В голове прозвенел колокольчик: пора!

Полукровка резко стартовала с места, а затем, достигнув возможного края, прыгнула, закрываясь огнестрелом, прямо в окно; словно снаряд от пушки. Стекло от удара неприятно хрустнуло; наверно, со стороны это выглядело даже красиво. Оказавшись внутри, осыпанная дождём из осколков витража, девушка по инерции кувыркнулась вперёд, а затем остановилась; в нос ударил знакомый-чужой запах. Несколько секунд она не решалась посмотреть прямо в глаза тому, кто её давно здесь ожидал.

Гарек всё предусмотрел: даже это блядское проникновение через окно!

Рейн медленно поднялась на ноги, наблюдая тёмное помещение, освещённое диском луны лишь маленьким участком – там, где она стояла; иссиня чёрная круглая комната, совершенно пустая, с парой факелов на стенах, была своеобразной ареной для будущего поединка. Она видела сквозь пелену темноты адресованный ей сюрприз от сводного брата.

И приготовилась тут же стрелять, если монстр сделает первый шаг.

Прежде, она никогда не видела таких изуродованных одичавших оборотней: снежная шерсть, вся в царапинах и шрамах, сгорбленный, он опирался на одну громадную лапу, заканчивающейся острой ржавой бензопилой, пришитой наспех железными скобами к локтю. Он рычал, пускал слюни, а его глаза – разноцветные, - резко сузились, и Рейн поняла, что более у них нет времени держать накалившееся между ними напряжение – пора действовать. Противники синхронно двинулись друг на друга, и дампир, зажав спусковые крючки, выпустила в сторону чудовища град патронов, надеясь умертвить его как можно скорее, но ублюдок оказался быстрым и проворным, и ушёл от удара вовремя. Что же, у неё есть пока время потанцевать с ним кровавый вальс, вот только совсем скоро придётся сменить партнёра – Гарек же должен получить лакомый кусочек в лице смертельной пули, подписанной пистолет сводной сестры.

Бросаясь в сторону от удара жужжащей руки-пилы монстра, Рейн надеялась, что хотя бы у близнецов Кригеров было всё хорошо.

***

Вампирши вывели его даже не на второй этаж; Симон больше удивлялся даже не тому, что они так охотно ему поверили, а что провожали, фактически, чужака к секретному проходу: оказалось, что за одной из стен замка, скрытой за старым платяным пустующим шкафом, находилась секретная комната, которую совершенно никто не охранял – неужели это тайный проход к Гареку? Кригер-младший сглотнул, но, всё ещё обнимая одну из шлюх преподобного Маркуса за талию, вошёл следом за другой, и деревянная стенка покатилась обратно на своё место, отрезая их от другого мира. Дождавшись, когда последний лучик света, проникающий сквозь щель, исчезнет, немец быстро поправил ткань плаща и лёгкими, быстрыми и плавными движениями достал острый бумеранг, и в одну секунду, будто резал ножницами бумагу, прочертил острыми лезвиями по шеям кровопийц. Они даже не успели никак отреагировать, а просто стояли, застыв льдинами, смотря в одну точку; через мгновение, по очертанию, словно по невидимым подвескам, покатились кровавые слёзы, а головы вампиров медленно сползли вниз, упали на пол, а затем рухнули и тела, продолжающие истекать красным. Обкуренные: у них не было никаких шансов.

Симон вытер бумеранг о рясу и, продолжая держать его в руке, быстрыми шагами поспешил вперёд, по коридору: синхронно ему зажигались факелы. Мужчина постоянно набирал темп, уже практически бежал и… через пару минут, когда лабиринт из стен, тянувшийся в одну сторону, наконец, закончился, он остановился – широкое помещение вырастало в круглую арену. Точнее… в спальню? Незаправленная кровать, груда наваленных друг на друга подушек, изрезанные гобелены… Словно здесь недавно проходила какая-то битва. Ревности – добавил про себя Симон, осторожно подкрадываясь к чему-то неизвестному. Или кому-то? Пальцы, пусть и были затянуты в перчатку, всё равно ощущали остроту и холод стали любимого оружия. Кригер готов был нанести удар в любой момент, подходя ближе к кровати, останавливаясь у её края; замахнулся рукой, словно хотел рассечь воздух, но опустил медленно, тут же убрал покрывало острыми краями клинка, думая, что там кто-то прятался, но оказалось пусто: на старом матрасе была свалена чужая одежда и… больше ничего. Немец выдохнул: тупые слуги Гарека просто привели его к тупику.

