На несколько коротких секунд молодые люди с лёгким удивлением и любопытством рассматривали друг друга.

– Привет! – весело проговорило утренние (хотя, верно, будет сказать – ближе к обеденному) явление, растягивая губы в широкой, шутовской улыбке. Задорно блеснули белые ровные зубы и тёмные глаза. – Доброго утра! – окинул он Корнелию уже откровенно горячим взглядом. – Счастливого Рождества, хорошего Нового года, замечательных каникул – всего самого-самого-самого.

Один шаг вперёд и разделяющего их пространства как не было. Наглец вторгся в её личное пространство, как будто так и надо было.

– Неужели в этом старом мрачном склепе завёлся кто-то живой?

Он с лёгким присвистом сделал полукруг, обходя Кору, словно оглядывая нечто, выставленное для просмотра, одобрения или на продажу.

– И – хорошенький.

Предупреждая вопрос, готовый сорваться с губ Корнелии: «А ты, собственно, кто такой?», новоявленный гость протянул узкую ладонь с длинными пальцами и представился:

– Коул Ланс – к вашим услугам, – продолжал сверкать зубами в улыбке он. – А вы?… – он театрально приложил палец к губам, изображая задумчивость. – Вы, наверняка, Корнелия Гордон?

– Корнелия Аддерли, – прозвучал голос, ответивший за Кору.

Повернув головы, оба имели счастье лицезреть Сибил, стоявшую наверху лестницы. Аристократичная и горделивая, она смотрела на них свысока во всех смыслах этого слова.

– Кора носит фамилия отца, а не деда, что, мне кажется, вполне естественным, – положив руку на перила, дама стала спускаться с подлинно королевским достоинством.

– Доброе утро и вам, любезная тётушка, – обречённо склонив буйную кудрявую голову, Коул поцеловал протянутую ему руку в чёрной перчатке.

– Как добрался?

– Быстро и без приключений.

– Как ты могла догадаться, Кора, это мой племянник, о котором я успела рассказать тебе вчера.

– Так уж повелось, что тётушка всё успевает. Она шустрая, – шутовская улыбка словно приклеилась к губам молодого человека.

Кора про себя решила, что в нём наверняка есть примесь южной кроме, либо французской, либо испанской. Слишком много огня горело в чёрных глазах, слишком яркими были черты лица, полными жизни – движения.

– Для своих лет, – добавил он и, засмеявшись, вновь поцеловал руку, отвесившую ему лёгкий шлепок по губам за дерзость.

– Я для любых лет ещё «ого-го», – с усмешкой проговорила Сибил. – Когда проживёте на свете столько лет, сколько я – хотела бы я взглянуть на вас тогда. Мальчишка!

– Да, мэм.

Сибил подхватила его под локоть и оба двинулись вперёд, в сад. Корнелию разбирало искушение демонстративно пойти в другую сторону, противоположную парочке, но, с одной стороны, было невежливо, с другой – у неё не было дел в пока ещё мало знакомом доме, в–третьих, хотелось ещё понаблюдать за Коулом, которого старая карга прочила ей в мужья.

Они вышли на зелёную лужайку. Ту самую, которая так часто возвращалась к Корнелии во снах. Раньше она думала, что этого места в реальности не существует, но оно было… и, судя по всему, мало изменилось за эти годы.

– Я распорядилась приготовить ленч на улице, под старым каштаном. Сегодня прекрасная погода и грешно этим не воспользоваться.

– Как скажите, тётушка.

Коул искоса посматривал в мою сторону. Не то, чтобы ему что-то мешало смотреть в открытую, он явно не стеснялся демонстрировать свой интерес, просто на данный момент Кора шла у них за спиной.

Сибил уселась на белый стул и кивнула подошедшей горничной, видимо, подавая какой-то знак.

– В Англии так мало солнца, что если бы в реальности существовали вампиры, они бы на веки вечные поселились здесь.

– Им было бы логичней жить на северном полюсе, где полярные ночи по полгода в году.

– Не понимаю, почему ты до сих пор не поможешь сесть Корнелии? Где твои манеры? – Сибил, раскрыв серебряный длинный портсигар выудила сигарету, вставила её в мундштук.

Коул услужливо чиркнул зажигалкой.

