжа посидел немного, прижав к себе коленки и дыша рубашкой, пока тревога не уменьшилась до минимума. Потом снова остановился взглядом на альбоме.

Почему-то он подумал о том, что никогда не рисовал реальных людей. Всё его картинки были из головы, а настоящая жизнь только пугала. Тем не менее…

Он взял в руки карандаш и наметил фигуру. Расслабленные плечи, руки в карманах спортивных брюк, взгляд опущен. Такие тёмные волосы, красивые, и глаза — тоже красивые, и нос и губы даже. Олег красивый весь, с ног до головы. Его приятно рисовать…

Как приятно рисовать и сигарету в руках. И отдельно лицо, крупным планом, с редкой для него улыбкой. Глаза затягивают в себя просто невозможно…

Вся страница была заполнена Олегом. Его глазами, руками и жестами. Лишь один кусочек был посвящен не ему одному. Две ладони: побольше и чуть поменьше сцеплены между собой, переплетены пальцами и представлены как одно целое. Сережа аккуратными штришками добавил на них тени и улыбался из-под своей длинной челки.

Дорисовав, он осторожно провёл пальцами по бумаге. Вообще-то, так было делать нельзя — рисунок мог смазаться — но уж очень хотелось потрогать картинку на ощупь. Тёплая и шершавая. Улыбается несколькими улыбками, смотрит двумя парами глаз, касается всеми своими руками. Такая родная и приятная.

Время перевалило за двенадцать. Рисовать Сережа устал, да и в сон клонило так, что отрубайся хоть сидя. Отложив карандаш, он лёг на матрас. Рубашку решил не снимать: так спокойнее. Он прижал к груди альбом и накрылся одеялом, чтоб не было видно. Нарисованный Олег оказался у самого сердца.

«Спокойной ночи» — по привычке шепнул Сережа.

Два часа спустя воздух в груди скрутило. Сережа вскочил, задыхаясь от испуга, и тут же посмотрел на место рядом с собой. Пусто.

«Тише, мой хороший» — голос зашептал на ухо, вязкий, вызывающий мурашки. Голос, от которого Сережа почти успел отвыкнуть.

Он в панике нашарил руками альбом, который отпустил во сне, и прижал к себе, гладя рисунок пальцами. Чувство отступило лишь на крупицу. Беспомощность захлестнула волной.

«Давно мы с тобой не виделись»

«Уходи» — громко подумал Серёжа. «Уходи. Уходи, пожалуйста, уходи. Я сильный, я смелый, со мной Олег и всё хорошо»

Голос захихикал. Страх длинными холодными пальцами сдавил горло, выбил почву из-под ног, так, что Сережа почти забыл, где находится. Он видел одну лишь темноту, и не знал, то ли это страшный сон, то ли тьма комнаты. В уши заливался сплошной, пугающий поток речи. Сережа увязал в нём, захлебывался, хватаясь за остальные звуки, как утопающий за тростинку. Тиканье часов. Капанье воды в ванной. Храп Кремня.

Но ничего не могло перебить до жути ласковое: «Серёжа… Давно не виделись… Почему ты боишься меня, разве я сделал тебе что-то плохое? Я лишь защищаю тебя»

«Я тебя не боюсь» — мысленно завопил Серёжа, для верности шепча вслух. «Олег не боится, и я тебя не буду бояться. Уходи»

«О, не обманывай себя, Олег в панике от нас. Боже, как сильно он боится… Видел бы ты его сны.»

Серёжа еле слышно заскулил. Разум затуманивался.

«Уходи»

«А не кажется ли тебе, что из-за Олежки мы больше не можем проводить вместе столько же времени, сколько и раньше? Он наша помеха.»

«Уходи-уходи-уходи» — крохи оставшегося собственного сознания оборонялись со всей мочи, но этого было недостаточно.

«Не надо. Зачем ты его защищаешь?»

Альбом выпал из его трясущихся рук, несколько страниц перевернулись, как от сквозняка, скрыв заветные рисунки.

Сережа почти завыл от беспомощности. Он не умел сопротивляться Птице: никогда не пробовал, боялся. И теперь, когда это было так необходимо, быстро сдал позиции.

«Я тебя не трону. Я лишь покажу Олегу, что здесь к чему»

«Не надо, нет»

«И мы снова будем вместе, как раньше»

Если в душе ещё оставались незанятые Птицей уголки, то теперь они исчезли. Внутри всё заполнила кромешная тьма.

Если бы кто-то из Фараонов открыл глаза в этот момент, если бы дежурный Мелочь не заснул на посту, а Дылда не забил на свои обязанности, то они бы заметили, как худая фигурка в углу сбрасывает с себя клетчатую кожу, отряхивается, словно от грязи, и достаёт из-под подушки что-то острое и блестящее. С нечеловеческим изяществом тень проскользнула в коридор, и лишь мелькнули на секунду два ярких жёлтых огонька.

========== Часть 13: Последний бой ==========

Комментарий к Часть 13: Последний бой

Если у вас был плохой день и вы пришли почитать флафф, лучше подождите следующей обновы. Эта глава - самая жестокая (ну, в моем плане, а уж как получилось не знаю)

Обещаю, что дальше будет все хорошо🥺

Улыбка нежная, ты пьешь из этих рук,

И звонкий хохот между серых стен повис…

Водичка с ядом. А ты думал это друг?

Ведь нет защитников тебе среди живых.

Кошка Сашка — Нет защитников тебе

И снова мягкие стены, темнота и запах пыли. Олег послушно прошел в угол, сел там и подождал, пока дверь закроют. Ночь обещала быть долгой.

Он не собирался много думать сегодня. Голова и так болела от постоянных переживаний и ненависти к себе: он спал рядом с Сережей уже неделю, а сильное, бросающее в дрожь чувство никуда его не покидало. Сегодня был шанс отдохнуть и привести себя в порядок насколько это возможно.