Он мог бы плюнуть на всё это, развернуться и уйти, но… Что-то его настораживало, заставляло стоять на месте. Мужчина пригляделся, а затем, решив, что всё равно бредил, проверил одну теорию, и резко упал на колени, заглядывая под кровать: нет, всё же, иногда внутренний голос – или старший брат – подсказывали ему правильные идеи. Ему хотелось высказаться вслух, но Симон сдержался, поднимаясь на ноги и, подвинувшись ближе к углу крови, подхватывая её под низ, отодвигая чуть дальше в сторону – там располагался люк. Мебель поддавалась тяжело, скрипела по полу массивными ножками, но Кригер не мог сдаться. Ещё немного, ещё чуть-чуть… Получилось! Наконец, когда путь открылся, мужчина схватился за железное кольцо и поднял люк, ведущий в подпол, спрыгивая вниз. И увидел то, что скрывал Гарек от глаз особенно любопытных всё это время.

- Mein Gott… - шёпот вылетел из его горла.

И подошёл ближе, падая перед «сокровищем» безумца на колени. Всё это время Маркус держал взаперти девушку – не просто девушку, а такую, каких Симон никогда в жизни не видел: белая как снег, одетая в мешковатые, сшитые наспех из разных лоскутов ткани, лохмотья, связанная тяжёлыми цепями, а на шее блестел странный ошейник, который за длинными серебряными волосами было практически не видно. Она спала на старом грязном матрасе, почти не шевелилась, и со стороны могла показаться даже мёртвой, но Кригер-младший быстро выкинул подобные мысли из головы, осторожно приближаясь к ней. Немец подумал, что она красивая… И даже очень. И мотнул головой: подобные мысли были совершенно не к месту, но… Немец действительно просто хотел наблюдать за ней часами, ведь она – как произведение искусства; неудивительно, что именно такую жертву припас Гарек для сегодняшнего вечера.

Симон убрал оружие, присаживаясь ближе, аккуратно отводя пряди волос с её лица, заправляя их за ухо. Прям куколка – подумал младший Кригер, а затем перевёл взгляд на шею, сощурившись на ободке – прежде, он никогда не видел подобного, словно технология опережала время на несколько десятков лет. И снять её простыми способами не получится, а немцу не хотелось ранить столь прекрасную фройлян. Была идея перепилить острым бумерангом края, но от издаваемого шума девушка могла проснуться… Кригер не знал, как поступить иначе и быстро оглядел помещение-тюрьму в поисках чего-то, что могло помочь: но кроме голых стен в подполе более ничего не было.

«Брат, не поможешь?» - мысленно обратился мужчина к старшему близнецу, но почему-то тот молчал, словно телепатия, годами существующая между ними, исчезла навсегда. – «Зигмунд?!»

Младший Кригер выпрямился, чувствуя, как у него застряло в горле; миссия сильно осложнялась – неизвестно, что сейчас творилось с его братом и рыжей фройлян. И если есть шанс хоть как-то помочь им, то он не мог не воспользоваться им. Симон вздохнул, снова берясь за бумеранг и надеясь, что «операция» пройдёт гладко – более у него нет времени на раздумья. И, закрыв глаза, быстро чиркнул оружием, что пролетело со свистом в воздухе; немец вздрогнул – думал, что сделал что-то не так, всё испортил, но когда открыл глаза, заметил, что ошейник лопнул трещиной, а затем упал двумя частями на выцветавшую ткань матраса. От нервного напряжения на лбу выступила испарина; Симон, убрав бумеранг, вытер лицо тканью рясы, но, услышав чужие стоны, выпрямился, внимательно наблюдая за принцессой, которую только что спас: девушка зашевелилась, попыталась повернуться, но сморщила лицо, будто открыть глаза было ей слишком тяжело. Она села, расслабленно согнув спину, и тряхнула головой, убирая упавшие на лицо пряди. Симон присел рядом, на самый край, шёпотом задав волнующий его вопрос:

- Как вы, фройлян?

Девушка, услышав постороннего, тут же вскочила на ноги, забилась в угол, прижимаясь к стене, смотря испуганно на Кригера-младшего. Он не хотел её пугать, думал, что что-то сделал не так и, возможно, действительно ранил её, когда снимал ошейник, но, осмотрев себя, понял, что её так беспокоило – монашеская ряса выдавала в нём слугу Гарека. А ведь всё далеко было не так просто, и Симон пришёл спасти её. Наверно… Мужчина медленно потянулся к ней, но узница подземелья уходила от любой попытки дотронуться до неё.