– Мне не показалось, что драгоценная Кора желает присесть. Но если я ошибся, я мигом исправлюсь. Вот!

Всё с той же улыбкой он демонстративно отодвинул от стола стул.

– Спасибо, но я сама бы прекрасно с этим справилась.

– Конечно, справилась бы. Мы, женщины, способны справиться со всем. Но сложнее всего это справляться с мужчиной, – наставительным тоном проговорила Сибил, выпуская в синее безоблачное небо облачко сигаретного дыма.

Её ярко-красная помада оставила заметный след на белом ободке сигарет:

– Как в любой дрессировке, моя милая, повторяемость действий закрепляет результат. А мужчина животное норовистое, то и дело норовящее отбиться от рук. Поэтому если не заставлять его всё время прыгать с тумбы на тумбу, он разленится, вообразит себя царём зверей и – кому от этого станет лучше, я тебя спрашиваю?

– Мужчине? – рискнула предположить Кора, невольно ёжась от прохладного ветерка, дующего из тени.

– Джесси, принесите мисс Коре плед, – бросила небрежно Сибил. И продолжала, как ни в чём небывало. – Никому, моя милая! Никому. Большинство не умеют выживать на свободе, норовит потерять от неё голову. Поэтому – рамки, наше всё.

– Спасибо за науку. Постараюсь запомнить. Вот только не уверена, что соблюдение старомодных правил здесь поможет.

– Ещё как поможет. За этим любые правила и придумываются. А в случае с Коулом без них и вовсе никуда.

– Дамы! Я ещё здесь. И не против выпить чай горячим.

Оседлав стул самым неприличным образом, причём развернув его спинкой к собеседницам, Коул принялся раскачиваться на передних ножках.

– Прекрати немедленно, – велела ему тётушка, но в ответ получила лишь белозубую улыбку.

– Кто разольёт чай?

Кора поднялась вперёд Сибил. В конце концов, именно хозяйке дома принадлежит эта «честь», а хозяйка здесь теперь она.

Сибил, если и поняла внутренний посыл, то его проигнорировала.

– Вам с молоком? – обратилась она к Сибил.

– Терпеть не могу чай с молоком, хоть это и старая английская традиция. Просто положи в него лимон.

– А мне пожалуйста, хозяюшка, всё – и сразу! – одарил Коул Корнелию очередной улыбкой рок-звезды на пике популярности. – Спасибо, – кивком поблагодарил он девушку, принимая из её рук чашку. – Давно вы в этих «чёртовых кущах»?

– Коул! – одёрнула его Сибил.

Но от только хмыкнул и вновь принялся раскачиваться на стуле, демонстрируя во всей красе своё поджарое, длинноногое тело. Идеальная машина для… для чего, кстати?

– Корнелия приехала только вчера вечером. Причём, поздно вечером.

– И как вам здесь понравилось? – продолжался допрос.

– Вряд ли она толком успела что-то разглядеть.

Это начинало раздражать! В конце концов, она не русалочка, потерявшая голос, и выплыла вчера из воды!

– Я рассмотрела комнату, в которую меня поместили.

– Правда? И куда вас поместили?

– Туда, где раньше помещали вас.

– Правда? Просто отлично! Терпеть не мог эти мрачные стены и обои в цветочек.

– Ты ещё вспомнишь их добрым словом, когда увидишь, где тебе придётся жить теперь.

– О! В вашем гостеприимстве я нисколько не сомневаюсь, уважаемая тётя Сибил! Ну, и как переночевали? Призрак Мэри вам уже явился?

Всё это говорилось легко и непринуждённо, словно со смехом, но у Корнелии мурашки по спине побежали:

– Какое Мэри? – округлила она глаза, отчётливо вспоминая голос из сна.

Мужской голос, призывавший женщину именно с этим именем. А потом – ледяное купание в пруду.

Совпадение?

– Коул просто трепло. Не обращая на него внимание.

– Вы даёте нашей гостье дурной совет. Вы же знаете, как я не люблю, когда на меня не обращают внимание, тётушка! – чёрные глаза вновь устремились на Корнелию.

Он довольно бесцеремонно пялился на девушку, рассматривая её в упор, впрочем, не без дружелюбия.

– Если меня игнорировать, я начинаю привлекать внимание любым путём, и иногда это заканчивается не слишком хорошо.