– Сотворила, еще как сотворила! – горячо заверил ее Эдик.

– Дорогой, ты такой взрослый мужчина, а лечиться боишься, как ребенок! – ласково улыбнулась Варжетхан.

– Баран, – тихо, даже с ужасом сказал Эдик.

– Ну зачем сразу баран? Так, немножко маленький барашек. – Варжетхан говорила с Эдиком, как с маленьким ребенком, которому нужно поставить клизму.

– Баран! – воскликнул Эдик уже громко и как-то надрывно. Он выпил рюмку араки, налил себе еще одну и выпил залпом.

– Нет, ну хватит уже. – Варжетхан начинала сердиться. – Я тебе больно не сделаю. Только немножко спину посмотрю. Хочешь, издалека посмотрю, даже трогать не буду!

– Жорик… бббб… аааа… ран! – Эдик неожиданно начал заикаться.

– Да, дядя Эдик, я знаю. – Жорик понял, что его все-таки постигнет кара, и приготовился к худшему. – Больше никогда вас не подведу, клянусь! Я же не знал, что так будет! Да, я баран, что вас не послушал, а женщин стал слушать. Но они так просили, так просили. Как я мог им отказать?

– А что случилось? – весело спросила Эля, разворачивая еще один кусок сыра.

– О господи, девочка. Я так рада, что тебе хорошо. Очень рада, просто счастлива. Но мне что-то совсем плохо от этого запаха. Давай ты во двор пойдешь и там будешь есть, а? Нет, ты в огород иди! К забору! – взмолилась Варжетхан. – Мария, ты точно уверена, что сыр в подвалах хранился? Мне кажется, его в казарме выдерживают… Если Эле станет плохо…

– Мне хорошо, очень хорошо! Только меду не хватает. Мед к этому сыру очень хорошо подходит! – воскликнула Эля.

– Возьми на кухне банку меда, варенья, сахар. Все что хочешь возьми, только уйди уже в огород! Подальше! – взмолилась Варжетхан.

– А можно я домой возьму? – уточнила Эля.

– Нет! Ни в коем случае! – воскликнула в ужасе Варжетхан. – Про меня и так говорят, что я ведьма. А если ты вот это домой унесешь, то меня точно из села выгонят. Твой муж первым и выгонит, если узнает, чем я тебя тут кормлю. Иди, девочка, в огород. Там поешь.

– Хорошо! – радостно воскликнула Эля. Загребла сыр, банку меда, банку варенья и убежала.

– Ты, как всегда, оказалась права, – заметила бабушка, глядя в окно. – Эля перестала умирать. Вон, бежит как девочка. А еще вчера с кровати встать не хотела.

Эдик замычал, застонал и тоже побежал на выход.

– С тобой-то что? – ахнула Варжетхан.

Племянник кинулся за дядей. Бабушка и Варжетхан следом.

Эдик подбежал к своей «Волге» и начал дергать заднюю дверцу. Дверца не открывалась.

– Дядя Эдик, я закрыл машину, как ты велел. Не волнуйся, – отрапортовал Жорик.

– Клю… клю… чи г… где? – Эдик все еще заикался.

– Сейчас принесу, – Жорик побежал в дом.

Еще минут тридцать все дружно искали ключи, которые Жорик положил не пойми куда. Ключи нашлись между пирогами.

Эдик кинулся открывать машину, наклонился…

Жорик вспомнил, что так и не завез барана, который лежал на заднем сиденье. Но все закончилось хорошо. Варжетхан увела стонущего Эдика в комнату и сделала так, что тот про свою спину совсем забыл, – нажала, выкрутила, растерла настойкой. Жорик за это время мухой отвез барана и опять вернулся с забитым доверху едой багажником. Быстро все выгрузил и отдраил машину. Заднее сиденье до последнего пятнышка оттер. Все наконец угомонились, еще раз поужинали. Эдик даже лично налил племяннику араки и выпил за свое здоровье. Дядю и племянника уложили спать. Варжетхан, собрав бабушке увесистую сумку еды, отправила ее домой.

Сама наконец присела на диванчик и разложила пасьянс. Она очень любила раскладывать пасьянс – на желание. Чтобы успокоиться после тяжелого дня. Даже налила себя коньячку для вдохновения. Надеялась уснуть – бессонница давно мучила, в чем она признавалась только моей бабушке.

И вдруг почувствовала, как накатила дремота, сладкая, какой давно не случалось. Варжетхан прилегла прямо на диванчике. Задремала спокойно. И наверняка проспала бы до утра, если бы в ворота не начали стучать. Варжетхан тут же проснулась.

– Где она? Сбежала? В больнице? – На пороге стоял муж Эли, Вадик.

– Вадик, не кричи так, у меня гости в доме, – замахала руками Варжетхан. – Кто сбежал? Кто в больнице?

– Где моя жена? Куда ты ее, ведьма, отправила? – Вадик был явно не в себе. За ним маячила Элина свекровь. – Почему у тебя две машины во дворе стоят? Что ты скрываешь?

– Так, рот закрой сейчас же. Иначе я тебя так заколдую, что всю жизнь страдать будешь. Совесть у тебя есть? Иди на колодец – язык свой грязный помой. А потом меня ведьмой называть станешь. – Варжетхан говорила тихо, но так, что Вадик тут же замолчал.

– Прости его, Варжетхан, не насылай на нас проклятия, умоляю, – вступилась за сына Иза, Элина свекровь.

– А ты? Разве забыла, как у меня вот в этом дворе под яблоней сидела, когда Вадика носила? Разве не я тебя отварами поила? Что ты тут стоишь и кричишь? Разве не ты мне руки целовала, когда родила сына, которого я тебе и нагадала? Так что сейчас хочешь? – Варжетхан все еще не повышала голос, и это звучало страшно.

– Варжетхан, Эля к тебе уходит каждое утро. На Вадика смотреть не может. На меня тоже. Бежит из дома, будто мы ей плохо делаем. Уже все родственники узнали, что мы о девочке не волнуемся, что она из дому хочет сбежать, так ей плохо. Что я должна отвечать? Я, клянусь, слова ей плохого не сказала.

– А кто всему селу рассказал, что у тебя невестка больная? Так рассказывала, будто тебе бракованную подсунули. Как не стыдно? И сейчас ты мне это говоришь? Забыла, как сама бракованной была? Как боялась, что тебя вернут родителям, если сына не родишь? Короткая память? А я помню. Каждый день помню, как тебя выпаивала и выкармливала, чтобы ты Вадика доносила до срока, чтобы не родила преждевременно. И теперь он стоит и смеет на меня кричать и ведьмой обзывать? Так я сделаю отворот такой, что он мужчиной перестанет быть! Я ночами не сплю, днями с ума схожу, о твоей невестке забочусь. Хочу, чтобы твой внук здоровым родился. А ты мне сейчас под воротами что устраиваешь?

– Варжетхан, нет, умоляю. Прости его. Меня прости, что сомневалась. Только скажи, где Эля? Мы ее заберем. Клянусь, я с нее пылинки буду сдувать. Сделаю все, что скажешь. Хочешь, на коленях по твоему двору проползу, только скажи, где моя невестка и что мне делать? – Иза уже плакала и собралась падать на колени.

И тут Варжетхан поняла, что в заботах об Эдикиной спине и прочих хлопотах напрочь забыла о своей пациентке. И где Эля, отправленная подальше на огород еще вечером, не имела понятия.

– Здесь ждите, – рявкнула Варжетхан, ругая себя на чем свет стоит. Ну как она могла про Элю забыть? Куда девочка могла пойти?

Варжетхан засеменила в огород, где обнаружила Элю спящей на старой раскладушке в обнимку с двумя кошками и котенком. Старый соседский пес Полкан, отвечавший не только за свой двор, но и за двор Варжетхан, спал под раскладушкой и по-стариковски подбрехивал.

Варжетхан провела Вадика и Изу на огород и предъявила Элю. Полкан начал лаять, охраняя сон гостьи. Коты дружно перевернулись на другой бок. Как потом рассказывала Варжетхан, Эля в ту ночь была удивительно красивой. Невероятной, тонкой, нежной. Она улыбалась во сне. Даже Вадик, который собирался ее разбудить, отпрянул. Иза тихо плакала.

– Иза, тебе говорю сейчас. Я сделаю все, чтобы у тебя родился здоровый внук. Это точно будет мальчик. Но и ты мне пообещай – не будь такой свекровью, как была твоя. Не вымещай на девочке свои обиды. Эля любит Вадика, тебя любит. Она очень хочет, чтобы всем было хорошо, старается как может. И если я хоть от кого-то из соседок услышу, что Эля больная или что ты ею недовольна, клянусь, твой сын, который назвал меня ведьмой, прав окажется. Берегите эту девочку. Она вас любит, хотя я не понимаю за что. И ребенка хочет выносить всеми силами, которых у нее нет. Так что, если она хочет здесь спать, пусть спит. Иза, вставай и готовь для нее, как бы ты готовила для собственной дочери, если бы она носила ребенка. Помоги ей.